– Поехали!

Но куда там!

Все попытки втянуть в себя сверхэнергию привычным образом пропали втуне, меня согнул приступ рвоты, едва успел от мотоцикла отвернуться. Вот и покушал арбуза, называется…

– Петь, ты в порядке? – забеспокоился пулемётчик.

– Ага, – коротко выдохнул, прополоскал рот и завёл мотоцикл. – Всё, едем!

Мне и в самом деле стало легче, но свои силы я определённо переоценил. Может, и не вилял словно пьяный на обратном пути, но и вёл мотоцикл далеко не столь уверенно, как раньше. А свернув с Западного луча в поле, сразу заглушил движок и с наслаждением глотнул пыльного воздуха.

Давление насыщенного сверхэнергией ослабло и перестало казаться, будто вот-вот взорвётся голова, но и в порядок я отнюдь не пришёл. Только слез с сиденья и тотчас подогнулись ноги, так и уселся на землю.

А нам уже кричали:

– Коромысло! Давай за двенадцатым бортом на четвёртый виток!

От одной только мысли о необходимости вернуться в зону энергетической аномалии меня вновь замутило и вырвало.

– Петя! – потряс за плечо пулемётчик. – Петя, надо ехать!

– Сейчас! – отозвался я, но только и сумел, что от лужи рвоты отодвинуться.

– Совсем плохо? – уточнил Фома.

– Сейчас! Я сейчас!

Мой лепет младшего сержанта нисколько не впечатлил, и он крикнул:

– Меняйте нас! Шофёр спёкся!

– Больше некого поставить! Давай сам!

Ответ заставил Фому Коромысло выругаться, он в сердцах сплюнул и сказал Грише:

– Смени меня за пулемётом. Вдвоём поедем.

Снайпер воспринял распоряжение как должное, лишь многозначительно заметил:

– Совсем шофера малохольные пошли.

– Да это стажёр! – досадливо пояснил Фома, усаживаясь на моё место. – Он ещё даже подстройку не прошёл!

– Они там совсем ку-ку, что ли?

– Не ко мне вопрос, – отмахнулся младший сержант и предупредил: – Петя, жди нас здесь. И не вздумай сознание терять, тогда в госпиталь увезут, придётся рапорт писать.

Мотоцикл застрекотал движком и укатил, а я остался сидеть на обочине, но там было пыльно и шумно, ездили машины, поэтому собрался с силами и перебрался к блокпосту, привалился спиной к его сложенной из красного кирпича стене. В тени стало легче, стянул куртку, положил на колени танковый шлем и несколькими глубокими вдохами погрузил себя в лёгкий транс, принялся выравнивать внутренний потенциал, разгоняя по организму сверхэнергию.

Тогда-то и стало стыдно. Очень-очень стыдно из-за того, что подвёл сослуживцев и показал себя не с лучшей стороны.

Вот только ничего с этим поделать уже было нельзя, плюнул на всё и зажёг алхимическую печь. Контроль зародившегося в груди жжения требовал полнейшей сосредоточенности, и сразу стало не до пустых сожалений, только так и получилось взять расшалившиеся эмоции под контроль.

Когда вернулись Фома и Гриша, я уже был в порядке и даже переместился от блокпоста в буфет на открытом воздухе, обустроенный под просторным навесом для медперсонала и водителей, сидел там и пил чай. Мог бы удовлетвориться и водой из фляжки, просто устал отвечать на вопросы, всё ли со мной в порядке; слишком уж сильно привлекал внимание привалившийся к стене человек.

Фома настроился управлять мотоциклом до самого Кордона, но я попросил его пересесть в люльку.

– Всё, оклемался уже.

– Точно? Не угробишь нас по дороге?

– Я в норме. Извините, что так вышло.

– Бывает, – отмахнулся пулемётчик и перебрался на своё место. Гриша так и вовсе ничего говорить не стал, только неопределённо хмыкнул.

Ну а дальше дали команду к отправлению, и я тронулся с места, выдвинулся в головной дозор, чтобы уже минут через пятнадцать начать о своей упёртости сожалеть. Пока катили по трассе, всё было ещё не так плохо, но вот заезды в степь и подъёмы на холмы давались весьма и весьма непросто, а от тряски, такое впечатление, в любой момент могла оторваться голова.

Вернулась тошнота, ощутил знакомое по прошлой поездке к Эпицентру давление, словно по мере увеличения дистанции из меня начали вытягивать силы. Но доехал как-то, не потерял сознания, не скатился в кювет, не влетел во встречный грузовик. И много чего ещё не сделал, но больше по причине банального везения. Другие, может, ничего и не заметили – по крайней мере не вздрагивали и не матерились, – а вот меня в пот иной раз так и бросало.

В гараже с превеликим облегчением оставил мотоцикл на попечение техников, отметился у дежурного, зарегистрировал намотанный километраж и сдал пистолет-пулемёт в оружейку, а после долго-долго стоял в душе под струями едва тёплой воды. Когда насухо вытерся, оделся и поднялся на второй этаж, начальник смены сразу приказал:

– Линь, к лейтенанту!

Накатила неуверенность, но виду я не подал, дошёл до открытой двери коморки командира взвода и заглянул внутрь:

– Вызывали, господин лейтенант?

Тот указал на свободный стул.

– Садись.

Присутствие Фомы Коромысла и Захара Козодоя, ничего хорошего не сулило, но слишком вымотался, чтобы испытывать беспокойство ещё и по этому поводу. Сел, откинулся на спинку, приготовился к головомойке.

– Так, говоришь, он в Эпицентре спёкся? – спросил лейтенант, указав на меня небрежным кивком.

Фома подтвердил:

– Спёкся. Сейчас летних соискателей на подстройку валом возить начнут, глупо рассчитывать, что дальше всё гладко пойдёт.

– Глупо, кто бы спорил! Только график дежурств уже на месяц вперёд расписан, – развёл руками взводный и уставился на сержанта. – Твои предложения, Захар?

– Надо бойца в первоочередном порядке на подстройку отправить.

Лейтенант одобрительно улыбнулся.

– Вот и займись! Учебная часть положительное заключение выдаст, они сами уже на этот счёт удочку закидывали.

Захар Козодой поднялся на ноги и сказал:

– Тогда узнаю насчёт свободных мест. Попробую на завтра записать.

– Пробовать не надо. Запиши в обязательном порядке!

Я при этих словах чуть от изумления не присвистнул.

Завтра?! Вот прямо завтра поеду на подстройку в Эпицентр?!

Нет, и раньше отдавал себе отчёт, что рано или поздно подойдёт и моя очередь, но всегда полагал процедуру пустой формальностью, а вот после сегодняшней вылазки уже совершенно не верилось, что обойдётся без осложнений. Только не у меня, только не после трёх спонтанных резонансов.

И – завтра! Хоть стой, хоть падай…

Утром после тренировки с десантниками сдал зачёт по гравитационным возмущениям – увы, лишь теоретическую его часть. А вот ни с генерируемой мощностью, ни с управлением кинетической и тепловой энергией подвижек не случилось. В последнем случае немного подросла фокусировка, но Трофим Фёдорович хлебнул чая и сказал, как отрезал: