Я прекрасно знаю, что осознанность помогает людям справляться с болью. Просто этому нужно учиться. В одном эксперименте участников поделили на две группы и подвергали их воздействию одинаковых болезненных стимулов (прикладывали горячее к коже). Но одну из групп хитростью заставили думать, что время идет быстрее, чем на самом деле. Позже эти люди оценивали свою боль не так высоко, как люди из другой группы, у которых время шло с обычной скоростью‹‹2››. Правда, не совсем понятно, возможно ли добиться аналогичного эффекта ускорением внутренних часов. Я не нашла ни одного такого исследования, а мой собственный эксперимент с шоу Адама и Джо показал, что, видимо, невозможно.

Мой опыт осознанного проживания целого дня показал, что, пожалуй, не стоит искусственно растягивать полные боли, тошнотворные моменты. Когда я поделилась своими наблюдениями с Уиттманном, его ужаснула сама мысль о ретрите боли. «Не стоит так поступать, не стоит углубляться в осознание себя и своей мигрени. Боль отлично модулирует время — она и сама прекрасно его растягивает». То есть мне было больно, из-за этого время тянулось дольше — а я еще его замедлила, фокусируясь на своих внутренних переживаниях в течение семи часов. Браво, Кэролайн!

Из всего этого я сделала важный вывод: осознанность — не лучший выбор, если хочется, чтобы день закончился побыстрее. С другой стороны, если у вас выдался отличный денек, осознанное отношение к тому, что вы видите, слышите, думаете и чувствуете, потенциально может помочь вам растянуть приятные минуты.

Но как же быть с ускорением времени? Можно ли проматывать плохие дни или длинные скучные переезды? Это, говорит Джон Уэрден, даже более проблематично, потому что, когда кто-то говорит, что «время пролетело», речь почти всегда идет о событии, которое уже в прошлом. «Они говорят: „Я был так поглощен чтением книги, что, когда посмотрел на часы, было уже 10! Получается, время шло очень быстро“. Но на самом деле они не чувствовали, что время шло быстрее обычного, — они вообще не чувствовали времени».

В последние годы Уэрден все чаще обсуждает эту проблему с коллегами, многие из которых даже не задумывались над этим раньше. «Я говорил с несколькими психологами, изучавшими вопросы времени, и обычно они отвечали: „Да, кстати, раз уж ты упомянул это, — разве кто-то когда-то действительно ощущал, что время летит быстро?“ Вообще-то говоря, это просто невозможно, потому что ускорить реальность мы не можем».

Так что, похоже, любая попытка приблизить завершение неприятной ситуации вряд ли сработает, по крайней мере «в моменте». Обхитрить самого себя можно, пожалуй, только совсем отключившись от проживания времени — пойти спать или найти что-то, что полностью перетянет на себя ваше внимание. Уиттманн считает, что телевидение отлично подходит для достижения этой цели. Если другие способы не работают, вы можете попытаться забыть о времени, ускорить которое не можете. Хотя это, конечно, имеет мало общего с обретением контроля над сознанием, о котором я мечтала в начале этой главы.

Если следовать теории «телесного времени» Уиттманна, в качестве альтернативного решения можно попробовать ускорить сигналы, идущие от тела. Если предположить, что островок постоянно определяет скорость течения времени, основываясь на сигналах тела, возможно, физические упражнения помогут ускорить течение времени, когда нам скучно? Уиттманн соглашается: это действительно важный фактор. «Важны две вещи. Во-первых, внимание ко времени, то есть внимание к своему телесному „Я“. Во-вторых, активация. Активировать свое тело и ощущать его — тоже способ влиять на восприятие времени».

Это как минимум ускорит субъективное течение времени непосредственно в тот период, пока вы будете выполнять упражнение, после чего непрерывное внимание к сигналам тела может перевести вас в своеобразный режим спокойного отношения ко времени. «Скажем, я бегал в течение часа, потом организм успокоился, но я все равно активен, очень хорошо чувствую себя и себя во времени, и мне кажется, что все происходит намного медленнее, потому что тело активировано сильнее, а оттого сильнее мое самоощущение».

Чтобы испробовать замедление и ускорение времени на основе соотношения активности разума и тела, я запланировала проведение эксперимента на субботу. Мой план — испытать обе крайности в один день. Во-первых, я пройду еще один ретрит тихой медитации — к счастью, на этот раз без мигрени. А потом контраста ради вечером мы с семьей отправимся на дискотеку на роликах. Что покажется мне длиннее: несколько часов бездумной физической активности, всплеск энергии плюс легкая тревога о том, что мой сын что-нибудь себе сломает, — или часы сидячей, лежачей и двигательной медитации, где двигаться не будет ничего, кроме моего внимания?

Как я и ожидала, дискотека пролетела очень быстро. Первые 40 минут были больше похожи на 20, и я почти забыла о том, что нужно смотреть на часы, — зажигала по полной, кружила под громкую музыку и притворялась, что мне снова 13 лет. Теория телесного времени подтвердилась: физическая нагрузка ускорила мои телесные ритмы, я погрузилась в музыку, перестала следить за временем, и оно пронеслось незаметно. Метод отлично сработал даже несмотря на то, что на стене висели огромные электронные часы, да к тому же я понимала, что мой сын уже давным-давно должен был быть в кровати, так что любое следующее его падение может вызвать истерику.

А вот в ходе медитации я ощущала время по-разному. Если оценить день целиком, я бы сказала, что время казалось медленным. Тем не менее первая часть медитации ощущалась совсем иначе и, наоборот, показалась намного короче, чем заявленные 40 минут. Интересно, что именно эта часть была посвящена телесной осознанности.

Итак, вот каких успехов я добилась в ускорении и замедлении времени. Учитывая, какую планку я себе выставила (изменить сознательное восприятие прямо в момент проживания опыта), думаю, я добилась ровно того, чего можно было ожидать. Не буду заявлять, что мне удалось применить законы нейропластичности и изменить мозг, научившись по-иному воспринимать время. Зато я услышала парочку полезных советов по поводу того, как более эффективно и даже, может быть, более гибко им распоряжаться. В этом смысле эксперимент прошел успешно.

Правда, есть еще одно психологическое состояние, в котором время исчезает, и мы вступаем в совершенно иную плоскость. Речь опять идет о понятии потока, той самой «зоны», с которой я заигрывала в Бостоне, хотя в то время еще не обращала особенного внимания на свое восприятие времени. Уже целый год я тренировалась находиться в «зоне», и мне стало интересно, какие потенциальные способы попасть в поток, оказаться вне времени смогут предложить мне психологи, занятие изучением времени.

Джон Уэрден рассказал мне о малоизвестном исследовании Элизабет Ларсон, трудотерапевта из Висконсинского университета. Она изучала особенности восприятия пациентов с серьезными травмами или инвалидностью. Ларсон поняла, что сделать жизнь пациентов более радостной и менее напряженной получалось, если ей удавалось понять, какая деятельность переносила их в приятное состояние потока. Если пациенты находили занятие, в котором время летело или вообще не имело значения, эту деятельность можно было использовать как средство улучшения их состояния. Думается, мы все могли бы вынести из этого наблюдения кое-что полезное для себя.