— Это была просто небольшая проверка, — проговорила Зора извиниющимся тоном. Знахарка пришла в себя и теперь вела себя по-деловому, всем видом демонстрируя, что она — мастер своего дела. — Ваша очередь, леди Тереза. Ничего дурного я не сделаю. Просто возьму вас за руки.

Я не возражала, разумеется. Позволила Зоре сжать мои ладони.

— Что ещё от меня требуется? Освободить голову от мыслей? Думать о чем-то приятном? Или, наоборот, о скорой кочине?

— Направление ваших мыслей не имеет никакого значения. Главное, дышите ровно и не переминайтесь с ноги на ногу.

— Хорошо.

А дальше… Дальше Зора просто прикрыла глаза и стояла, не шевелясь. Только губы иногда чуть-чуть подрагивали. Я старалась выполнить распоряжение, но ноги довольно быстро устали и захотелось сесть. Еще и Бран в ожидании вердикта знахарки вальяжно расположился на полу, и мое желание только усилилось.

Но я терпела. И просто ждала.

Мысли в голове сменяли друг друга, но ни о чем серьезном я не думала. Больше вспоминала странный сон, который видела, пока лежала в окружении символов и свечей. Гадала, значил ли он что-то? Или был просто отголоском моих чаяний? Да, я считала, что смирилась с неизбежным, что приму судьбу без истерик и жалости к себе. Но, видно, часть меня всё же протестовала, не соглашлась с положением дел.

— Хм… Это так странно… — произнесла, наконец, Зора.

— Что именно? — насторожилась я.

— Ваша аура. Она… она очень необычная. Движется, как и все ауры. Но не равномерно, а рывками.

— Это плохо? — уточнила я, не сомневаясь, что ответ будет утвердительным, и ошиблась.

— Не знаю, — честно призналась знахарка. — Я впервые встречаю подобное. И Серрана никогда о таком не рассказывала, хотя поделилась со мной всеми секретами магии, которыми владела. В остальном ничего нового. Один дар разделен на двоих, и половина его мертва. Правда, не пойму, в чем именно он заключается.

— Мы и сами не разобрались, — пробурчал Бран.

— Ладно, завтра начнем работать всерьез, — объявила знахарка. — А пока отдыхайте. Набирайтесь сил. Они нам понадобятся. Мне же надо основательно обо всем подумать, составить план действий, чтобы не тратить время впустую.

Мы попрощались, и я отправилась к себе, намереваясь последовать совету Зоры и выспаться. Но с отдыхом не сложилось. По крайней мере, с долгим. Я подремала пару часов, так и не провалившись в глубокий сон. А потом явился муженек, восстановивший силы на травке у озера. Всё с теми же намерениями. Я поначалу не обрадовалась, что мне не дают спать, но быстро стала послушной в умелых сильных руках. Супругу больше не требовалось применять драконью магию для разжигания страсти. Моё тело вмиг отреагировало на его ласки. Я подчинилась желаниям мужа, и мы оба тонули в блаженстве, пока не сгорели дотла. А потом просто лежали: я на спине, дракон рядом на боку, подперев голову рукой. Время от времени он проводил пальцами по моему телу, словно оставлял невидимые линии в качестве свидетельства, что я принадлежу ему.

— Ты невероятная женщина, Тереза, — неожиданно выдал супруг.

Хорошо, что я лежала. Если бы стояла, точно бы на ногах не удержалась.

— В каком смысле? — уточнила я.

— В тебе нет страха. Перед смертью. Она всё ближе, а ты, как кремень.

Я горько усмехнулась и призналась:

— Это вовсе не смелость. Истерик было много. Когда я только узнала правду. Я тогда была совсем юной, и мой мир рухнул. Я сходила с ума от несправедливости. От безысходности. А потом всё это… хм… вошло в привычку. Я научилась не лить слёзы, не быть жалкой. А еще у меня всегда был Бран. Он — доказательство, что со смертью тела ничего не заканчивается. Конечно, я бы предпочла задержаться в этом мире. Прожить земную жизнь. И всё же… всё же…

Я замолчала, осознав, что откровенничаю с драконом, которого еще недавно презирала.

Впрочем, почему нет?

Он из кожи (то бишь из чешуи) вон лез в попытке продлить мне жизнь. Это заслуживало уважания. Еще и собственная история этого мужчины была крайне непростой. Это позволяло мне вглянуть на него иначе. Он перестал выглядеть в моих глазах злодеем.

— Вот об этом я и говорю, — продолжил муж с едва заметной улыбкой. Уголки губ приподнялись совсем чуть-чуть. Но я, привыкшая, что губы вечно сжаты, всё заметила. — В тебе есть сила, Тереза. И я сейчас совсем не про магию.

Я пожала плечами.

— Моей матери было куда страшнее умирать. Я давно знаю дату. С Королевой это случилось в день, которому полагалось стать самым счастливым из всех. У неё на глазах убили одного новорожденного ребёнка. А второй… Вторая… Я спала под кроватью (спасибо, сонным каплям), и она не знала, останусь ли я в живых, позаботятся ли обо мне, коли не умру от рук Клавдия. Разве не ужасно?

Я невольно всхлипнула, а на сердце поселилась тоска. Я вдруг прочувствовала всё, что говорила, будто это произошло не с матерью, а со мной.

Как же ей было больно из-за Брана! И как же страшно за меня!

— Ты снова хочешь завести разговор о Клавдии и троне? — спросил дракон, и намек на улыбку исчез.

— Нет. Я тебя услышала. Ни к чему повторяться, — ответила я, правда, не без горечи. — Но он должен заплатить. Пусть даже тебе не нужен трон. Пусть даже я умру и не дождусь отмщения.

— Ты не умрешь, — отрезал супруг, а на лбу появилась вертикальная морщинка.

— Возможно, — я решила не спорить по этому вопросу. — Но как бы всё ни сложилось для нас с Браном, я хочу быть уверена, что он заплатит. Они оба. Клавдий и Александра. Их дети не должны пострадать. Лусия с братом капризны и избалованны. Но они невиновны.

Брови дракона сошлись в одну линию.

— Чего ты хочешь? Обещаний, что я поквитаюсь с Клавдием за тебя и Брана, коли у вас не будет такой возможности? — спросил он сердито.

— Да, — подтвердила я. — Именно этого я и хочу. Разумеется, я предпочту сама увидеть, как негодяй отправится в ад. Но коли не выйдет, хочу быть уверена, что он не уйдет от наказания.

Лицо дракона потемнело, и я до конца не понимала тому причину. Он не доволен, что я смею выдвигать требования? Злится, что придется разбираться с Клавдием? Или не желает слышать о неудачи знахарок?

— Пообещай, — продолжила гнуть своё я. — У меня внутри всё разрывается при мысли, что этот гад сотворил с моей семьей. Хочется всё крушить от злости и бессилия.

Дракон вздохнул, и стало очевидно, что мои последние слова задели его за живое. Он сам, наверняка, испытывал нечто подобное после предательства невесты и изгнания из родного мира. Он потерял всё: дом, любимую женщину, будущее. И ничего не мог с этим поделать. Только принять поражение, как данность.

— Хорошо, — проговорил дракон через силу. — Я разберусь с Клавдием. Обещаю. С твоей омерзительной тётушкой тоже. С настоящей, в смысле. С Александрой. Однако я уверен, что ты сумеешь сделать это сама. Вместе с братом.