В ту ночь Симмс спал не более двух часов. От лязга железной тарелки с завтраком, просунутой в щель под дверью, он резко очнулся и вскочил. В каждом движении и шуме ему чудился убийца с ножом. Протерев глаза, узник увидел удалявшуюся спину тюремщика.

Не поняв, овсянка это или манка, он проглотил все, что было в миске. Ни по в цвету, ни по вкусу каши понять это было невозможно. Мартин не сводил глаз с возни в коридоре, наблюдая за другим тюремщиком, разносившим еду по камерам с противоположной стороны. Как и весь прошлый год, он страшился каждого подозрительного движения, сулившего смерть.

Ему и в голову не приходило, что смерть проникала в него с каждой проглоченной ложкой каши, а не угрожала ему со стороны.

* * *

Финли Джеймсон долго изучал рисунок. Ему мешали мысли о нападении на Элли прошлым вечером. Он знал, что Майкл Тирни следит за девушкой, чтобы дискредитировать ее, но теперь, в преддверии суда над Броганом, ирландец мог бояться, что фронт Финли слишком хорошо укреплен, и единственным выходом было убийство Элли. Очевидно, Майкл нанял независимого киллера, чтобы не было никаких связей с ним.

Джеймсон потер переносицу, чтобы избавиться от мрачных мыслей. В лице на рисунке было что-то знакомое, но криминалист не мог понять, где и когда он его видел. Элис принесла ему две чашки крепкого кофе, добавив во вторую бренди, чтобы он мог собраться с мыслями.

Прежде всего Финли закрыл полосками бумаги бороду и усы на портрете, но, вглядевшись в остальные черты лица, так ничего и не вспомнил.

Встав и зашагав по комнате, он сделал понюшку табака, почувствовал его остроту в носу и слегка прослезился. Может быть, движение прояснит его мысли?

Аптекарь посчитал, что борода и усы сильно отличались цветом и казались неуместными на лице столкнувшегося с мисс Пейдж человека. Поэтому Джеймсон постарался убрать их, однако бритое лицо тоже ни на кого не походило. Даже когда он представил бороду и усы светлыми, подходящими к светлым волосам мужчины, он так и не…

Финли замер на месте, резко обернувшись на рисунок. Возможно, дело не в бороде и усах, а в волосах на голове!

Он вернулся на место, где провел несколько часов, изучая рисунок.

Представив волосы более темного цвета, соответствующего бороде и усам, патологоанатом содрогнулся и прокричал:

– Лоуренс, не могли бы вы принести мне кальку? Кажется, она в библиотеке! – Перед тем как поделиться своей находкой, надо было сделать несколько собственных рисунков.

Лоуренс так быстро отъехал в экипаже от дома Джеймсона на Гринвич-стрит, что они не заметили экипаж, подъехавший к дому с такой же поспешностью с противоположной стороны.

Их заметил только один человек внутри того экипажа.

– Они спешат! – крикнул он. Определенно, уезжающие не могли догадаться об их прибытии и не были предупреждены о нем. Он отдал приказ вознице: – Развернись и давай быстро за ними!

Как только экипаж развернулся, дорогу ему преградила телега с молочными бидонами, и пришлось съехать в сторону. Телега наклонилась, бидоны с грохотом застучали, чуть не вывалившись на дорогу, и снова встали на свои места.

Кучер экипажа крепко щелкнул хлыстом, стараясь сократить расстояние в двести ярдов между его экипажем и беглецами.

– Скорее! Мы можем их упустить! – Руководивший приехавшими людьми мужчина, зажатый между двумя другими дородными джентльменами, бегло взглянул на повозку с бидонами и впился взором в экипаж Джеймсона. Поначалу продвижение было замедленным, но как только расстояние между ними сократилось, он начал подгонять. – Давай, давай!

Лоуренс заметил тень преследовавшего их экипажа. Поначалу он подумал, что ехавшие в нем люди собираются их обогнать, но потом заметил, что они движутся слишком быстро.

Когда же экипаж слегка перегородил им дорогу, возница догадался, в чем дело, и встряхнул поводья, но было уже слишком поздно. Преследовавшая их повозка врезалась в бок их экипажа и чуть не перевернула его.

Биделл надеялся, что, свернув к обочине, уменьшит удар, но в сумерках лишь в последний момент заметил у дороги бочку с сажей. Они врезались в эту бочку, и в воздух взлетел густой столб черной пыли. Экипаж сильно закачался и замер.

Поначалу Джеймсон подумал, что это как-то связано с Давом, который узнал, что его конспирация раскрыта, но, увидев во врезавшейся в них повозке троих крупных мужчин, решил, что это люди Тирни. Однако затем он заметил униформу под накидкой одного из них.

Отряхнув плечо от осевшей сажи, Финли, возмущаясь, вышел из кеба.

– Что все это значит? Я еду к инспектору Ардженти по очень срочному делу!

За спинами двух первых мужчин он вдруг заметил Билла Гриффина, показывающего свой значок.

– Боюсь, он им не прямой начальник, – заявил Билл. – Хотя уверен, что инспектору Ардженти, так же, как и мне, будет интересно выслушать объяснения о том, что мы нашли в вашем кабинете.

* * *

– Интересно, зачем вы написали второе письмо от имени Юджина Дава, Потрошителя?

– Не знаю, о чем вы говорите.

Билл Гриффин лично допрашивал Джеймсона, пока его помощник Джеральд Квинли делал записи. Джозеф Ардженти сидел в соседней комнате наблюдения и, глядя на них через стекло, заметил, как Финли вздрогнул, перед тем как поправить галстук, и резко отверг нелепое предположение.

– Я говорю о предпоследнем письме Потрошителя, присланном в «Нью-Йорк таймс», – продолжил Гриффин. – Которое, как нам известно, было фальшивым, поскольку самое последнее письмо от Дава это подтвердило.

– Это вполне может оказаться лишь предположением. Нельзя быть уверенными, пока нет фактов.

Джеймсон снова поправил галстук, словно боялся, что тот мог помяться во время столкновения экипажей. Либо его смутили вопросы Билла, подумал Ардженти.

– Но почему вы думаете, что это моя работа? – спросил Финли. – Образцы ранних писем Потрошителя были опубликованы в газетах, и раньше уже было несколько случаев подделок писем.

Гриффин медленно кивнул.

– Да, действительно. Естественно предположить, что и это письмо – подделка. – Он протянул руку и достал из стоящей на краю стола сумки дневник Джеймсона, после чего передал его самому Финли, театрально раскрыв его там, где была закладка, и ткнул пальцем. – Если бы не это.

Глядя на то, что ему показали, криминалист поначалу казался растерянным, и Билл продолжил:

– Если присмотреться, то рядом с вашими записями видны слабые отпечатки от карандаша – строчки, написанные разными почерками.

Ардженти подался вперед. Он уже знал, что увидит там Джеймсон, – отпечаток предпоследнего письма Потрошителя, словно бы он сам писал его, подложив под бумагу свой дневник. Когда дневник доставили в офис комиссара Лэтама, первые три строчки письма уже были заретушированы карандашом. Сопроводительная записка гласила: «Если заретушируете дальше, то прочтете все письмо».