— Что думаешь, Маргот? — дракон поманил пальцем магичку, и той пришлось выйти-таки из-за угла.

— Я пойду, коли вы прикажете, — пролепетала она, но было очевидно, что в «путешествие» на другую сторону она отправляться желанием не горит.

— Я не о том. Какие мысли о ситуации?

— Ну…

— Маргот! — дракон едва не рычал.

И будь он в зверином обличье, вокруг бы летали искры. Если не само пламя.

Я даже обрадовалась, что его злость расходуется на кого-то другого.

— Есть у меня одна идея, — призналась старуха. — Вы же помните рассказы, что вокруг нашего мира было много миров, но открыть дверь мы сумели только в один. Точнее, приоткрыть. И не в мир, а в прослойке между ним и нашим домом.

— И? — мой супруг приподнял брови. Ему не нравилось, что магиня обратилась к предыстории и тянула время. Он хотел конкретики и начинал терять терпение.

— Однажды — еще в юности — я слышала от магов (посильнее меня), что дверь можно открывать только единожды, — объявила Маргот торопливо, сообразив, что хозяин ею недоволен. — В смысле, открыть-то можно. При желании. Но не стоит этого делать. Однако кто-то сделал. До нас. Или после нас. Пока неясно. И это нарушило… хм… целостность прослойки. Тут, как с рекой. В одну воду дважды не войдешь. Вот и мы не вошли. Мы и та старуха. Мы разделились. Получилось два слоя. Понимаете, господин Родерик? Наш и еще один. Тот, где старуха обитает. Он глубже нашего. Другой слой затрагивает наш. Поэтому тут и появились дурные места. И это плохо. Нужно выяснить, кто та старуха, чего хочет, и как всё это прекратить. Иначе нас всех ждут беды.

— Так давайте всё выясним, — предложил Бран. Он, кажется, забыл, как совсем недавно удирал от жуткой старой перечницы. Или рядом с драконом перестал бояться. — Мы с Терезой проведем вас в другой… слой. Поглядите на старуху, потом всё обмозгуете.

Я едва не застонала. Опять путешествие на ту сторону? Братец хоть бы меня спросил, прежде чем в бой рваться.

Однако дракон не планировал принимать предложение Брана.

— Нет, — отрезал он. — Мы не будет этого делать. Уж точно не сейчас. Вы и так потеряли два дня. Не хватало утратить еще столько же. Или еще больше. Мы отложим выяснение личности старухи. Вернемся к этой проблеме позже. Когда решим проблему Терезы. Вашу общую проблему.

— Но может быть поздно, — не сдавался Бран. — Если вы не найдете способ спасти Терезу или же сумеете разделить нас, на другой слой не попадете. Туда можно пройти только с нами. С нами обоими.

Дракон болезненно поморщился, но решения не изменил.

— Я всё сказал. Сейчас у нас другая задача. Работаем с ней. Всё остальное подождет.

Я видела по лицу Брана, что он хочет возразить. Но что-то в голосе дракона заставило его промолчать и смириться.

— Маргот, — мой супруг снова повернулся к магичке. — Займись Терезой. Мне нужны результаты. И быстро. Время на исходе.

— Сделаю всё возможное, — пообещала та.

— А еще невозможное и даже немыслимое, — добавил дракон, взирая на неё испепеляющим взглядом.

Когда Маргот послушно закивала, приложив руки к груди, он пошел прочь.

А я… Я не удержалась.

— Что, даже орать не меня не будешь?

Дракон остановился, но не обернулся.

— Нет, орать не буду. Но разберусь с тобой позже. Иным способом.

Сказал и зашагал дальше, так и не потрудившись на меня посмотреть.

— Вы можете хотя бы пару минут лежать смирно? И не болтать?! — рассердилась Маргот. — Я вообще-то вам жизни спасти пытаюсь!

— Дык я и не живой, — парировал на это Бран.

— Ты прекрасно понял, что я имела в виду! — магичка топнула в сердцах, и свеча, стоявшая возле моей головы, качнулась, но, к счастью, не упала. — Всё! Не шевелитесь!

Я подавила тяжкий вздох и закрыла глаза, давая Маргот еще один шанс, хотя не верила, что ее старания принесут пользу. Магичка третий день работала с нами, проводила один обряд за другим, однако морщинки на ее лбу становились всё глубже. Она даже не представляла, с какой стороны подступиться к нашей проблеме. Вот и сейчас мы лежали с Браном на полу в окружении свечей и нарисованных разноцветными мелками символов, а на лице Маргот застыло тоскливое выражение. Я ее понимала. Она, правда, старалась. Изо всех сил. Но толку не наблюдалось. Дракон же требовал результатов и всё сильнее злился. А работать под давлением у магички получалось еще хуже.

— Проклятье! — выругалась она, и я открыла глаза.

— Выхода нет, верно? — спросила прямо.

Маргот развела руками.

— Я думала, что единственный способ тебя спасти — отделить мертвого близнеца. Но, кажется, ошиблась. Вы неделимы. Ваша магия. Это всё равно, что обычного человека разрезать пополам.

— Значит, надо искать способ не дать моей части магии влиять на часть Терезы, — проворчал Бран. Было очевидно, что он тоже не верит в таланты Маргот. Даже мысли не допускает, что та способна справиться.

Маргот многозначительно промолчала, что свидетельствовало о ее бессилии.

— Вот вернется дракон, опять бесноваться будет, — добавил «огня» мальчишка.

— Типун тебе! — рассердилась магичка и начертила в воздухе незнакомый знак.

Свечи сердито затрещали, а символы на полу вспыхнули. Начиналась новая попытка нас «спасти». Я только издала звук похожий на негромкое рычание и закрыла глаза. Ладно, пусть магичит, а я пока подремлю. Ночью-то не выспалась.

О, да! И тому была причина. Две последние ночи ко мне в спальню являлся супруг и… усердствовал изо всех сил. Понятное дело, что не ради зачатия наследника. А ради самого процесса. А может, пытался выпустить пар. Кроме того, дракон обещал наказать меня. Разобраться «иным способом». Вероятно это он и был. Правда, я не жаловалась. И пусть по утрам мне едва хватало сил подняться с постели, но против совместных ночей я не возражала, ибо благодаря бурным любовным утехам тоже освобождалась от дурного настроения и страха.

Но Бран был прав. На Маргот и ее мужа дракон злился всё сильнее. Сегодня с утра пристал к магичке с расспросами и, не дождавшись внятных ответов, покинул замок. Обернулся в огромную красную зверюгу и улетел. Куда? Да черти его знают. Прошло много часов, на наш «мирок» опустился вечер, а муженек пока не объявлялся.

…Магичка что-то бубнила, свечи дружно потрескивали, а я лежала и лежала на полу, пока разум уносился всё дальше от замка и даже от прослойки. Странно. Я всё ещё слышала треск и приглушенное бормотание, но перед глазами плыли совершенно иные картины.

Я видела воду. Много воды. Она бурлила вокруг меня, поднимаясь всё выше и выше. По грудь, по плечи, до подбородка. Еще чуть-чуть, и мне нечем будет дышать. Но я не ощущала страха. Только покорность судьбе. Я ведь всегда знала, что смерть неизбежна, а эта вода и была ею — моей погибелью. Какой смысл сопротивляться? Всё давным давно предрешено. Мне не победить, не перехитрить смерть.