Он же звонил им, договаривался о посещении больного. Как он мог договариваться, набрав номер детективного агентства? При этом «детективные агенты» не отпирались, что они и есть реаниматоры.

А служащий Пашкиной конторы, якобы заживляющий в местной хирургии перелом бедра? Он вообще-то существует?

По словам Горячева, этот работяга наткнулся в коридорах больницы на Лёньку, лежащего на каталке и под капельницей.

Столкнулся и поставил об этом в известность работодателя. Зачем?

Разве он знал, что Пашкиного партнера по бизнесу ищут?

Он, конечно, мог рассказать об этом хозяину просто так, между делом, как о занятном случае. Если бы являлся Горячеву приятелем. Но Горячев с работягами держал дистанцию и панибратства не допускал. Тем не менее тот ему позвонил, информацию выдал, после чего Горячев завез Леру в подготовленную ловушку. Бандиты были ей рады.

Выходит, неизвестный монтажник – человек Ефремова?

Валерия тут же устыдилась своей глупости. Люди Ефремова не станут подрабатывать остеклением балконов.

А было, скорее всего, так: Горячеву действительно позвонил человек Ефремова, но представился работником «Окнонавта».

Павел ожидаемо донес радостную весть Валерии, чего Ефремов и добивался. Непонятно только, зачем эти сложности, ведь могли позвонить напрямую Лере, представившись, к примеру, кем-то из сотрудников «Скворечника». Однако позвонили Пашке. Может быть, опасались, что ей известны все работники мужа по голосам?

Тохины бандиты навряд ли рассчитывали увидеть на пороге «Фактора» их обоих. Для расправы нужна была только Лера. Но Пашка тоже решил навестить друга и поплатился.

Что ж, это можно принять за гипотезу, если, конечно, предположить, что Ефремов сумел в кратчайшие сроки собрать о Лерином муже нужную информацию, причем настолько обширную, что был осведомлен о сложных переломах знакомого их знакомого.

Кроме своих умозаключений Валерии нечего было сказать полицейским, но и их она решила оставить при себе. Не из страха перед бывшим боссом, а из благоразумия.

Прежде чем выдавать Тоху следственным органам, нужно будет все хорошенько взвесить и обдумать. Да и с Лёнькой посоветоваться.

Старлей сухо пообещал: «Будем искать. Разберемся», и Лера, которая больше волновалась о самочувствии мужа, чем о пропавшем, пусть хорошем, но все же постороннем человеке, решила, что они и вправду разберутся.

Однако, надо заметить, на столь крупные неприятности Воропаев напросился сам. А она его выручай потом…

Лера собралась было язвительно высказаться по поводу некой борзой выходки в виде угроз серьезному человеку, как Леонид ее опередил.

Он посмотрел на жену строго и сказал:

– Лела, нам надо поговорить.

От его тона Валерия почему-то разволновалась.

Что он имеет в виду? Может, решил, что Леру что-то связывает с бизнесменом Ефремовым? Так ничего не связывает. И почти не связывало никогда.

Но она трусливо спросила:

– А почему так срочно? Ты же чувствуешь себя плохо. Давай до дома подождем, а, Лёнь? Или хотя бы, когда до больницы доедем…

– Нет, – ответил скупо Леонид. – Сейчас. Пока есть такая возможность. Я должен тебе многое рассказать.

И он рассказал.

История эта началась дней десять назад. Ему предложили заплатить за молчание. При этом проявили полную осведомленность о его финансовых делах. И любезно предоставили выбор: либо в течение последующих лет делать ежеквартальные взносы, либо оформить сделку разовым платежом.

Он им сказал:

– Это блеф. Вы ничего не докажете.

– Блеф, – легко согласился его собеседник, – но мы докажем. Однако с доказательствами цена вопроса будет иной, вы не согласны?

– Да пошел ты, – сказал Леонид и повесил трубку.

Нашли доказательства они быстро. Видимо, на Фогеля работают профессионалы.

Дня через три по электронке ему прислали отсканированные бумаги, а в письме обозначили новую цену.

Он всматривался в строчки, пятнадцать лет назад напечатанные машинисткой районного суда, но читать их не мог. Он видел подписи под протоколами дознаний, но не различал текста. И он понял, что заплатит любую сумму, лишь бы Лера никогда не узнала о нем такое.

Он так решил и даже подготовил платежку. Реквизиты банка и фирмы, на счет которой надлежит перечислить бабло, ему прислали тем же электронным письмом.

Чтобы не тревожить главбуха, Леонид решил провести операцию сам, хотя не знал, чем объяснит несгибаемой Элеоноре немотивированный расход такой огромной суммы. Других денег у него все равно не было, только те, что копил на расширение бизнеса плюс НЗ.

А потом он передумал платить. И не потому, что денег жалко стало, и даже не потому, что шантажист, коли присосется, то не отцепишь.

Леонид внезапно понял, что это неправильно по сути. Неправильно, что у него от Леры имеется тайна, хоть и постыдная. Наезд вымогателей ему показался как знак от некоей высшей силы. Что ж, пусть Лера узнает, раз так карты легли, а там – будь что будет.

И когда ему позвонили и вежливо осведомились, что же он с платежом так долго тянет, Леонид вновь послал их подальше, несмотря на то что с женой так и не поговорил.

Трусил? Возможно. Разговор предстоял тяжелый, необходимо подготовить слова и выждать подходящую ситуацию. К чему спешить?

Тем более что наипервейшим считал он как можно скорее оформить на нее завещание.

Если шайка попытается отобрать у Воропаева имущество, как это они проделали с Ярославом Тимохиным, то у них ничего не получится. Леонид крепкий орешек, и никаких бумаг он им не подпишет.

Ирине, жене Ярослава, не осталось ничего, кроме старенькой «Шкоды», на которой она по субботам ездила в супермаркет.

Об этом Лёня узнал на кладбище в день похорон. Собравшиеся в сторонке родственники шептали, что незадолго до смерти Славка отписал квартиру, загородный дом и счет в банке какому-то некоммерческому фонду как безвозмездный взнос. Отписал и тут же трагически погиб.

Леонид хорошо помнил, что услышал от Тимохина в пивнушке, куда они завалились после стремного эпизода на автостоянке.

Ярослав, выхлебав залпом первую порцию пива, с нервным смешком похвастался тогда, что только что соскочил с крючка вымогателей, и что у этих ребят бизнес поставлен серьезно.

Каким образом они смогли раскопать, что Славка косвенно виновен в гибели подвыпившего пенсионера, Тимохин даже предположить не мог. И неприглядную историю с пьяным дебошем и девочками, предшествующую тому несчастному случаю, тоже раскопали, заодно предъявив доказательства. И объяснили попутно, как данный факт сможет повлиять на его, Славкину, карьеру в крутой заграничной компании, где тот занимает позицию директора одного из департаментов.

С испугу Славка начал им отстегивать, однако по прошествии нескольких месяцев сообразил, что ведет себя по-идиотски. Он не выгадывает ровным счетом ничего, батрача под жутким прессингом на европейских акул и все заработанное