Всхлипнув, я откинула край одеяла и резко села, при этом готовая в любую секунду сорваться с места и отступить к окну, защищаясь. На пороге комнаты стояла хрупкая, светловолосая женщина: бледное лицо, красные, воспаленные глаза, вздрагивающие от волнения плечи. Кисти, оплетенные мерцающими нитями, словно оковами.

— Ма-ам… — протянула я и, заметив, как вспыхнул ее взгляд, крикнула, срываясь с места и бросаясь к ней: — Мама!

Только преодолеть эти несколько метров, что разделяли нас, я не смогла, так как в ту же секунду вперед вышел высокий, широкоплечий мужчина, незамеченный мной ранее. Я остановилась в нескольких шагах от них, опасливо оглядывая незнакомца с головы до ног.

Светлый также с интересом разглядывал меня, чуть склонив голову к правому плечу, затем ухмыльнулся и уже знакомым голосом добавил:

— Похожа. Сейчас очень похожа на свою мать…

Я нервно дернула головой, словно пытаясь отмахнуться от странного ощущения, кольнувшего где-то внутри. Этот мужчина говорил о моей матери так, словно ее не было в помещении.

— У вас час, уважаемая. После этого я требую, чтобы вы покинули дворец и столицу, — кинув эти слова, мужчина, который, как я уже поняла, и был тем самым Виркуром Риттаном, развернулся и вышел из комнаты, оставив нас наедине.

— Ма-ам, — протянула снова, бросаясь в распахнувшиеся объятия светлой.

Было видно, как она напряглась, когда призрачная нить магии, связавшая ее руки, натянулась, впиваясь в кожу и причиняя боль.

— Любимая моя девочка… — прошептала она, заключая в свои объятия. — Девочка моя! Прости, прости нас! Мы не хотели, чтобы вышло так… Арис, он пытался, пытался все исправить, — торопливо шептала мама мне на ухо, поглаживая по спутанным волосам, по спине, а второй рукой крепко прижимая к себе. — Ты должна простить нас, милая. Мы не знали, что так выйдет, ты для нас с самого первого мгновения была самой родной, самой любимой, милая моя девочка…

Схватив за плечи, она резко отстранила меня от себя, заглядывая в лицо.

— Не верь, не верь, милая, если будут говорить, что мы никогда не любили тебя! Слышишь? — она нервно кусала губы, хмурилась, стараясь разглядеть что-то в моем лице. — Мы полюбили тебя с первой секунды, как увидели!

— Ма-ам, — практически простонала, — мам, о чем ты? Я не понимаю…

Я закусила губу, отзеркаливая ее нервные жесты и попыталась еще раз обнять, но она не позволила. Мамины руки казались будто свинцом налитые: она удерживала меня чуть на расстоянии, не позволяя прижаться.

— Ани, ты должна выбраться отсюда, слышишь? Выбраться не только из дворца, но и из Королевства. Тебе необходимо бежать. Вы с ребенком не должны попасть в руки Виркура, иначе он… ох, темные!

Женщина рванула в сторону, и я даже не успела ответить, что она ошибается, когда дверь снова открылась, и в проеме выросла худощавая фигура Ариса Риттана.

— Милый!

— Папа!

Наши голоса прозвучали в унисон, и мы, не сговариваясь, одновременно бросились обнимать исхудавшего мужчину.

— Надо спешить, милая, — спокойным голосом произнес он, когда дверь за его спиной захлопнулась. — Что ты успела ей рассказать?

— Ничего, практически ничего, — ответила она, сжимая пальцами его ладонь. — У нас всего час…

— Хорошо, — ответил он и резко шагнул вперед, выдернув свои пальцы из маминой руки. Обнял меня крепко и так же, как это делала совсем недавно мама, прошептал прямо в ухо: — С первого дня ты была особенной, единственной для нас, помни об этом!

