Фейлин закашлялась.

– Это очень смело с твоей стороны, Анна-Кейт.

– Не волнуйся, – утешила меня Марси. – Сили Эрл Линден – южанка до мозга костей. Скорее выроет сама себе могилу и добровольно туда ляжет, чем устроит сцену, особенно при посторонних.

Сили, может, и не устроит, а вот я за себя не ручаюсь.

Я повернулась к Гидеону.

– Наверное, нам все же стоит уйти.

Гидеон немедленно принялся упаковывать вещи. Фейлин и Натали бросились к нему на помощь.

Сердце ускоренно забилось. Я отчаянно задергала одеяло, пытаясь вытащить его из-под Гидеона.

– Тлактол! – Олли подошла и протянула мне игрушку.

Я присела на корточки.

– Спасибо, Олли, не надо. Это же твоя машинка.

Ее личико сморщилось.

– Тлактол!

– Спасибо. Тр-р! Тр-р! – Я взяла игрушку и повозила по ноге Олли. Малышка весело засмеялась.

На секунду все вернулось на свои места. Рядом с хохочущей Олли мне стало уютно и спокойно. Вот бы это мгновение никогда не заканчивалось…

Вдруг Олли заметила что-то позади меня. Ее глазки широко распахнулись, и девочка крикнула:

– Дека!

– О нет. Опоздали, – прошептала Марси.

Обернувшись, я увидела, как док Линден поднимает на руки Олли. Возле него стояла Сили. Я медленно встала, чтобы с достоинством встретить человека, который превратил жизнь моей матери в ад.

Сили выглядела не так, как я думала. Она представлялась мне кем-то вроде злой королевы из детской сказки: высокая, с выпирающими скулами, острым подбородком, тонкими губами и круглыми черными глазами. Темные волосы непременно забраны в пучок, а длинные ногти выкрашены в кроваво-красный цвет.

В действительности же Сили оказалась совсем другой: примерно моего роста, около пяти фунтов семи дюймов[8]. Светлые кудри с отдельными каштановыми прядями обрамляют уже немолодое, но благородное лицо в форме сердечка. При виде меня ее голубые глаза расширились, а потом, наоборот, прищурились: Сили различила трактор у меня в руках. Наши взгляды встретились. Ее рука взметнулась и сжала двойную нитку жемчужных бус.

Сили, не отрываясь, изучала меня. Вдруг она покачнулась, и док подхватил ее за локоть.

– Она… вылитый Эджей… О господи, – чуть слышно вымолвила Сили.

– Мама? – Натали шагнула ко мне.

Сморгнув непролитые слезы, Сили украдкой осмотрелась и обнаружила, что за ней все наблюдают. Точнее, за нами. Резко развернувшись, она поспешила прочь.

Док передал Олли на руки Натали. Девочка помахала ему.

– Пока-пока!

Я стояла, ошеломленно следя за удаляющейся фигурой. Меня переполняло облегчение, к которому отчего-то примешивалась грусть. Я ожидала увидеть во взоре Сили ненависть и холодный расчет, а вместо этого уловила внезапное горькое раскаяние. Но я не стала злорадствовать. Только что мы с ней обе поняли, как много потеряли. Тяжело это осознавать.

– Поди ж ты! – потрясенно выдохнула Фейлин, приблизившись ко мне и Натали. – Стоило тебе глянуть на Сили – и ты пробила ее стальную броню. Я и не чаяла, что так случится. Видать, у Сили все-таки есть сердце.

– Вы уже пять лет живете по соседству с кафе, но до сих пор не знали, что черные дрозды – исключительно редкие птицы и обычно не встречаются в США?

– Я понимал, что они особенные, – ответил Гидеон. – Бывшая владелица кафе всегда тщательно их оберегала. Я ни разу не видел черного дрозда вблизи.

– Вам не казалось это странным?

– В нашем городе многое кажется странным.

Журналист постучал ручкой по блокноту.

– Давайте я спрошу прямо. Возможно, предыдущей владелице было что скрывать?

Гидеон облокотился на стол.

– Всем нам есть что скрывать, не правда ли?

Натали

В воскресенье, в начале четвертого, пока Олли еще спала, я распахнула дверь.

– Входи, входи. Когда ты позвонила, я заволновалась, не сошла ли ты с ума. Может, стоит обратиться к врачу? Вдруг у тебя аневризма или что-то вроде того?

Анна-Кейт обеими руками вцепилась в блюдо, обернутое фольгой.

– Да, консультация врача не помешала бы. Сама не ведаю, что творю.

Вот и я так же. Когда утром Анна-Кейт по телефону объявила, что все-таки приняла приглашение на воскресный обед, я чуть не упала. Специально предложила ей зайти ко мне, чтобы к родителям отправиться вместе. Надеюсь, так ей будет спокойнее.

– Олли еще не проснулась. Пусть поспит подольше, а то не отдохнет как следует и станет весь вечер капризничать. Только этого нам не хватало.

– Почему бы нет? Может, капризы Олли придутся кстати в неловких ситуациях.

– Хорошенькая перспектива! Нет уж, лучше пока Олли не будить.

– Тут очень уютно, – проходя в комнату, заметила Анна-Кейт.

Сегодня на ней были укороченные джинсы, бирюзовая блузка без рукавов, отлично сочетающаяся с цветом глаз, и резиновые шлепанцы. Только бы мама обошлась без замечаний на их счет.

– Это правда. У мамы хороший вкус. И, что особенно приятно, не надо платить аренду. И все же я перееду при первой возможности.

Анна-Кейт нахмурилась. На ее бровях цвета меди заиграли солнечные блики.

– Правда? Куда?

– Подыщу жилье в городе. Если получится, сниму небольшой домик. Неважно где, лишь бы… – Я собиралась сказать «подальше отсюда», но осеклась. – Хочу быть независимой, крепко стоять на ногах. Я тебе по-хорошему завидую, Анна-Кейт. Ты меня вдохновляешь! Приехала и начала управлять кафе, как будто тебе это раз плюнуть. Я бы никогда так не смогла.

– Это далеко не «раз плюнуть», но ты бы смогла без всякого сомнения! Сама видишь, как у тебя спорятся дела в кафе: ты с порога, не моргнув глазом, включилась в работу. К тому же быть независимой вовсе не так приятно, как многие думают. Я с детства мечтаю о нормальной, спокойной жизни. Как у тебя.

– Смотря что считать нормальным. – Я указала на блюдо в руках Анны-Кейт. – Ставь его на стол и присаживайся. Я сейчас быстренько наведу порядок.

До ее прихода я шила разные вещицы – Марси Колбо не терпелось выставить их на продажу во «Всякой всячине», – и теперь весь кофейный столик завален кружевами, ленточками, бисером и пайетками. Наклонившись, я принялась их собирать.

Анна-Кейт, кажется, только сейчас вспомнила о блюде и, засмеявшись, отставила его в сторону.

– По-моему, я слегка нервничаю.

– Я тоже. Не представляю, что ожидать от сегодняшнего вечера.