ходила служанка, знающая толк в ядах и запрещенных снадобьях. Перед смертью она рассказала о господине, обладающем удивительной способностью влюблять в себя женщин и подчинять их при помощи магии крови. Некий дворянин Милославский, –  Алим поперхнулся, – второй из братьев, – поспешно добавила, а то еще сердечко прихватит.

– Кхе-кхем, – молодой человек прокашлялся, ослабил узел на шейном платке, подкатил к столу, чтобы налить воды из графина и осушить стакан залпом, – это все новости или еще сюрпризы будут?

– Ну-у… – шаркнула ножкой и задрала голову, рассматривая потолок, – еще я уничтожила логово темников вместе с алтарем, закрыла источник и расправилась с господином Юшиным, который всем этим управлял.

– Так, Нина! – сипло выдавил помощник, лишившись ненадолго дара речи. – Об этом позже поговорим, – похлопав себя по карманам, выудил целительский амулет и активировал, после чего на резко побледневшее лицо вернулся румянец. – Тебя не пороть надо, а на цепь посадить и в башне запереть, чтобы до совершеннолетия дожила.

– Не надо на цепь, – понурилась, – я так больше не буду.

– Слышал уже, – буркнул ашкеназец, – не верю!

– Алим, ты куда… – в комнату ворвался Игнат, – запропастился? Нина? Вернулась! – озарился радостной улыбкой и распахнул объятия. – Иди, обниму. А это что, ремень? – недоуменно посмотрел на ашкеназца, углядев в его руке предмет для экзекуций. – Не ожида-ал.

– Это ты еще последних новостей не знаешь… – хмыкнул молодой человек, – но об этом позже. Хорошо, что заглянул, есть разговор.

– Вот как? – крепко меня обнял, чмокнул в макушку. – Я за советом. Время ультиматума истекает, надо князю отвечать.

– Ну, так об этом речь и пойдет. Нина, поведай Игнату Александровичу, что выяснила в Кречетове. Как-никак, это напрямую его касается.

– Что выяснила? О чем он? – наклонился, чтобы посмотреть мне в глаза.

– Э… тут такое дело, – сразу неуютно стало под пронзительным взглядом. – В общем, я нашла родню Юленьки.

– Мы ведь уже обсуждали этот вопрос, – брат шумно втянул носом воздух, – дочь не отдам. Так, кто они? Стой, не говори! Я потом не смогу думать ни о чем другом, а нам с князем разобраться нужно. Свалился же на нашу голову, упертый старик.

– Кхм, Игнат, – виновато улыбнулась, – боюсь, эти вопросы связаны. Мать Юленьки – Софья Григорьевна Демидова.

– О-о-о! – простонал мужчина. – А я Клима… и князь так некстати заявился. Но это ничего не меняет! Юленьку не отдам, даже не проси.

– Возможно, не придется этого делать, – вкратце пересказала выводы об отце девочки, – как думаешь, что сделает Милославский, узнав о Юленьке? Это ведь ниточка к нему. Григорий Климентьевич непременно спросит за любимую дочь. Но даже так, Демидов собственных детей не уберег, каким образом обеспечит безопасность внучки? Юлия Гладьева никому не интересна, а вот Юлия Демидова станет объектом охоты. Пока никто не знает, чья она дочь на самом деле, малышка в безопасности. Живых свидетелей не осталось. Мы трое будем молчать, Полозьевы – тоже не выдадут. Они, как и семья трактирщика, повязаны кровной клятвой, и умрут раньше, чем раскроют рот.

– Кто эти люди? – насупился Игнат, раздумывая над ситуацией.

– Наше пополнение в виде двух магов-артефакторов стихии земли и верных слуг, – охотно ответила на вопрос и добавила, на всякий случай. – Вот о них и собиралась рассказать чуть позже.

– Гм, если старый князь еще не выжил из ума, то согласится, что малышке у нас безопаснее будет, – подтвердил Алим, – Игнат, что скажешь?

– Так-то оно так, но я бы поостерегся сразу вываливать информацию о внучке, – брат задумчиво пожевал нижнюю губу. – Не забывайте, среди ближников Демидова предатель. Другой версии, почему кристалл с признаниями племянника не дошел до адресата, не вижу. Выманить бы Григория Климентьевича на приватный разговор. Но как, если старик слушать ничего не хочет и брызжет слюной, захлебываясь от злости?

– Я знаю, чем заинтересовать князя, – полезла в незаменимый кошелечек и вытащила платок с вензелями рода, – это принадлежало Софье. Жена трактирщика стащила и хранила как семейную реликвию. Думала сохранить для Юленьки в память о матери.

Игнат взял кусочек шелка, бережно расправил на ладони и тут же смял, сжимая руку в кулак. Скрипнул зубами, по лицу заходили ходуном желваки.

– Я еще доберусь до так называемого отца! Юленька – моя дочь!

– Никто и не оспаривает, – взяла брата за руку, осторожно вытаскивая платок, – давайте уже уладим недоразумение с Демидовым. Алим, кроме тебя, некому выступить переговорщиком. Что там требовал князь, голову убийцы? Ну, так и отвезешь голову, только коробку подходящую найдем.

– Нина Константиновна, – ашкеназец гулко сглотнул, – надеюсь, это образное выражение?

– Почему образное? В хозяйстве животные имеются? Ну, козы там, свиньи?

– Не держим, – с явным облегчением выдохнул помощник, – но для праздника слуги закупили мяса, надо поинтересоваться, есть ли головы.

Алим позвал Гаврилу Силантьевича и озадачил странным поручением, с которым мужчина быстро справился. Свиную голову упаковали в шляпный короб и вымазали красной краской края, будто кровь свежая натекла. Поверх жутковатого содержимого положили платок и записку, в которой приглашали князя в поместье и гарантировали безопасность. Мелькнула мысль, добавить к набору зеркало, чтобы Демидов полюбовался на истинного виновника, проморгавшего предателя в ближнем круге. Но зачем же доводить старика? Он еще пригодится.

Баронета мы увешали защитными амулетами, поставили на колени коробку и выпустили за ворота.

Снаружи дорогу перегородил паромобиль князя, дружинники пригнали телеги и перевернули, создавая затор. Дополнительно демидовцы установили защитный барьер, чтобы отражать возможные магические атаки. Крыши соседних домов оккупировали маги и бойцы с мушкетами. Все они с напряжением всматривались в одинокую фигуру на инвалидном кресле.

Алим поднял руки кверху, показывая, что безоружен, что-то сказал выдвинувшимся навстречу бойцам. Затем к помощнику приблизился маг, проверил коробку на наличие неприятных сюрпризов. Только после этого к ашкеназцу подошел князь, на лице которого сквозило недоверие. Они обменялись фразами, о содержании которых можно только догадываться. При скоплении опытных магов опасно применять заклинание «слух», вмиг вычислят. Я наблюдала за встречей с чердачного окна, чтобы выдернуть Алима из лап Демидова, если потребуется. Однако даже с такого расстояния заметила, как резко побледнел Григорий Климентьевич, заглянувший в короб. Старик и без того не блистал здоровьем, а тут посерел, с лица спал. Дальше переговорщик должен был пригласить «врага» в дом, и это скользкий момент, потому как князь мог и не поверить словам Зельмана.

Видно, желание узнать судьбу дочери оказалось сильнее мести, потому что Демидов вцепился в платок клещом. Обернувшись, поманил начальника охраны, бросил что-то резкое Алиму, который наверняка настаивал, чтобы Григорий Климентьевич пришел один. Мы просчитывали такой вариант, а потому пропустили и Каменского. Я с облегчением выдохнула, когда ашкеназец