– Что с Анной? – спросил Вадим у подошедшего Маковского. – Жива?

Фрол Эдуардович выглядел подавленно. Рука с сигаретой, застыв у самых губ, дрогнула, сбросив на воротник пепел. Кажется, он этого не заметил.

– Жива… Но, как сказал врач, состояние ее крайне тяжелое. Неизвестно, довезут ли до больницы. Так и сказал! Бог ты мой, ведь я с ней еще сегодня утром разговаривал. Веселая такая была… Кто бы мог подумать, что так выйдет… Приходишь на работу, ни о чем таком не думаешь, и тут… У вас есть какие-нибудь предположения?

– Об этом вам лучше поговорить с милицией.

Вадим поднялся в офис. Этаж уже перекрыт: с двух сторон приемную охраняли оперативники. У самой стены стоял кожаный диванчик, на котором какой-то час назад лежала Анна. Кровь успели вытереть, остались только неприглядные багровые разводы.

– Здравствуйте, мне сказали, что вы начальник службы безопасности, – услышал Петляков за спиной вкрадчивый голос.

Повернувшись, Вадим увидел прямо перед собой мужчину лет тридцати пяти со светлыми волосами: такой белизны волос обычно женщины добиваются насыщенным раствором перекиси водорода, но упрекать парня в подобном не хотелось, скорее всего такой цвет волос у него от природы.

– Простите, а с кем имею честь общаться? – бесцветным голосом произнес Петляков.

Он уже понимал, что допустил ошибку, поднявшись в приемную. Следовало затаиться в каком-нибудь кабинете и ждать, когда схлынет первая волна любопытствующих. Теперь уже никуда не деться.

– Старший оперуполномоченный, майор Степанов Дмитрий Федорович.

– Понятно. Да, я начальник службы безопасности Вадим Петляков. Так чем обязан?

– Вы не могли бы мне объяснить, что произошло?

Нарастало раздражение. Не следовало идти на поводу у скверного настроения, оно способно завести в такую глубокую яму, из которой потом придется выбираться не один день.

– Я думал, что вы мне объясните, – сделал непонимающее лицо Петляков.

По губам оперативника промелькнула усмешка.

– Я бы с удовольствием объяснил вам, если бы оказался на месте преступления… как вы. Так я вас слушаю.

– Ну, если так,… – повел плечами Петляков. – Был выстрел через окно. Думаю, что стреляли с противоположного здания. Пуля попала в Аню Елизарову, она работала секретарем у генерального директора.

– Хм… Сначала, значит, пытались убрать генерального директора, а потом его секретаршу.

– Получается, что так.

– Как вы думаете, а зачем преступнику было в нее стрелять? Что она могла знать такого, что могло бы представлять для них опасность?

– Понятия не имею, вам лучше бы об этом спросить у самого преступника.

Губы старшего оперуполномоченного дрогнули в легкой улыбке.

– Разумеется, мы об этом у него спросим, но сначала нужно его поймать. Мне бы хотелось выслушать ваше мнение. Может, у вас есть какие-то предположения?

– Преступники покушались на Шевцова. Теперь им известно, что он жив, и не исключено, что они могли принять Анну за Шевцова. Расстояние большое, мешал свет, а видимость скрывали еще и жалюзи.

– Что ж, не исключено. Как долго вы здесь будете? Мне бы хотелось с вами еще немного поговорить – попозже.

Глянув на часы, Петляков сделал серьезное выражение. В общении с оперативниками важна искренность: это такой народ, кожей чувствуют любую фальшь.

– Дело в том, что мне срочно нужно уезжать. Я с удовольствием могу переговорить с вами в любое другое время.

– Хорошо, – кивнул Степанов. – Так и решим. – И, уже потеряв интерес к Петлякову, он перешел за ограждение и громко спросил у мужчины средних лет: – Какое состояние пуль? По ним можно будет что-нибудь сказать?

– Они сильно деформированы. Думаю, идентификация будет непростой.

– Смотри повнимательнее, может, еще что-нибудь отыщется. Да откройте вы наконец жалюзи! – недовольно воскликнул майор. – Ни черта не видно!

Не оборачиваясь, Петляков затопал к лифту.

Сбившись в небольшие группы, сотрудники вполголоса обсуждали случившееся.

– Товарищи, давайте разойдемся по местам. Нужно работать, – услышал Вадим голос Илларионова.

– Да какое тут работать после всего случившегося! – ответил кто-то из сотрудников.

Подошел лифт. Петляков нервно глянул на часы: не может же милиция находиться в здании до бесконечности! Спустившись на улицу, он не мог отделаться от ощущения, что кто-то буравит его спину тяжеловатым взглядом. Задрав голову, он заметил стоявшего у окна Степанова. О чем же таком он думает?

Завернув за угол, Петляков набрал номер Шевцова:

– Слушаю, Вадим.

– Тут у нас такое дело, – попытался он подобрать подходящее слово.

– Я уже знаю.

– Та-ак, – хотелось спросить, кто именно его опередил, но не осмелился. – Понятно.

– Хотя эту информацию я должен был получить от тебя. Ты представляешь, что нужно делать?

– Да.

– Вот и поступай как считаешь нужным.

Вадим почувствовал облегчение. Теперь его руки были развязаны.

Время тянулось медленно: было сделано полтора десятка звонков, состоялось четыре важных разговора, успел даже пообедать в небольшом, но уютном ресторане недалеко от центра, а маленькая стрелка сделала всего-то пару кругов и намеревалась пойти на третий.

Наконец прозвенел долгожданный звонок. Включив телефон, Петляков нетерпеливо спросил:

– Ну, что там?

– Они уходят, – раздался бодрый голос Ковалева.

– Буду через пятнадцать минут.

Петляков подъехал в тот самый момент, когда от здания офиса отъезжала черная «Волга» с милицейским номером. Наверняка в ней удалялось высокое начальство. Видно, в этот день они решили вынести на своих плечах все тяготы службы, что перепадают оперативному составу. Блеснул было проблесковый маячок, да как-то смущенно потух. Так что отъезжали безо всякой помпы, будто побитые.

Петляков поднялся в приемную. Теперь, в отсутствие в ней Анны, она как будто осиротела. Выглядела значительно больше, но уныло. Даже цветы, что разрослись на подоконнике тропическим лесом, теперь будто почернели.

– Ты принес все, что требуется? – повернулся Вадим к заместителю.

– Да, все здесь, – стукнул Ковалев по сумке, которую держал в руках. – Не хотели начинать без вас.

– Правильно, – невесело буркнул Петляков, проходя в глубину приемной.

Стреляли в Анну в тот самый момент, когда он появился в офисе. Следовательно, стрелявшие прекрасно были осведомлены о состоявшемся разговоре. От нее хотели избавиться как от опасного свидетеля, и, похоже, это им удалось.