будет, не волнуйся. Ты мне вот что скажи: насколько твои подозрения серьезны, что это именно Карамышев с рыжим организовали наезд? — Витковский слишком пристально пялится на меня, словно подозревая, что я что-то ему не договариваю.

— Толку от моих подозрений! Но версию отработать надо. Да и других, у нас, нет. Ждать, пока бандиты допустят ошибку — а что иначе нам останется, слишком опасно. Отработаем пока версию, э-э-э… — я успел остановиться, так как с языка уже слетало — версию экстрасенса.

— «Желтухин нас не интересует?» — дожевывая бутерброд спросил Витковский.

— Еще как интересует. Но он вчера улетел к морю.

— Проверил?

— Проверяю, — соврал я. — Подсвети ситуацию и по Желтухину. Проверь: что мы вообще знаем о нём сегодняшнем, чем занимается после ухода с поста коммерческого директора, чем дышит, на чем бабки делает. Надо узнать, что их связывает с Карамышевым и почему он зачастил в фонд? — Витковский, сопровождал мое задание междометиями типу "угу". — Я хочу знать его контакты в бизнес-центре, проверь все пропуска, которые он заказывал, всех кто к нему приходил последние три месяца. Собери подробную информацию по деятельности фирмы Желтухина. Но только аккуратно, не надо чтобы кто-то почувствовал наш интерес. Действуй, я пока еще в кабинете, а потом на теле…

— Ты не допускаешь, что против Адамовича выступает другой, более крупный игрок? — перебил меня заместитель.

— Это и есть наша задача, выяснить кто стоит за наездом.

— Почему Адамчик снял Желтухина с должности? — вдруг спрашивает Витковский.

— Адамович мне этого не говорил. Да я и не спрашивал, чужие дела не наши… Я тогда не опечалился, ты же знаешь, у нас с Олегом взаимная неприязнь. Поэтому мне было по барабану, ушел и ушел.

— Ну да, если крутишь сотнями миллионов, остаться чистым невозможно, — Витковский, сидел напротив меня, все так же положив ногу на ногу, со своей обычной, немного снисходительной миной на лице. Я уже понял, что он уже решился, обсудить со мной мучавший его вопрос, а может он хочет изложить свою, альтернативную точку зрения на какой-то вопрос. Витковский тем временем продолжил — Умение вовремя соскочить или поменять партнера — часть бизнеса, и в этом, как они говорят, нет ничего личного. У них и кинуть друг друга — норма, легко выкидывают слабое звено. Но все же интересно, за что?

Я пожал плечами:

— Ты считаешь, что Адамович его кинул?

— Разное говорят… Но я сейчас про нас с тобой, я точно знаю, в случае чего, мы с тобой на хуй никому не будем нужны.

— Да ладно тебе, мы честно выполняем работу.

— И что есть от твоей честности есть лично у тебя? Квартирка в хрущевке? Те же Желтухин, Бураков, Саленко живут, вполне себе не парясь на Рублевке, и квартиры у них в Москве, не чета твоей. А под пулю лезешь ты, и под гранатомет Адамчик тебя посылал… а если бы летом, тебя сожгли вместе с Туром? Его бронированный «мерседес», от «Мухи» не спасет… Скажи, что думал Адамович, играя твоей жизнью, отправляя на такой риск? И главное зачем? Прогнуться перед акционером? Или что-то еще? Охранять акционеров, в твои обязанности не входит, да и Тура охраняют менты, причем здесь вообще ты? — А мне вспомнились испуганные лица ментов, когда я сказал им, что, по имеющейся информации, по дороге нас могут атаковать, с применением гранатомета, как они стали выполнять все мои команды, постороннего для них лица… — А если он так поступил с тобой, — словно издалека доносился до меня голос продолжавшего вещать Витковского, — со своим единственным другом, то, что же будет со мной, случись что? В Алжире, была сложная ситуация, почти как в Афгане, мне часто приходилось рисковать, и я не всегда знал, вернусь ли живым в посольство. Но за мной стояло государство, и оно, худо-бедно семью поддержало бы, да и ребята из «леса» не бросили без поддержки. А у Адамовича, ты лезешь под пулю, не имея никаких гарантий… Ты сам это понимаешь? — Он встал и подошел к окну. — Что бы осталось твоей дочери, если тебя сожгли бы вместе с Туром по дороге в аэропорт, или вчера на Авиамоторной бандит подстрелил? Ты думаешь, сильно им помог бы, твой друг Адамчик? — Витковский повернулся ко мне и снова уставился на мое, надеюсь не совсем растерянное лицо. — Вот — вот, и я не уверен.

— Вова, заканчивай эту бадягу? Не время… Мы сами выбирали работу. Но в чем ты прав, деньги для меня, не главное. А это в наше время, большой недостаток.

— Наоборот, сейчас самое время… К чему этот разговор? Да к тому, что неизвестно, что ждет тебя в Сочи. Что-то подсказывает мне, что все только начинается. Не лезь на рожон! Голову не подставляй! Мы для коммерсов лишь в роли прокладки, которая после использования, становится ненужной, ее меняют или без сожаления выбрасывают… Чаще без денег, разве не так?

— Без риска жизнь не интересна. А то, что он в Сочи никто, кроме нас троих, не знает, вот тебе и залог безопасности. Да и в отношении Адамовича я с тобой согласиться не могу — как можно тверже возразил я. — Да и убрав веру в справедливость, во что будем верить? Только в деньги?

— Ладно, — заместитель безнадежно махнул рукой. — Поживем — увидим. Только вот честный всегда останется в дураках, это закон. Так что будь в Сочи поосторожней, — закончил он и пожав мне руку направился к двери.

Я натянуто улыбался:

— Обязательно буду.

Когда дверь закрылась, никто бы не сказал, что мое настроение было хорошим. Я вышел из-за стола, и сделал несколько гимнастических упражнений, состоящих из ритмических потягиваний. В конце разминки я делал стойку на руках, когда зазвонил телефон. Попытался не слышать звонка, но долг, оказался сильнее.

Звонил Саленко. Я подавил раздражение и разговаривал с ним почти спокойно.

— Денис, Адамович подписал приказ, я буду исполнять за него обязанности. Не заглянешь ко мне, обсудим сложившуюся ситуацию…

— Виктор Анатольевич, не получится. Давайте отложим разговор до завтра, мы с Витковским к вам заглянем… — соврал я, потом добавил пару вежливых фраз, положенных в такой ситуации, и положил трубку.

28

Конечно, Володя прав. Но себя то не изменишь. Вера в конечную справедливость — существенная часть моих убеждений. А с убеждениями не поспоришь. Мысль, как известно создает поведение, а поведение порождает результаты. Иногда убеждение мне помогало, но чаще, наоборот. Так бывает, что жизнь складывается весьма нелогично и против нас. Мне, конечно,