Я направилась в холл, гадая, как он собирается открыть дверьс кодовым замком. Ждать пришлось довольно долго. За все это время головыохранник ни разу не повернул, сидел, уставившись в экран телевизора,периодически хихикая и отпуская скабрезные замечания. Потом вдруг приподнялся,уменьшил звук и прислушался. Я замерла, готовая сорваться с места, чтобыпредупредить Павла. Спрятаться в одном из кабинетов мы успеем, но если охранникпойдет с обходом, на кое-какие странности он просто обязан обратить внимание. Аоткрытая задняя дверь – это уже не странность, а хороший повод поднять тревогу.У Павла есть оружие, но мне даже думать не хотелось о том, что он может пуститьего в ход. Пока эти мысли вихрем проносились в моей голове, охранник вновьустроился на стуле и включил звук. А я на цыпочках направилась к Павлу. Ивовремя. Когда я свернула к лестнице, дверь с едва слышным щелчком открылась.Павел кивнул мне и первым шагнул в темноту, а когда я оказалась рядом с ним,закрыл дверь, сунув между ней и дверным косяком пластиковую карточку. Досталфонарик. Вспыхнул яркий свет, на мгновение ослепив меня.

– Это здесь, – тихо произнес Павел, а я не сразупоняла, что он имеет в виду.

Мы находились в просторном помещении, разделенном на частишторами из белой пленки. Выглядело это необычно, точно декорации кфантастическому фильму. Я шагнула к ближайшей шторе и нерешительно отодвинулаее. Ничего. Белая кафельная плитка на полу и стенах. Шторы едва заметноколыхались от потока воздуха, и через мгновение мне стало ясно: работаеткондиционер. Я увидела его на противоположной стене, и это был единственныйпредмет, который мы обнаружили в подвале, хотя обошли его весь, осмотрев всеуглы самым тщательным образом.

Я то и дело поглядывала на дверь, пока беспокойство неперешло в догадку. Это ловушка! Должно быть, та же мысль пришла в голову Павлу.Выхватив пистолет, он направился к двери, распахнул ее рывком, а я замерла,ожидая чего угодно: сигнала тревоги, вооруженную до зубов охрану, но в холлецарила тишина. Уже гораздо спокойнее Павел закрыл дверь, и мы направились квыходу.

Через несколько секунд мы были на улице, без проблемпреодолели забор и устроились под липой. Следовало поскорее уносить отсюданоги, но нам не терпелось обсудить ситуацию.

– Я был здесь, – резко произнес Павел. А явспомнила, что он рассказывал в тот день, когда впервые пришел ко мне.

– В этом подвале?

– Да. – Я обратила внимание, как тяжело, с хрипомон дышит. – Черт, когда я увидел это место… жуткое впечатление. Я былздесь и…

– И?

– Что-то страшное происходило в этом подвале.

– Подвал пуст. В этом мы убедились, – пожала яплечами.

– Тебе там ничего не показалось знакомым?

– Нет. Но чувство было скверное. Допустим, мы тут были…

– Не допустим. Были. Я уверен. Те, кто держал насздесь, позаботились о том, чтобы мы ничего не обнаружили. Нас ждали, чтонеудивительно. Ведь ты приходила сюда. Остается лишь догадываться, что в этомместе происходило несколько месяцев назад.

– По-твоему, именно в подвале мы лишилисьпамяти? – Он не счел нужным отвечать. – Что ж, теперь у нас одинвыход.

– Какой? – Павел смотрел с недоумением.

– Придется брать пленных. Для начала кого-то из техдвоих, что были в клинике. Они должны знать, что здесь творится.

– Необязательно. Они могли просто выполнять приказ.

– Но они должны знать того, кто приказы отдает. Ничегоумнее мне в голову не приходит. А тебе?

– Что это за фонд такой, черт бы его побрал. Следовалобы все-таки покопаться в документах.

– Если нас тут ждали, мы бы только зря потратили время.Кстати, в таком случае предполагаемый захват пленных тоже вызывает сомнение.Они должны быть настороже. И что им мешало схватить нас в офисе, раз уж ониждали нашего появления?

– Нам дали понять, что ничего мы не докажем.

– А кому и что мы собираемся доказать? Вот если бы мыотправились в милицию…

– Хорошо, я скажу иначе: они хотели убедить нас, чтоэтот след никуда не ведет. Просто подвал, который при случае можно использоватьпод склад. Откуда им знать, что у меня остались воспоминания?

– Какой от них толк, – буркнула я, но вынужденабыла с ним согласиться. – Хорошо, – почесав нос, продолжила я. –Допустим, здесь над нами хорошо поработали, но какой в этом смысл? Что за цельони преследовали?

– Цель? – усмехнулся Павел. – Ни ты, ни я непомним, что было с нами четыре месяца назад.

– То есть четыре месяца назад произошло нечто такое,что некие люди предпочли держать в тайне. А не проще ли было нас шлепнуть, незатевая все эти дурацкие игры? К тому же дорогостоящие?

– Хочешь сказать, что игра продолжается?

– Ага, жаль, мы не знаем правил.

Я поднялась, решив, что гадать на кофейной гуще мы можем и вдругом месте.

– В гостиницу возвращаться не стоит, – заметилПавел.

Я молча кивнула. Значит, нам еще предстоит найти себепристанище. Занятая этой невеселой мыслью, я брела, глядя себе под ноги. Мывышли в переулок, впереди вспыхнул свет фар, слепя глаза, а вслед за этим мужскойголос произнес:

– Давайте без глупостей.

Логично было предположить, что это люди Петра Николаевича и,как следствие, нас ждут суровые испытания. Однако с выводами я не спешила.Более того, во мне зрела уверенность, что это представители той самой «могущественнойорганизации», благодаря которой моя жизнь стала напоминать американскийтриллер. Странно, но в тот момент я вздохнула с облегчением. Очень надеялась,что теперь появится хоть какая-то ясность. В круге света возникли двоевооруженных людей в камуфляже. Нас быстро обыскали, у Павла отобрали рюкзак ипистолет, пихнули в спину, заставляя двигаться в сторону горящих фар. Со мнойобращались куда деликатнее, мой конвоир молча ткнул пальцем в том женаправлении и шел себе рядышком, словно скромник-подросток на первом свидании.

Мы оказались рядом с микроавтобусом, возле него замерли ещедвое в камуфляже, один из них распахнул дверь, и нас друг за другом втолкнули всалон.

– Есть желающие объяснить, что происходит? –вежливо спросила я.