к ней. Потому что Иона вдруг поняла, что взгляды дракона, полные восхищения, ей начинают нравиться.

Глубоко вдохнув и поправив вуаль так, чтобы хоть немного прикрыть декольте, девушка начала про себя считать до десяти, чтобы успокоиться. Слишком уж взбудоражила фантазию последняя догадка о самой себе.

— И ты даже не будешь возмущаться, какой я жестокий тиран?

— Я уже поняла, что это абсолютно бесполезно. А мне не нравится делать что-то, не приносящее результата.

Дракон, усмехнувшись, вдруг подхватил Иону на руки и закружил, остановившись посреди коридора. Пискнув от неожиданности, герцогиня едва удержалась, чтобы не обнять Арана за шею в попытке обезопасить себя от падения. Вместо этого она сложила руки на груди и насупилась, недовольно глядя на дракона.

— Ощущение, будто я для тебя игрушка.

— Нет, ты моя ниреме. — Аран ласково улыбнулся и опустил девушку на землю. Осторожно, кончиками пальцев, он коснулся подбородка Ионы, поднимая её лицо к себе. — Ты не игрушка, ты величайшая драгоценность.

— Что-то подобное я уже слышала.

— От Сервиана, да?

Аран едва сдержался, чтобы не прикусить себе язык. Миг назад девушка была недовольна, но в глазах её плясал огонь. Теперь же перед ним стояла ледышка, неспособная на эмоции.

— Неважно, от кого. — Обняв себя за плечи, Иона сделала несколько шагов в сторону от Арана. — Идём? Понимая, что он опять всё испортил из-за своего словесного недержания, как всегда высказывалась матушка, дракон молча кивнул и, на полшага обогнав девушку, повёл её в оранжереи. По пути он едва не молился Богине, уповая на то, что в садах, которым уделялось множество внимания, герцогиня хоть немного оттает.

Давящая тишина, в которую превратилось молчание, разлетелось осколками от тихого возгласа герцогини, стоило слугам открыть двери. Аран едва сдержался, чтобы не выдохнуть с облегчением, видя, как засверкали глаза Ионы.

Оранжереи были гордостью их дворца. Рулианта лично отбирала растения, которые росли здесь, некоторые даже были посажены её руками. Вместо стен были сделаны огромные, от пола и до потолка, окна, отчего казалось, что у оранжерей нет конца и края. Мягкое освещение и хитроумные изобретения, помогающие в уходе, добавляли ощущение абсолютного волшебства. Задумавшись, Аран едва успел схватить Иону за локоть и оттащить от нежно-голубого цветка.

— Что ты делаешь? — Девушка была возмущена до глубины души. — Я ведь просто посмотреть хотела!

— Надо сегодня тебе дать артефакт, который поможет выучить драконий… Это ядовитая штука, милая. Смотри, табличка стоит.

Иона, всё ещё недовольно поджимая губы, посмотрела на не замеченную ранее табличку из бронзы. Худо бедно, но она всё-таки могла читать на драконьем, так что слова «ядовитый» и «осторожно» разобрать смогла.

Покраснев, девушка бросила смущённый взгляд на Арана, но тот даже бровью не повёл. Вместо того, чтобы требовать извинений, дракон отставил локоть в сторону, молчаливо предлагая Ионе опереться на него и продолжить прогулку.

Они полчаса уже бродили по дорожкам, когда Иона вдруг задала вопрос тихим, чуть подрагивающим голосом:

— Аран, почему я?

— «Почему ты» что?

— Почему ты похитил меня? — Девушка остановилась и подняла взгляд на дракона, который смотрел куда угодно, только не на неё. — Только не говори, что влюбился с первого взгляда. Не поверю.

— Хорошо. Я влюбился с третьего.

— Аран!

— Я абсолютно серьёзен!

Посмеиваясь, дракон всё-таки посмотрел на Иону и замер с глуповатой улыбкой на губах. Потому что по глазам девушки он понял, что та вот-вот сорвётся.

Вздохнув, Аран почесал в затылке и, подведя Иону к стоящей неподалёку скамье, усадил её. После чего присел перед ней на корточки и внимательно посмотрел на неё.

— Мне сложно ответить на этот вопрос, Иона. Не потому что я не хочу, а потому что сложно подобрать слова.

— Уж постарайся, будь любезен.

— Тебе не идут ядовитые клыки. — Дракон усмехнулся и сжал ладони герцогини в своих. Пожевав губу, Аран неуверенно произнёс. — Ниреме — это своеобразный титул. Так драконы называют тех, кто запал в сердце настолько, что ради них можно и крылья сложить, и на меч самому прыгнуть. Но в силу своей природы мы не ограничиваемся одним партнёром, как зачастую это делают люди. У мужчины может быть несколько жён, у женщины — несколько мужей. Всё ограничивается лишь тем, скольких может содержать глава семьи. Ниреме называют главных супругов, если их несколько, вне зависимости от пола. Но драконы до сих пор помнят легенду, когда ниреме являлись благословением. Такие счастливчики с лёгкостью отказывались от гаремов, любовников, лишь бы их супруг был счастлив.

— А легенду расскажешь?

Голос Ионы чуть охрип от переизбытка эмоций. Потому что дракон, сидящий перед ней, казался настолько… Грустным? Уязвимым?

Понимая, что вряд ли увидит такую открытость ещё раз, девушка лишний раз боялась вздохнуть, только бы не спугнуть этот неуловимый флёр доверия между ними.

— Давай вечером? — Аран пару раз моргнул, словно выныривая из своих мыслей и чуть смущённо улыбнулся. — Тебе надо через пятнадцать минут быть у отца, а легенда длинная.

— Обещаешь?

— Взамен на легенду — согласишься на ужин вдвоём?

— Хитрец!

— Какой уж есть.

Усмехнувшись, Иона молча кивнула, соглашаясь на ужин. И почувствовала, как сердце застучало быстрее, когда увидела донельзя счастливую улыбку дракона. К дверям тронного зала они подошли точно ко времени, которое было назначено. Поцеловав кончики пальцев герцогини, Аран чуть сжал их на прощание и тихо пообещал, что дождётся конца аудиенции.

Где-то в зале взревели трубы и слуги потянули створки в разные стороны. Принц шало улыбнулся, глядя, как стесняющаяся всю прогулку Иона расправляет плечи, превращаясь из робкой девушки в гордую герцогиню.

Следуя негласному правилу этикета, Блэкклоу вошла в зал, не поднимая взгляда на трон. И только когда выпрямилась после реверанса, подняла голову, чтобы посмотреть на правителя. Но вдруг уставилась поверх головы мужчины, ошарашенно моргая и надеясь, что ей показалось. Король, сидящий на троне, закинув ногу на ногу, заметил направление взгляда и усмехнулся. Над его головой висела древняя на вид корона. Которую нормальные короли обычно носят на голове.

— Она мне так надоела, что я просто вплавил её. Зато не надо возиться