— Мой огненный мальчик, — слова прозвучали с такой нежностью, что я удивлённо посмотрела на мужчину и увидела промелькнувшую горькую улыбку. — Твой огонь никуда не делся, поэтому конечно ты учишься управлять им, а когда разберёмся с твоей тьмой просто добавим факультет и занятия.

Пока он это говорил по моей щеке пробежались в лёгком касании его длинные пальцы. Обрисовали скулы, спустились на подбородок и чуть его приподняли.

— Алекс, — его глаза смотрели точно на мои губы и это пугало, и завораживало, я и боялась, и желала этих ласк и поцелуя. — Я хочу, чтобы ты знал, — гулко сглотнул мужчина и посмотрел мне в глаза. — Не бойся меня, ты весь дрожишь. Я никогда не причиню тебе вред. Не смогу, — его глаза заметались по моему лицу и задержавшись на губах с явной неохотой вернулись к глазам — Боги, как бы я хотел, чтобы ты был девушкой. Не знаю за что нас наказали, но ты — моя пара. Вы уже проходили это, и ты должен понимать чем нам это грозит.

Он рвано вздохнул и порывисто встал с постели, а я в шоке следила за мужчиной и пыталась осознать услышанное.

— Я не причиню тебе вред и… — он снова с силой растёр лицо, — я никогда не предложу тебе близости… — он в отчаянии посмотрел на меня, а я…

— Почему? — голос отказал, став сиплым, еле слышным, но он услышал.

Смех нервный, каркающий разнёсся по помещению и он метнулся обратно ко мне, схватил обеими руками лицо, глаза лихорадочно горели и губы подрагивали.

— Я с ума схожу, безумно хочу быть рядом, касаться, обнимать и… — глаза прыгали по моему лицу, а большие пальцы чуть подрагивали, я же боялась дышать, — но я не смогу преодолеть эту черту, не смогу делить постель с мужчиной. Мы обречены быть связанными и одинокими, — моё лицо выпустили из захвата. — Прости меня, но я не могу, не могу… с мальчишкой, каким бы желанным ты не был.

Быстрые удаляющиеся шаги, хлопок двери вывел меня из состояния шока.

— Но я-то девушка, — глаза защипало и я с удивлением смахнула слезинку со щеки.

Надо же, с детства не ревела, а тут… И что это все значит? Мы пара, связаны и он не гей? Твою мать! И что мне теперь делать?

— Ты и правда девчонка? — вопрос застал врасплох и я позорно разревелась.

К постели быстро подошёл Раук и присел на край, туда где минуту назад сидел ректор и удивлённо на меня вытаращился.

— Эй, Алекс, ты чего?

— Птичку жалко, — прогнусавила, заливаясь слезами.

Я не ревела, когда падала и разбивала коленки, когда не получалось победить противника на татами. Я даже на похоронах родителей не ревела, а тут, в другом мире из-за глупости и стереотипов, реву. Ну, где логика? Вся ситуация была глупой. Я так боялась разоблачения и теперь обливаюсь горькими слезами, что во мне не разглядели женщину. Почему-то сейчас мне казалось это ужасно несправедливым, хотя в своём мире старалась доказать, что не хуже парней. И вот незадача, там во мне видели только девчонку, а тут — все наоборот. Наверное, в первые в жизни я призналась сама себе, что я всё-таки девушка, с чисто женской логикой и противоречивостью характера.

— Какую птичку? — немного недоуменно и настороженно спросил парень. — Тебя ректор обидел? Вылетел как ошпаренный…

— Неееет и даааа… — остановить слезы не получалось, они лились сами, без моего участия, выплакивая все непролитые слезинки, страхи, обиды и несбывшиеся мечты.

— Все понятно! Что ничего не понятно! — высказался друг, подсовывая мне носовой платок, который я с благодарностью приняла. — Алекс, или всё-таки Алекса? Я не умею успокаивать, но может ты сам, сама и расскажешь свою историю? Я, знаешь ли, как-то в замешательстве, огненная девушка — это нонсенс.

Услышав странное имя — Алекса, удивлённо икнула и смахнув слезы, посмотрела на обескураженного, но ужасно любопытного парня. А ведь он тоже загадка, кто такие Хранители? А ещё он изначально тёмный и паук. Слезы сами собой высохли, а подступившая истерика затаилась, уступив место любопытству.

— Дашь на дашь, — хлюпая носом предложила парню. — Ты рассказываешь о себе, а я потом — свою историю.

Рауку я доверяла. Он первый и, по сути, единственный, кто поговорил со мной о моем странном поведении, ни словом не обмолвившись про это при ребятах. Ни разу не подшучивал и не подначивал, хотя, явно подмечал много мелочей. А ещё у парня были свои тайны и секреты.

— Хорошо, — любопытство победило скрытный характер. — Но ты рассказываешь правду.

Я согласно кивнула и устроилась поудобнее, подложив под спину ещё одну подушку.

— Моя мать — травница без капли магии. Но очень талантливая, — поспешил заверить меня парень. — Её зелья, порошки и мази очень хорошо продаются несмотря на то, что в них отсутствует магическая составляющая, — я кивнула, понимая что он прав, травы и без магии могут помочь, ведь в родном мире так и есть. — Ещё до моего рождения мать договорилась с одним из кланов дроу и собирала в горах редкие травы. За это она поставляла им как часть заготовок, так и сваренные зелья и яды. Это ещё одна страсть моей мамы, она постоянно изобретает новые виды и противоядия к ним. Думаю, именно этот талант привлёк дроу, что они согласились на этот договор. Именно там в горах она и познакомилась с моим отцом.

Парень скривился и на время замолчал, переживая только ему ведомые чувства. Я же с интересом рассматривала Раука. Ничего в его внешности не выдавало примесь других рас, он был человеком. Обычная, хоть и смуглая кожа, тёмные волосы, красивое лицо. Вырастет, будет потрясающе красивым мужчиной. Есть в его внешности изюминка, высокие, ярко выраженные скулы придавали ему хищный вид, а сиреневые глаза просто невероятно притягивали взгляд, выделяясь на смуглой коже словно драгоценные камни.

— Не знаю чем он мог привлечь мать, но, как видишь, родился я, — грустно хмыкнул парень. — Отец часто приходил, оставался на несколько дней, потом пропадал. Но это из того возраста, что я уже помню. К семи годам я уже знал, что он из закрытого клана “Хранителей” и к дроу они отношения особого не имеют. Точнее так, когда-то они были единым народом, но потом их пути разошлись и каждый развивался и менялся по своему, — он прикрыл глаза, будто вспоминая. — Он и правда не был похож на дроу: тёмные волосы, фиолетовые глаза и серая тёмная кожа. Хотя уши острые, как у них