– Двадцать долларов за ночь.

Грейс сунула деньги ему в руку, и старик ушел. Заперев дверь, Грейс сдвинула занавески, разделась и направилась в ванную. Там она упала на колени перед унитазом. Очень вовремя – ее вывернуло наизнанку. Когда в желудке больше ничего не осталось, она пошла под душ и там, стоя под слабой, едва теплой струйкой, стала натираться лежавшим на раковине обмылком, отскребая кожу ногтями до крови. И все равно ощущала грязные руки насильника на груди, а его омерзительное семя – на лице и во рту. В фургоне она нашла две бутылки питьевой воды, которой постаралась умыться, чтобы не возбуждать подозрений. По пути сюда она старалась думать только о том, что скоро встанет под душ. И наконец почувствует себя чистой.

Но теперь знала, что ей никогда больше не быть чистой.

Она вытерлась, вышла из душевой кабинки. Ее снова вырвало, на этот раз желчью.

Ополоснув лицо, Грейс вошла в спальню и рухнула на кровать. В комнате было тепло. Положив голову на дешевую поролоновую подушку, она включила телевизор, с экрана которого на нее глянуло собственное лицо. Вернее, то лицо, которое было у нее давным-давно.

«Значит, все уже известно. Хорошо еще, что показывают старый снимок! Придется немедленно подумать о маскировке, прежде чем у них найдется новый».

– Последние новости, – объявил ведущий. – Грейс Брукштайн исчезла из тюрьмы строгого режима в штате Нью-Йорк. Брукштайн, вдова миллиардера, мошенника Леонарда Брукштайна…

Репортаж продолжался, но Грейс не слушала. Она в жизни так не уставала, как сегодня. Это были самые длинные двадцать четыре часа в ее жизни. Сон, лаская, как мягчайшие кашемировые одеяла, завладеть ею.

– Вы что, ослепли?! – вопил Гэвин Уильямс. – Вот он! Прорыв, которого мы ждали! Грейс выведет нас к деньгам!

Гэвин Уильямс, Гарри Бейн и Джон Мерривейл сидели в старом здании «Кворума» за рабочим завтраком. С утра газеты и телевидение только и трубили, что о последней сенсации.

– Сомневаюсь, – покачал головой Бейн. – Даже если предположить, что она знает, где они…

– Она знает.

– Даже если знает, далеко не уйдет. На нее охотится весь департамент полиции. Полагаю, уже к вечеру она окажется за решеткой… если какой-нибудь ретивый коп ее не пристрелит.

– Нет! Мы не должны это допустить.

Уильямс крайне редко выходил из себя, но сейчас он почти плакал.

– Грейс Брукштайн остается ключом к этому делу. Мы должны взять его под контроль. Настоять, чтобы полиция передала расследование в Бюро!

– О да, – рассмеялся Бейн. – Я буду настаивать. Уверен, шефу полиции это понравится.

Гэвин взглянул на Джона, словно в поисках поддержки. Но Мерривейл, как полагается настоящему трусу, уставился на собственные туфли.

Уильямс в бешенстве вскочил и устремился к выходу.

– Знаю, ч-то вм-мешиваюсь не в свое дело. Но думаю, что у агента Уильямса сильный стресс.

– Вы правы, – согласился Бейн. – Я скоро переведу его в другое подразделение. Он одержим Грейс Брукштайн и не в силах мыслить здраво. Ее побег отвлек его, а это недопустимо.

– Совершенно верно.

Мерривейл с облегчением вздохнул.

Ему не будет покоя, пока Грейс не найдут, а еще лучше пристрелят. Известие о ее побеге глубоко его потрясло. Но сегодняшнее совещание вселило надежду. Если Уильямса уберут из расследования, Джону станет намного легче вести Бейна и его людей по ложному следу. Рано или поздно у них кончатся силы, или деньги, или то и другое, и расследование прекратят.

И тогда он наконец будет свободен. Свободен покинуть Нью-Йорк, бросить Кэролайн. Жизнь без цепей! Это стоило любых страданий!

– В-вы действительно с-считаете, что ее быстро найдут?

– Уверен! – воскликнул Бейн. – Ради всего святого, это же Грейс Брукштайн! Где она может скрыться?

Во сне она слышала стук, слабый, но быстрый и настойчивый. Постепенно шум становился громче. Грейс проснулась.

Кто-то стучал в дверь!

Вскочив с постели, она схватила стилет и, завернувшись в простыню, поковыляла к двери.

– Кто там?

– Это я.

Йода.

Грейс отложила нож и приоткрыла дверь.

– Остаетесь еще на ночь?

Из коридора бил ослепительный свет. Грейс моргнула.

– Простите?

– Так вы останетесь еще на ночь? Сейчас полдень. Вы заплатили до половины первого, так что либо уходите, либо платите еще за ночь.

– О да, я остаюсь.

– Двадцать долларов.

Грейс вытащила еще банкноту из пачки и протянула старику. Он молча взял купюру и пошаркал назад, к стойке.

Двенадцать часов! Иисусе! Должно быть, она сразу вырубилась.

Грейс раздвинула занавески, но тут же сдвинула снова. Слишком светло.

Плеснув в лицо холодной воды, она натянула одежду, которая до сих пор пахла тем ублюдком. Но у нее не было другой. Сегодня она купит себе новую.

Телевизор так и проработал всю ночь. Грейс прибавила звук. На этот раз разговор шел об экономике. Но через несколько минут ее лицо вновь появилось на экране: тюремный снимок, сделанный в тот день, когда ее привезли в Бедфорд. И совершенно не похожий на нее, теперешнюю.

– При том что Грейс Брукштайн отсутствует уже семнадцать часов, ясно, что полиция не нашла никаких следов, – сообщила ведущая. – Детектив Митчелл Коннорс из Нью-Йоркского департамента полиции сейчас в нашей студии. Детектив, поговаривают, что вы и ваши люди потеряли след. Как считаете, это справедливое утверждение?

По видеосвязи ответил привлекательный блондин:

– Нет, Нэнси, я так не считаю. Мы применяем самые различные методы поиска. Расследование ведется всего несколько часов. Мы уверены, что заключенную скоро вновь арестуют. Мы делаем для этого все.

Грейс внимательно изучала лицо копа. Детектив Митчелл Коннорс походил на героя комиксов: квадратная челюсть и ярко-голубые глаза. Чисто физически он напоминал ей более грубоватого брата-близнеца Джека Уорнера. Но выражение лица было иным. Скорее как у Ленни.

«У него глаза Ленни. Добрые глаза».

– Грейс Брукштайн и ее муж доставили неимоверные страдания тысячам людей, особенно здесь, в Нью-Йорке. Поверьте, Нэнси, никто сильнее меня не хочет, чтобы осужденная вновь оказалась за решеткой. Мы найдем ее. Любой ценой.

Грейс выключила телевизор.

«У детектива добрые глаза, но он все равно мой враг».

Об этом не стоило забывать.

Днем Грейс вышла в город, стараясь не стучать зубами от страха. Но это было очень трудно, особенно если знать, что ее лицо буквально всюду, на экранах и в газетах, что в любую минуту ее могут узнать и сдать властям. Но нельзя же вечно скрываться в мотеле! Ей нужна была еда, и одежда, и возможность как-то выбраться из Ричардсвилля. Карен и Кора предупредили ее, как опасно слишком долго задерживается на одном месте.