– Леди, знакомьтесь, – сказала Хелен. – Этель, сестра Анны и глава избирательного округа.

Этель выглядела ненамного старше Максин. Наверное, она была очень успешной, раз добилась такой высокой позиции еще в молодом возрасте.

– О, это пока что, – со смехом ответила Этель. – Как Элис выйдет из тюрьмы, уступлю ей законное место. Будем надеяться, что меня саму до того момента не арестуют.

– Арестуют? – переспросила я.

Этель поняла, что меня в самом деле удивили ее слова, и поспешила объяснить:

– О, нас довольно часто сажают в тюрьму. За нарушение общественного покоя, неуплату штрафов, взлом…

Она перечисляла свои преступления одно за другим, и ей явно казался забавным мой искренний ужас. В ее карих, подобных лисьим, глазах сверкала та же искорка, что у Максин.

– Зато в тюрьме можно немного отдохнуть от прохожих, которые бросаются в нас мусором на улицах, – добавила Этель.

Я разинула рот от изумления. Как можно такое терпеть? Наверное, мне никогда не хватило бы на это храбрости.

Этель повернулась к Хелен, и они продолжили обсуждать акции протеста. Лена рядом со мной неловко переступила с ноги на ногу, и я шепнула ей:

– Что такое?

Она пожала плечами, но я легонько толкнула ее в бок и добавила с нажимом:

– Лена?

– Оглянись вокруг, – ответила она. – Никто из них на меня не смотрит.

Этого я не заметила.

– Не понимаю, о чем ты.

– Я им безразлична. Они сражаются за права белых девушек вроде тебя, чтобы вы голосовали на равных вместе со своими мужьями.

Грусть в ее глазах быстро сменилась яростью, и я густо покраснела. Потому что понимала: Лена права. Теперь и сама это замечала. Сколько же в мире несправедливости! Какой смысл обладать магией, если мы не в силах это исправить? Какую пользу я могу принести, когда настолько погружена в себя, что не замечаю никого вокруг?

Чувство вины ничего не изменит, если его сопровождает бездействие.

– Знаешь, что самое обидное? – продолжила Лена. – Отцы-основатели позаимствовали формулу демократии у индейской группы племен, ирокезов, ухудшили ее и выставили за свою. За это их почитали как гениев. По сути, суфражистки сейчас занимаются тем же самым. Ратуют за равноправие, но не для всех.

Я стиснула ее руку.

– Ты заслуживаешь более справедливого мира.

Она направила на меня испытующий взгляд и спросила:

– Будем сражаться или искать укрытия?

– Сражаться, – ответила я.

Лена окинула взглядом толпу.

– Тогда мы не можем позволить себе проиграть.

Я не успела ей ответить. Анна подошла к кафедре на сцене и ударила по ней молоточком. Эхо разнеслось по залу, и все тут же затихли и заняли свои места.

– Добро пожаловать, сестры, – заговорила Анна. – Сегодня у нас радостное событие. Калифорния внесла поправку в конституцию штата, и теперь их женщины могут голосовать наравне с мужчинами. Как же приятно праздновать победу!

Я отпустила руку Лены и сделала пару шагов назад. Задержалась у подножия узкой лестницы и встретилась взглядом с подругой. Она кивнула. Под шум радостных восклицаний я выскользнула наружу, во влажный воздух Нью-Йорка, предвещавший грозу. В нем витал запах земли и электричества, и на горизонте сгущались мрачные тучи, закрывая угасавший свет вечернего солнца.

Клуб «Командор» находился в двенадцати кварталах от церкви. Я быстро шагала по знакомым улицам, легко лавируя между людьми, перешагивая лошадиный навоз и мусор, уворачиваясь от экипажей и машин. Этот балетный номер был хорошо мне знаком, и, признаться, я по нему скучала.

Ателье и моя старая квартира, в которой мы жили с Уильямом и мамой, располагались совсем неподалеку, и я старательно их избегала. Боялась даже смотреть на эти здания глазами той новой Фрэнсис, которой стала за последние недели.

Я завернула за тот самый угол, на котором встретила Оливера Кэллахана – казалось, уже очень-очень давно. Наверное, сейчас он сидел в студенческом общежитии, в своей теплой комнате, смеялся над чем-нибудь вместе с друзьями и даже не думал ни о волшебных кинжалах, ни о беседах с призраками.

Вскоре я добралась до цели, и пропустить ее оказалось невозможно. Клуб «Командор» кардинально отличался от церкви, в которой собирались суфражистки. Это здание не производило скромного впечатления, нет: оно бросалось в глаза и занимало едва ли не целый квартал, а его ярко-белые колонны походили на зубы в разинутой пасти. Я похлопала по голове одного из каменных львов у крыльца. Добрый вечер, не пожирай меня, пожалуйста.

Не давая себе времени на сомнения и размышления, я быстро поднялась по гранитным ступеням к большим дубовым дверям, взялась за медный молоток в форме оленя и постучала им трижды. Ко мне сразу же вышел старик в красном бархатном сюртуке.

Ростом он был ниже меня, а голова с редкими седыми волосами, зачесанными на лысину, по форме напоминала яйцо. Тонкие усики выглядели такими темными, что создавалось впечатление, будто их нарисовали углем. В любой другой ситуации его внешний вид показался бы мне смешным.

– Добрый вечер, мисс, – поздоровался старик.

Не знаю, как ему это удавалось с его маленьким ростом, но он как будто смотрел на меня свысока.

– Чем могу помочь?

Наверное, следовало подробнее продумать свой план. Я думала, Финн будет ждать меня у входа. Или проведет через черный ход, как в детективном романе. В общем, о деталях как-то не задумывалась, просто волновалась о вылазке в целом. Может, мне и не стоило стучать в парадные двери? И я уже все испортила?

– Меня зовут Фрэнсис Хеллоуэл, сэр. Я к Финну Д’Арси.

– Юный Д’Арси не сообщил, что к нему придет гостья, – протянул старик.

Я переступила с ноги на ногу. Как бы поступила Максин?

Не успела я сообразить, что бы такого ответить, как на покрытой ковром лестнице появился Финн в щегольском смокинге. Он даже не пытался усмирить свои непослушные кудри, а темные круги под глазами были еще заметнее в электрическом свете ламп, чем в полумраке леса в Форест-парке. В эту минуту он выглядел одновременно привлекательным, гордым и опасным.

Завидев меня, Финн ухмыльнулся, обнажив ровные белые зубы.

– Ты пришла.

– Конечно.

Он спустился по лестнице медленно, не спеша. Спокойно обошел старичка у двери и взял мои руки в свои. Ткань смокинга задела мой голый локоть, и по коже пробежали мурашки, но я постаралась подавить это волнующее чувство.

– Не лучший день вы выбрали для того, чтобы привести сюда девушку, мистер Д’Арси, – с осуждением произнес старик.

– Она гостья босса, – солгал Финн.