— Если хотите чем-нибудь в меня кинуть, подушки на диване.

Он изобразил укоризненный взгляд и встал, взял с дивана подушку и сделал вид, что собирается бросить, Вера запищала и поджала ноги, защищаясь, но ничего не последовало, она любопытно подняла голову, увидела как министр садится на диван и взбивает подушку, шутливо хмурясь:

— Госпожа Вероника, у вас редкий талант подбивать приличных людей на всяческие непотребства.

— Обожаю приличных людей, — хихикнула Вера, обольстительно заглянула в глаза министра Шена и прошептала: — Они с таким удовольствием учатся плохому.

Он попытался сдержать улыбку, отвернулся, опять посмотрел на Веру, наигранно вздохнул и припечатал подушку в угол дивана, с хрустом размял спину и лёг, уложив ноги на подлокотник. Вера жадно смотрела на его лицо, по которому растекалось блаженство, ей хотелось впитать этот момент и запомнить навечно.

— Хорошо? — хрипло прошептала она, министр приоткрыл глаза и пару секунд посмотрел на неё, медленно глубоко вдохнул и закрыл. Она встала и развернула кресло к нему, взяла журнал, стала листать.

— Вера? — Она подняла голову, министр перевернулся на бок и с безнадёжностью в голосе спросил: — Как вы отличаете моих двойников?

Она устало вздохнула и закрыла журнал:

— Я не могу это объяснить. Шаманка что-то увидела?

— Ничего нового, — поморщился он. — Она отличила меня от Санта и Линга, но только потому, что я, по её словам, «сияю». — Вера смущённо улыбнулась, министр изобразил недовольство: — А ещё, почему-то, «сияет» Артур.

— Он попросил, — пожала плечами Вера.

— Вы всегда делаете то, что он попросит? — съязвил министр, Вероника перестала улыбаться:

— Если бы не он, я бы сейчас общалась с вашей неубедительной копией и тем гениальным магом, который умеет телепортировать на расстоянии.

Министр нахмурился и перевернулся на спину, помолчал.

— Шаманка не отличила моих двойников друг от друга. Мастер Валент, по её словам, тоже «сияет», но по-другому. На Старой Ламе она увидела проклятие, но снять не смогла. А сильнее всего «сияет», по её словам, лавка «Красота и Здоровье Сонг».

Вера нахмурилась и виновато отвела глаза, министр помолчал, потом мягко спросил:

— Зачем вы туда пошли? Я же дал вам чёткие указания по поводу маршрута, я это не просто так сделал. Двейн рассказал мне про «знаки», но… — он иронично фыркнул, посмотрел на Веру, — неужели это и есть причина?

— Да, — вздохнула Вера.

— Вы настолько верите в «знаки»? — неверяще переспросил он, она смущённо пожала плечами:

— Я считаю, что знаки — на самом деле, сигналы подсознания, основанные на таком количестве информации, что выстраивать её в логическую цепочку будет слишком долго, поэтому тело даёт такие намёки. Вроде как… у нас говорят… не знаю, есть ли у вас такая примета… говорят, что если споткнулся о порог, выходя из дома, то в пути будет неудача. На самом деле, мне кажется, подсознание просчитывает результат похода заранее, и если он плохой, то таким образом предупреждает, что лучше туда не идти.

Министр фыркнул, Вера вопросительно подняла брови, он несерьёзно скривился:

— Я сегодня споткнулся в воротах дома Хань, ещё удивился — как это возможно, на ровном месте? — невесело усмехнулся, вздохнул и опять повернулся на бок, внимательно посмотрел на Веронику: — Так что пошло не так в лавке Сонг?

— Я обратилась к хозяйке на «вы», — мрачно выдохнула Вера, министр закрыл глаза ладонью, Вера тяжко вздохнула и проныла: — Я не знаю, как у меня вырвалось! Она такая величественная, как будто преподаёт искусствоведение богам, я не могу ей тыкать…

Министр рассмеялся, перевернулся на грудь и уткнулся лицом в подушку, вздрагивая от смеха, Вера надулась:

— Что?

— Ничего, — министр мигом сделал серьёзное лицо, чуть улыбнулся и добавил: — Она преподавала мне стихосложение лет пятнадцать назад. Говорила, я бездарь. — Вера прыснула и рассмеялась, министр улыбнулся шире, чуть серьёзнее сказал: — Я выбирал вам торговцев сам именно потому, что знаю тонкости цыньянской культуры и знаю, куда вам не следует идти.

Вера помрачнела, но промолчала, он продолжил:

— Её зовут Ви А Ри Сонг. Эта женщина — не просто торговка, она благородного происхождения, да ещё и старшая женщина рода правителей, это очень почётно. Но проблема в том, что её род, как и многие другие, почти разорился. Благородные женщины не должны работать ни в коем случае, но ей пришлось. Её семья всегда славилась крепким здоровьем и богатой библиотекой книг по медицине, женщины рода Сонг передавали из поколения в поколение знания о травах и секреты молодости, много веков они делали лекарства для своей семьи или в подарок влиятельным людям, такое искусство — гордость рода, им не торгуют. Но когда её семья оказалась на грани бедности, госпожа Ви А Ри приняла решение открыть лавку, где будет торговать. А чтобы не позорить семью, она сократила имя, убрав фамилию мужа, одевается для работы как простая торговка, ведёт себя соответственно. А все вокруг, понимая её положение, стали делать вид, что она дома и она на рынке — разные люди, таким образом её клиентки щадят её гордость.

Вера поражённо зажмурилась и закрыла лицо руками, министр продолжил:

— Я послал ей извинения от вашего и своего имени, она их приняла и заверила, что не в обиде, но я думаю, будет лучше, если вы больше никогда туда не пойдёте.

— Да, — мрачно кивнула Вера, — хорошо.

Они замолчали, она вспоминала ту женщину, её магазин, картину на стене.

— Вера, — тихо позвал министр, она вынырнула из невесёлых мыслей, вопросительно посмотрела на смущённого министра Шена, он помялся и вздохнул: — Сейчас я опять буду вести себя неприлично.

— Вперёд, я уже привыкла, — усмехнулась Вера.

— А вот это сейчас жестоко было, — выпрямился он, она фыркнула:

— Не отвлекайтесь, господин министр, я уже жду не дождусь, когда же вы будете вести себя неприлично.

— Вы не о том думаете, — ещё больше смутился он, она напоказ округлила глаза:

— Я думаю о том, что вы проголодались, а вы о чём?

Он растерянно замер, Вера рассмеялась, министр с досадой зарычал и уткнулся лицом в подушку. Чуть повернулся, глянув на Веру одним глазом, вздохнул и опять спрятался. Подождал, пока она насмеётся, опёрся на локти, с кривой улыбкой понаблюдал за веселящейся Вероникой и с сарказмом пробурчал:

— Как весело, да, давайте посмеёмся над бедным министром, который за весь день съел три оладушка и одну печеньку, которую семья Хань, похоже, хранила ещё с войны именно для этого случая… Не смешно! От угощения нельзя отказываться, это неприлично. Я думал, у меня это проклятое печенье до вечера поперёк горла стоять будет. — Вера попыталась взять себя в руки и изобразить на лице сочувствие, министр рассмеялся, увидев её потуги, вздохнул и сказал: — Так вы приготовите что-нибудь?