заместители дают невнятные, сбивающие с толку ответы. И это понятно, ведь души замещаемых людей призываются не с открытым сердцем и без условий. Поэтому они остаются на расстоянии, так что заместители не могут воспринимать их достаточно отчетливо и, как следствие, начинают направлять свое внимание на собственные бессознательные ответы на вопрос клиента. Чем больше заместители настраиваются тогда на собственные импульсы, тем больше остаются без внимания и в результате теряются окончательно сигналы других душ.

Шаманских целителей тоже регулярно просят прояснить и определить, являются ли какие-то вещи правдой, правильны или неправильны те или иные решения, и так далее. Согласно моим собственным принципам, шаману не следует давать ответы на такие вопросы, как: стоит ли расстаться с партнером, купить этот дом или лучше другой, принять ли предложение о новой работе и увольняться ли со старой. Вместо того чтобы на время освободить человека от принятия решений, помощь должна заключаться в том, чтобы сделать его способным принимать собственные решения с большей силой и осознанностью. На некоторые вопросы в принципе может ответить только сам человек, а не шаманский целитель или расстановщик.

Как ведущий расстановки, так и шаманский целитель должен очень тщательно взвешивать, брать клиента или не брать. Одним из факторов, которые играют роль в принятии этого решения, является мотивация клиента. Он действительно хочет исцеления или просто рассчитывает на избавление от проблем и при этом не уважает по-настоящему духов и собственную душу? Если духов попросили о помощи и они сообщили свою информацию и помогли исцелению, то они легко могут почувствовать себя использованными, если клиент бездумно отбросит то, что от них получил. Однако они сообщат о своих раненых чувствах не клиенту, а шаману или знахарю, который был первой инстанцией, обратившейся к ним за помощью для этого человека. Если шаман регулярно призывает духов для помощи своим клиентам, а те не принимают исцеления, то рано или поздно они перестают реагировать на его призывы.

Клиент может воспринять целительную силу, только если он присутствует на церемонии с открытым умом и сердцем и как минимум готов принять решение, отличное от того, что он уже придумал себе в своих фантазиях. По этой причине и требуется так много времени и усилий для подготовки шаманского ритуала: это позволяет шаману удостовериться, что цель клиента – действительно стать здоровым на всех уровнях. Если это не так, то отношения шамана с духами могут постепенно ухудшаться.

Расстановщик тоже должен внимательно наблюдать за клиентами, желающими сделать расстановку. Ему тоже нужно понять, какая мотивация стоит за этим желанием: просит ли человек об исцелении или просто хочет избавиться от проблем? Есть ли у него мужество посмотреть на то, что хочет показать ему бо́льшая душа, и сможет ли он это принять?

Если кто-то хочет расставить свою семью, чтобы выяснить, подвергался ли он в детстве сексуальным злоупотреблениям, то, как правило, он хочет не исцелиться, а развеять свои сомнения. Если человек использует расстановку для того, чтобы выяснить, является ли тот, кто считается его отцом, его настоящим отцом, то, вероятно, на самом деле он хочет знать, какого уважения тот заслуживает. Или он ищет причин, чтобы судить о родителях или даже отвергать их. Если кто-то хочет знать, совершали ли его родители на войне дурные – с его точки зрения – поступки, то на самом деле он не ищет исцеления для себя или для родителей. Скорее, он ищет своего рода согласия на то, чтобы оправдать свое высокомерие и отстраненность по отношению к ним.

Ответы на подобные вопросы важны для личности и могут иметь значение в контексте некоторых психотерапевтических процессов, но если человек хочет исследовать их в рамках расстановки или шаманского ритуала, то это никак не поможет душе прийти к исцелению. Души и духов членов семьи можно приглашать только с уважением, а не просто ради того, чтобы признать правым кого-то, кто чувствует свое превосходство над ними.

Душа очень сильна, но в то же время очень уязвима. Ее можно как исцелить, так и ранить. Шаманский целитель и ведущий расстановок создают для души возможность сделать шаг вперед и выразить себя. Когда душа присутствует на шаманской церемонии, она закреплена во временном теле. Пока она закреплена, ее можно вылечить, но можно и атаковать. Если на нее нападают, душа теряет ориентацию и совершенно лишается сил. В шаманизме этот принцип иногда используют сознательно, чтобы ослабить человека: шаман, который хочет навредить человеку, создает носитель для его души и приглашает ее в него войти. Когда душа отвечает на приглашение и приходит, ее вдруг жестоко атакуют. Известный образ колдуна вуду, втыкающего иголки в маленькую куклу – типичный пример ритуала, используемого в разных традициях с намерением причинить вред душе другого человека.

В системной работе я пока не видел намеков на то, чтобы кто-то сознательно и намеренно хотел навредить чьей-то душе. Но в расстановке душу можно ранить и нечаянно. Однажды я замещал в расстановке мужчину, убитого в 1938 году во время Хрустальной ночи. Я стоял в одном ряду с еще двумя или тремя заместителями членов одной еврейской семьи, которые тоже были убиты. Перед каждым из нас стоял мужчина, замещавший виновного в убийстве. Заместитель, который стоял непосредственно передо мной, все время разговаривал с самим собой, но так тихо, что я, наверное, был единственным, кто мог его слышать: «Я был солдатом, я не нес никакой ответственности. Я просто выполнял приказы. Я не мог и не должен был ничего делать по-другому. Все было, как было. Такие уж были времена».

Когда меня попросили побыть заместителем убитого, я широко открылся для его души. Теперь, стоя там и соединившись с его душой, я чувствовал себя очень уязвимым. Мужчина напротив меня по-прежнему вел себя как агрессор, хотя, наверное, если бы я указал ему на это, он стал бы это отрицать. Я не знал, как мне с этим быть. Его оборонительное, бесконечно повторявшееся бормотание я воспринимал как серию направленных против меня ударов. Его шепот и его агрессивные извинения звучали в моих ушах как крики, я чувствовал, что становлюсь все слабее, пока в результате окончательно не потерял способность говорить и двигаться.

Ведущий очевидным образом не уделял много внимания процессам, происходившим у отдельных заместителей. Когда остальные заместители в моем ряду постепенно пришли к решению, я, совершенно дезориентированный и словно окаменевший, все еще стоял на месте, а заместитель напротив все продолжал свой монолог, что он не виноват и не имеет ко мне никакого отношения. В конце концов, расстановка завершилась,