закупоренными стеклянными колбами стояли у стен. В каждой из них была разноцветная жидкость: синяя, зеленая или кроваво-красная — подобные видел на Ковчеге. На стенах вырезаны символы Рогатой и клана, и возможно, магические формулы и расчёты — если бы я понимал, что это означает. На угольных горелках грелись склянки и горшки со странным содержимым.

Но это была далеко не вся лаборатория. В центре стоял огромный чан, под которым светился грязным зелёным цветом очищенный искажающий камень в виде сферы, а перед чаном лестница, чтобы заглянуть внутрь. Вокруг ещё была тишина и нас конечно искали, но не смог отказать себе в утолении любопытства, потому как всё это было очень знакомым. И заглянув туда я увидел пока ещё не сформированных чудищ, обретающих форму внутри пузырящейся и светящейся питательной жидкости.

Я внимательно осмотрел массивный шар искажающего камня, который подпитывал чаны периодическими равномерными импульсами энергии. Мерзкий запах озона и необычных химикатов подымался наверх и обжигал мои ноздри.

По краю пещеры стояли клетки, которые на данный момент все были раскрыты и оставалось только догадываться, кто же содержался там ранее.

И одна из самых странных находок — оставшаяся часть столов. Они уже напоминали стол мясника. В жидкой каше из крови и хрящей покоились несколько здоровенных воинов, закованных в доспехи. От вида крови замутило. Потратил уже столько сил, а ведь ещё ни разу не ел с тех пор, как спустились вниз… Чёрный Голод скоро накроет, чувствую. И как назло ничего не взял с собой из еды, ведь планировал по краешку пройтись, осмотреться. Хоть и стал выносливее, но голод всё равно не уходит. Снова ощутил болезненные спазмы голода. Все время от времени страдают этим, особенно после сражения или какой-нибудь другой деятельности, связанной с насилием, а уж после пережитого… Вонь крови опьяняла; я решил позволить себе короткую передышку и склонился к восхитительному источнику запаха.

Чёрные, блестящие сплошные доспехи с огромным количеством зазубрин и шипов были восхитительно изрублены, чтобы не скрыть под собой тело, чем-то похожее на человека, но в то же время им не являющееся. Отрубленная рука без доспеха покрыта сетью язв как от ожогов, а семипалая кисть оканчивалась бритвенно острыми когтями, которых не было и у меня. Шлем с загнутыми рогами и со сплошным забралом обнажал узкий подбородок с растущим рогом из подбородка и острые клыки во рту.

Рядом на блюде кровавой грудой лежало сердце и некоторые из внутренних органов, вынутые прямо из дыры в доспехе. В изрубленном доспехе проглядывались демонические лица, перекрученные руны, загадочные символы — всё это казалось отлитым в тёмной стали с помощью неких магических способов. Часть линий соединялась — они перекрещивались в единой точке и образовывали рисунок, похожий на колесо с колесными спицами.

— Восемь стрел Хаоса. — уже наученный жизнью, сказал я. Попаданец волей Ветров, или пришелец из с далёких земель, что он забыл здесь? Ни один мой разведчик не рассказывал о поселениях хаоситов поблизости.

На двух столах рядом ещё два тела в разной степени сохранности, при немалой повреждённости доспехов. Я бы их идентифицировал как тела мужского и женского пола. С нагрудников доспехов у них раскрывали пасти демонические рожи, в вопящие человеческие лица, всё покрывали чудовищного вида шипы.

Голод болевым спазмом сжал желудок и чтобы не потерять память, как это уже бывало, я схватил кусок мяса, оказавшийся сердцем с подноса и начал жевать это восхитительное мясо.

— Воры! Вонючие ворры! — раздался чужой голос помещении. В пещеру завалилась толпа врагов. А вот и вожак. Не удивительно что он прятался за спины мяса, посылаемого раз за разом против нас. Мелкий, с желтоватым оттенком меха толстенький крыс сидел на загривке у чёрной штурмкрысы. Одной лапой он держался за ухо чёрного, а вторая у него была металлическая, пальцы оканчивались разнообразными инструментами. Не боец, а скорее как Хрезкач и Струх — колдун, инженер, маг или как ещё назвать такую тварь. А этот неожиданно сильным голосом для такого тельца продолжал:

— Вас ничто не спасёт! Я вытащу ваши кишки и кину в муравейник, буду смаковать и смотреть, как вс жрут! Я вас…

— Слышь ты, мелочь на пеньке, ты кто? — прервал я эти разглагольствования, проглатывая остатки сердца. Кровь в теле забурлила, голова очистилась от усталости и все те мелочи, на которые я раньше не обращал внимания, бросались в глаза: молящий взгляд Шипа, кучку моих пропащих, настороженно следящих за противником и сжимающих потными лапами рукояти клинков, пытающегося скрыть свой страх противника. — Ты бы представился, а то мы и не в курсе к кому в гости зашли, кто нас тут так ласково встречает.

— Я Кутзич Мертвый Палец! Великий учёный! И это земли клана Опустошителей Скверны! Я вас на опыты…

— А ты не хочешь узнать, кто мы такие, а?

— Мне не важно кто вы такие, я вас…

— Так может мы те, услышав о ком, ты извинишься за свои слова и отпустишь нас!

— Не было и не будет такого! Буудьвы даже одни из Тринадцати, во имя Рогатой, вам не поздоровится за то, что вы совершили!

— Слушай, ты, мелкий — я Хейм, известный как Голодное Брюхо, херршир клана Клыков Пустошей разгромивший Нарак, загрызший один на один лопоса, победивший Куола из Костегрызов, убивший сотни из Налётчиков Нельзуга и множество других вызываю тебя на бой! Кто выиграет — тот становиться владельцем всего, что есть у проигравшего! И мне пофиг на Рогатую!

— Сразу видно, что ты из диких кланов! Мне плевать! Мне плевать на эти вызовы! Ты умрёшь, ворр!!!

Не прокатило.

— Вор? Пока ещё нет!

— Стой! Что ты делаешь! Нееет! Договоримся?! Убить его! Вернии! — разносилось по залу. С его металлических пальцев ударила зеленая молния в то место, где я стоял ранее, но поздно. А всё из-за того, что я выбил ногой из-под чана сферу, состоящую из искажающего камня, постаравшись отправить в сторону сгрудившихся своих клановых.

Камень — это не мяч. Выбитый из подставки, он не полетел в руки Струха Шипа, а ударился о каменный пол, отскочил и вновь ударился, вновь отскочил и далее просто покатился. И вот в момент удара произошло то, что всё перевернуло с ног на голову.

От удара содрогнулось пространство и тонкая прозрачная пелена разошлась по залу, обволакивая и пронзая всё на своём пути. Это было на первый взгляд неощутимо, неосязаемо. И лишь через секунды я уловил последствия, как и все в этом слегка