— Не возражаю, — ответил Хабаров, — однако Белоглазова натура более сложная, чем представляется.

— Да что мы все о ней, — свернул тему следователь, — я не могу ухватить замысел Каретной. В чем он заключался? Догадки, конечно, имеются, но хотелось бы сверить их с вашими умозаключениями.

— Что ж, я поделюсь соображениями, но они тоже из разряда предположений, — пожал плечами КэБ. — Прямых доказательств у нас нет. Исчерпывающие ответы на интересующие вопросы Каретная унесла с собой. У нас даже свидетелей стоящих нет.

— В том и дело…

— Возьмем, к примеру, таксиста Коршунова. Он же ничего толком не знает. Отвез собаку куда-то в тмутаракань, по подсказке устроил животное в приют. Что-то привез Каретной из табора, взамен передал цыганам конверт. Что это было, Коршунов не в курсе. Удобную позицию занял парень. Ничего не знаю, и идите лесом. Этакий мальчик по вызову… На побегушках, в общем. Или Рассказов. Он отделывался общими фразами, и, пока его не прижали, не упомянул бы о Петровском с его фондом. Уверен, что этот благотворитель тоже в состоянии поведать нам куда больше о своих взаимоотношениях с Каретной, но по каким-то причинам отмалчивается. Так что со свидетелями не густо.

— Шеф, все ведь поняли, что было в конвертах? — Максим от волнения позабыл, что такое обращение допускалось ими только с глазу на глаз.

— Паспорт. На фамилию Бурекони. Снежану Лольевну… Второй конверт был с деньгами за оказанную услугу. В отличие от Петровского цыгане не благотворители…

Хабаров немного помолчал, собираясь с мыслями.

— Но мы, кажется, отвлеклись от главного. Я готов изложить свои соображения.

— Аудитория у ваших ног, — пошутил Дымов.

— Дело Каретной непосредственно связано с КДЛ — комитетом по обеспечению доступности лекарств и его основателем Петровским. Между ним и Каретной выстроились рабочие отношения, которые со временем переросли в личный и финансовый интерес Светланы к Роману. Это странные отношения, которые встречаются среди людей, связанных не только деловыми вопросами. Думаю, вы понимаете, о чем я. Петровский являлся то ли добровольным, то ли вынужденным спонсором Каретной. Второе, мне кажется, более верно, хотя подтвердить или опровергнуть сказанное может только он сам.

Когда на горизонте забрезжила Марина Белоглазова — Каретная включила в себе обиженную женщину. Так появилась известная нам публикация о махинациях в КДЛ. Уверен, Каретная догадывалась о мухлеже. Снимая фильм о КДЛ, она специально собирала материал, подтверждающий факт махинаций, так как знала, куда бить. Получив от Петровского деньги, а я настаиваю на таком развитии событий, она фактически стала соучастницей грязной схемы. Думаю, что именно эти деньги Белоглазова вынесла из квартиры Каретной. Сумма только смехотворная…

Что происходит потом? Появляется уголовное дело об обманутых дольщиках «Инвеста» и его фирмах-спутниках. Круг подозреваемых ширится, а кольцо вокруг Петровского, напротив, сжимается. Почти одновременно Каретная получает в собственность квартиру от «Камск-Инвеста». Светлана понимает, что ее тесная связь с ним, квартира, деньги и все остальное наводят на нее подозрения. Она небезосновательно полагает, что спонсор может утащить ее за собой в пучину громкого уголовного дела.

— Резонно, — солидно заметил Дымов, — и какой же выход в такой ситуации?

— Какой выход, спрашиваете? — взглянул на него Хабаров. — Отвечу… Все бросить и уехать куда подальше. Однако Каретная боится, что исчезновение известной журналистки вызовет интерес, и рано или поздно ее найдут. А исчезновение на фоне уголовного дела о махинациях неизбежно вызовет вопросы у следствия. К тому же, имея имущество в Камске, исчезнуть сложно. Продать квартиру незаметно тоже не выйдет — об этом быстро узнает Петровский через свою управляющую компанию, обслуживающую дом журналистки.

И тут она находит оригинальный способ — инсценировать свою пропажу, при которой она оказалась бы потерпевшей, а не преступницей. Но как в этом случае быть с имуществом? Тут ей вспоминается история, о которой Светлана узнала в период ее контактов с цыганами. Лишние документы, которые остаются в результате махинаций с пособиями в цыганском таборе. Она решает «купить» паспорт. Ничего не подозревающий Коршунов выступает ее руками, через которые она получает документ на имя Бурекони. На эту несуществующую гражданку она оформляет наследство, чтобы вступить в него после своей смерти.

— Вымышленной смерти, вы имеете в виду, — уточнил Котов.

— Естественно. Скорее всего, Каретная не сама придумала этот способ. Ей подсказала его французская псевдодолгожительница Жанна Кальман. Несколько лет назад Светлана писала о ней. Дочь Кальман решила выдать себя за умершую мать и жить под ее именем, чтобы получать пенсию Жанны. А затем, обретя славу старейшего человека на Земле, стала зарабатывать на ней. Известность ее и выдала. Именно это Каретная и попыталась учесть. Как обставить свою собственную смерть? Она понимает, что в случае признания ее без вести отсутствующей, пройдет не менее полугода, как того требуют законные процедуры. Нет тела — нет дела! Может так случиться, что ее вообще не будут искать. И тут подвернулась Марина, которая мешала Светлане заполучить «жирного котика» по имени Роман. Она специально рассказала обо всем жене Петровского и придала его интрижке с Мариной огласку. Белоглазова реагирует так, что все узнают об этом. Собственно, и мы увидели этот мотив у Марины — отомстить за расставание с Петровским. Теперь в случае пропажи Каретной подозрение неминуемо падет на Белоглазову.

Что немаловажно, Каретная расставила дополнительные ловушки. Среди них — записка с надписью «КДЛ, Марина, Что дальше?». С ее помощью она подсказывает, что ее исчезновение напрямую связано с Петровским и Мариной. Она жертва их связи. Зная, что ее рабочий кабинет будет осматриваться, намеренно кладет записку в специально купленный «Справочник следователя», на который, по ее мнению, всякий оперативник обязательно обратит внимание. Так и вышло, правда, в роли дотошного следователя выступил профессор Хабаров.

— Вы, Кирилл Борисович, не можете не укусить, — с обидой произнес Дымов.

— Продолжу. — Хабаров не обратил внимания на реплику майора. — Завещание Каретная оформила в закрытом виде для того, чтобы максимально оттянуть момент, когда всплывет правда о Бурекони. Очевидно, к нотариусу Бурекони-Каретная за получением наследства сама не пошла бы, а направила бы поверенного. Йоффе хоть и старая, но обвести ее вокруг пальца сложно. Светлана задумала жить в южном городе под новым именем, с деньгами и с любимой собакой, которую заблаговременно увезла в Черноморск. Сама она ехать не может, это бы заметили, поэтому отправляет Коршунова, заодно рассказав ему о Бурекони, которая якобы его встретит. Она знала, что рано или поздно Коршунова найдут. Поэтому его рассказ о том, что он по просьбе Каретной увез собаку ее наследнице Бурекони, не вызвал