Этот фонд, один из первых акционеров «Ойл Веста», внес в уставной капитал недостроенное здание, находящееся в историческом центре Москвы, и получил 34 % акций. То самое здание, которое Адамович, с помощью нефтегазового сообщества и превратил в современный 23-этажный бизнес-центр. Считается, что талантливый человек, талантлив во всем. Адамович безусловно был таким человеком.

У фонда уже несколько лет финансовые трудности. В подробности я не вдавался, но Карамышев стал скидывать акции «Ойл Веста». И похоже, финансовое положение до сих пор не стабилизировалось, потому что арендуемые площади, в этом году сократились вдвое. Ильичу, очень важен существующий расклад среди акционеров, имеющих право голоса, вот он и помогает Карамышеву с «правильной» продажей акций, но я бы сильно удивился, если шеф и с этого не срубил свой процент. На этой почве мог возникнуть конфликт? Конечно. С другими акционерами «Ойл веста» Карамышев общается мало, за исключением Саши Тура, с ним у него весьма доверительные отношения. Общение Карамышева с Туром моих подозрений не вызывало, они приятельствовали весьма давно, еще со времен создания «Ойл Веста». А вот то, что в последнее время, я неоднократно замечал Карамышева, на дружеской ноге с Желтухиным, вызывало вопросы. Что их связывает? Что вообще может быть общего у пожилого пьяницы и молодого бизнес-хищника? Разница в возрасте более чем в двадцать лет, кардинально различающиеся жизненные интересы…Могли ли акции фонда, которые продавал Карамышев, стать темой их общения? Могли, но если так, то это напрямую задевает интересы Адамовича… И тогда возникает вопрос, против кого дружим? М-да, вопросы, сплошные вопросы.

Ну и что мне это дает? Акционеров так или иначе недовольных Ильичом, больше, чем один Карамышев. Но это не повод для наезда, да и значимых конфликтов не наблюдалось. Полгода назад на общем акционерном собрании Адамовичу едва удалось сохранить должность, и продлить полномочия еще на три года. Тогда за шефа голосовал и Карамышев. Возможно, Ильич что-то пообещал ему, за «правильное» голосование, и не выполнил? «Обещать не значит жениться» — любила повторять Ника. Эту поговорку она заимствовала у мужа.

А если посмотреть на ситуацию с позиции эниостиля. Карамышев — среднего роста, со стройный, несмотря на возраст и пропорциональной фигурой. Я никогда не видел его без костюма и галстука, обувь начищена до блеска. Министерские привычки сохраняются до сих пор, хотя давно нет министерства, да и он не чиновник. Он выглядит как классический Север, так в эниостиле называется логический тип. Разговаривает он тоже как логик, обычно это нудное, безэмоциональное бухтение в одном темпо ритме. Тихий алкоголизм — проблема этого типа, характерная особенность. Они часто спиваются в одиночку, стараясь пить так, чтобы никто из окружения этого не видел. Для окружающих старается показать, что у них все «окей». Северу в эниостиле соответствует геометрическая фигура квадрат. Его я и начертил в ежедневнике, напротив фамилии акционера.

Позвонил Евменову, долго он еще будет в ментовке болтаться. Чем раньше Адамович покинет Москву, тем для него безопаснее, в этом я был уверен. Автоответчик, предложил оставить сообщение, что я и сделал. Пьет, блин, наверное, в лицензионно — разрешительном отделе с гначальником, догадался я, но трубку то взять может.

Я, держал телефон возле уха одной рукой, а другой коньяк, и только допив его, осознал, что делаю, положил мобильник на стол и прекратил вызов.

«Что-то не бьется, — сомневался я. — На роль злодея, Карамышев явно не тянет. Шестидесятипятилетний дяденька, большую часть жизни проведший в министерстве, вряд ли решится на такую авантюру. Да и Север не подходящая фигура для дерзкого вымогательства».

А если допустить, что некие подельники Карамышева, за его спиной, а может и с его молчаливого согласия решили срубить денег. То же возможно. Если бы Ильич подтвердил, что у него с Карамышевым были «непонятки» на несколько лимонов зелени (то, что Ильич кому-то должен он никогда не признает), то у меня появилась бы версия и можно было ее разрабатывать, и направив в этом же направлении ментов. Но Ильич молчит! И я поставил на квадрате жирный знак вопроса.

Рядом записал задание Витковскому, собрать информацию на дочь Карамышева. Можно на пару дней посадить ей наружку, понаблюдать за дамой, и, я сделал вторую запись, как напоминание себе, договориться о прослушке ее телефона. Еще через минуту я вырвал и скомкав лист, швырнув его в мусорное ведро. Нет смысла распылять силы и средства на эту дамочку, участие которой неочевидно. Надо искать мужчину! Серьезного мужчину, с обидой и возможно давней, имеющего возможность и смелость наехать на весьма непростого человека, каким безусловно являлся мой шеф.

На столе шумно завибрировал телефон, на дисплее высветилось: Евменов.

— Привет, — услышал я нетрезвый голос. — Я скоро буду.

— Сергей, твое «скоро», — для меня слишком долго, — резко ответил я. — Заканчивай и срочно катись на работу. Поднимешься в приемную и сам отдашь Валере командировочное удостоверение. Ты понял? Срочно! — и не дожидаясь ответа бросил трубку.

Посмотрел на пустой фужер, пододвинул поближе телефонный аппарат, но вместо того, чтобы нажать кнопку секретаря, попросить принести еще соточку коньяка, подумал, завтра надо быть в форме, и нажал на клавишу связи с Бюро пропусков.

— Саша, — сказал я, когда начальник бюро взял трубку. — Мне нужен список, наверное, за последние полгода, хотя нет, давай за три месяца, всех, кому заказывали пропуск в «Фонд поддержки промышленного строительства». Ну, ты понял, к Карамышеву. Брось текучку и сам займись этим, срочно займись.

— Понял, Денис Сергеевич!

Я отбился. Сосем не вовремя пульсирующей болью заныла поясницца. Я наклонился вперед и не вставая с кресла, костяшками пальцев начал растирать спину, массируя поясницу. Подумал, что отчасти виноват сам: нельзя так долго сидеть, не вставать и не разминать спину. И вообще, давно было надо лечь под нож нейрохирурга, навсегда распрощаться с болью. Сделав сто разогревающих движений, почувствовал, как боль отступает, и встал с кресла.

Потом еще долго разминал спину, сделал пятьдесят энергичных наклонов вперед, каждый раз ударяя пальцами в пол (попутная набивка), затем круговые движения туловищем и закончил, помахав туда-сюда руками, разгоняя кровь. Боль поутихла, и я вернулся за стол.

26

Хорошо, но если не Карамышев, то кто? Что я знаю о его окружении? В большинстве своем — бывшие министерские чиновники среднего ранга. Замшелые старички, в потертых костюмах, пару раз в неделю они собираются в фонде, изображают бурную деятельность… А может и приходят то только для того, чтобы выйти из дома,