Затем он также торопливо оттолкнул меня, совершенно ошарашенную поведением родных, и осмотрел помещение.

— Магия? — обратился он ко мне, явно ожидая привычного ответа.

— Д-да, стены, окно…

— Значит, нас слушают, хотя чего другого ожидать? — Указав рукой на кровать, тоном, не терпящим возражений, велел мне сесть.

Сам отец занял место в кресле, мама пристроилась рядом на подлокотнике, привычным жестом положив ладонь на плечо отцу. И я смогла наконец рассмотреть их в лучах солнечного света, падающего из окна. Худой, бледный мужчина с засаленными, немытыми несколько дней волосами. Темные круги под глазами то ли от недосыпа, то ли просто от усталости. Одежда мятая и явно несвежая. Но вся его поза выражала силу и уверенность, руки, сложенные крест-накрест на коленях, чуть вздрагивали, а кожа была покрыта ссадинами. Мама выглядела лучше, хотя такая же бледная и измученная, в непривычно мятой одежде.

Я наконец пригляделась к тому, во что они были одеты: уютная, но в то же время щедро украшенная одежда из числа тех костюмов, что носят дома богатые светлые. То есть они попали сюда прямо из дома?

— Итак, — начал отец, — мы приняли решение и хотим рассказать тебе все с самого начала. А что делать дальше, ты решишь сама, милая.

— Сама? — я по детской привычке забралась на кровать с ногами, чем вызвала молниеносную улыбку у самого родного в мире мужчины. — Я вообще ничего не понимаю, как я должна что-то решать?..

— Тс-с-с! — он приподнял одну ладонь, призывая меня к тишине. — Послушай меня, это важно!

Помолчав буквально пару секунд, он продолжил:

— Твоя мать, Ани, я уверен, любила тебя!..

— Что? — Я перевела взгляд с одного родителя на другого. — Что происходит, моя мама, вот она и я уверена, что…

— Милый, — мама повторила жест отца, прося меня замолчать, — милый, я думаю, нужно начать не с этого.

Она поднялась с кресла и опустилась рядом со мной, обняв одной рукой и прижав к себе, а второй осторожно касаясь моей ладони.

— Мы с Арисом уже прожили достаточно лет вместе и практически потеряли надежду завести своих детей, когда в нашем доме появился этот человек. Он был старым другом моего отца, и мы радушно приняли его. Он оказался у нас в совершенно невменяемом состоянии. Поговорив некоторое время с твоим отцом наедине, — она запнулась перед словом «отец», словно решала, произносить его или нет, — он предложил нам контракт. Необычный контракт, но, понимаешь, милая, для нас это был крохотный шанс стать родителями, и я не смогла устоять… я…

— Милая, — прервал ее отец, склоняясь к нам, — не волнуйся!

Осторожно погладив жену по руке, он продолжил за нее:

— Нам предложили контракт, суть которого заключалась в защите ребенка…

— Ребенка? — тупо переспросила его, уже начиная подозревать, к чему он ведёт, но не в силах поверить. Повторила: — Реб-бенка?..

— Дочь. Виркур Риттан, а как ты, я надеюсь, поняла, что это был именно он, предложил нам контракт на защиту своей новорожденной дочери. Он не мог вырастить ее сам. По многим причинам это было невозможно и опасно, в первую очередь, для самой малышки. Он обратился к единственному человеку, которому доверял — ко мне. И я не смог отказать ни ему, ни твоей, — снова легкая заминка, — твоей маме… Он попросил скрыть тебя ото всех и вырастить как собственную дочь, ну и, конечно, защищать от любой опасности. Мы старались как могли и не только защищали тебя, но и делали все возможное, чтобы ты не выделялась среди своих сверстников. Ты же понимаешь, о чем я говорю? Мы совершенно забыли о том, что ты не наша родная кровь. Ани, ты стала для нас с первого мгновения гораздо большим, чем просто контрактом, ты стала нашим миром…