– Удивительная фройляйн, – сказала старуха задумчиво и посмотрела на Ольгу. – Слышите, фрау Хельга, у вас очень необычная внучка.

– Она обычная. – Ольга пожала плечами. Голос ее звучал ровно, почти равнодушно. – Но мне приятно, что вы считаете ее необычной.

– Бабушка, что происходит? – Танюшка была белее мела, зрачки ее расширились, а губы посинели от напряжения.

– Говорите по-немецки, фройляйн Татьяна! – велела старуха. – Отныне только по-немецки! Вы меня понимаете?

– Да, я вас понимаю. – Танюшка перешла на немецкий.

– Что вы чувствуете? – В голосе старухи послышалась тень участия. Этого не могло быть, но все же.

– Голова болит, – сказала Танюшка не слишком вежливо.

– У меня, знаете ли, тоже. – Старуха поморщилась, посмотрела на Ольгу. – Фрау Хельга, вы знали, что у вашей внучки есть определенные способности?

– Она тоже не поддается гипнозу? – Сейчас нужно выглядеть максимально честной, максимально искренней. Возможно, в эту самую секунду решается их с Танюшкой судьба.

– Я бы сказала, она пытается пойти дальше. – Старуха снова перевела взгляд на растерянную и напуганную Танюшку. – Она не просто пытается мне противостоять. Она пытается атаковать.

– Это от молодости и глупости. Просто она еще не понимает, кому можно противостоять, а кому нельзя. – Вот Ольга уже идет по тонкому льду лести. Поверит ли ей старуха?

– А вы понимаете, фрау Хельга?

– Я понимаю, фрау Ирма. Я, в отличие от своей внучки, прожила долгую жизнь.

– Наверное, вам хочется, чтобы и она прожила долгую жизнь? – Старуха приподняла бровь.

– Как любой бабушке. Это естественно.

– Естественно… К сожалению, мне этого не понять. У меня нет детей и никогда не будет внуков. Если только мой брат Отто женится…

Отто – брат старухи! Вот это новость. Но зато теперь все встало на свои места – вот почему фон Клейст и фрау Ирма настолько равноправны. Да – а старуха-то говорит о детях с сожалением и болью… Может такая горевать хоть о чем-то? Даны ли ей обычные человеческие чувства?

Ольга постаралась не выдать своего удивления, нахмурилась и отвела взгляд. За это время фрау Ирма успела прийти в себя, махнула рукой, отпуская часового, и деловито заговорила:

– Но вернемся к нашему незаконченному разговору. Надеюсь, вы приняли правильное решение, фрау Хельга? – На слове «правильное» она сделала акцент.

– Конечно, фару Ирма, я приняла решение. Мы с Татьяной с радостью поживем в усадьбе Гремучий ручей.

– Бабушка… – Танюшка глянула на нее с недоумением.

– Молчи, – сказала Ольга со спокойной улыбкой и тут же перешла на немецкий: – Фрау Ирма оказала нам честь, позволив жить в своем доме.

Старуха удовлетворенно усмехнулась. Означало ли это, что Ольга прошла тонкий лед?

– В доме будете жить только вы, фрау Хельга. – Все-таки не прошла… – Ваша внучка отправится к остальным в домик для прислуги. Мой брат Отто не любит, когда под ногами путаются посторонние, и он не разделяет мою симпатию к вам. Он вообще считает меня слишком сентиментальной и добросердечной.

В свете их недавнего разговора про сердце это было похоже на насмешку. Ольга слушала старуху, а в ушах ее слышался хруст ломающегося под ногами льда. Она попала в западню. Попала сама и притащила в нее внучку. Для старухи они всего лишь диковинные игрушки, изучением которых можно занять себя в этой глуши. Игрушку можно разобрать на части, чтобы понять ее внутреннее устройство, а можно сломать. У Ольги не было сомнений, что, когда старухе наскучит, она их сломает. Во всяком случае, попытается. Но пока ей интересно. Пока ее интригует эта их способность противостоять гипнозу. Пока она не видит в них опасности. И это хорошо, это значит, что у нее еще есть немного времени, чтобы понять наконец, зачем она здесь, и где этот чертов ящик Пандоры.

– Идите, – сказала старуха, возвращаясь за стол. – Покажите своей маленькой фройляйн, как здесь все устроено. Надеюсь, вы понимаете, что она не может вести праздное существование? Все должны заниматься делом.

– Я все понимаю. Она будет работать. Татьяна, пойдем! – Ольга взяла внучку за руку, рука была ледяной. Как у мертвой Лизы…

– А когда решите все с девочкой, можете выбрать себе комнату. Думаю, вам стоит поселиться на первом этаже.

– Я понимаю, господин фон Клейст не любит, когда путаются у него под ногами.

– Надеюсь, ваша внучка окажется такой же понятливой, и мне не придется жалеть о своем решении. – Старуха бросила на Ольгу быстрый взгляд.

– Она старательная девочка. Уверена, вы не пожалеете.

Ольга говорила и почти силой тащила за собой к выходу Танюшку. Девочка пришла в себя, только когда за ними захлопнулась тяжелая дверь.

– Бабушка, прости. Они просто пришли в дом, велели собираться… Я так испугалась… – Она говорила быстрым шепотом, глаза ее лихорадочно блестели. – Я хотела сбежать, но потом подумала, что они могут сделать что-нибудь с тобой…

– Ты молодец, – сказала Ольга, крепко сжимая руку Танюшки. – Просто есть вещи, которые от нас не зависят. Придется немного потерпеть.

– Она что-то хочет от тебя? Эта старуха? – Как бы ни была Танюшка напугана, но ум ее был острый.

– Она хочет, чтобы я не покидала Гремучий ручей.

– Почему?

– Я хороший работник. – Ольга невесело усмехнулась. – К сожалению… – Она больше не позволила Танюшке продолжить этот разговор, сказала: – Пойдем, Татьяна, я покажу, как здесь все устроено. Познакомлю с остальными ребятами.

– Они здесь тоже не по своей воле?

– Нет, по своей, но ты не должна их за это осуждать.

– Я не осуждаю. – Танюшка понуро брела вслед за ней, кажется, сейчас она думала о чем-то своем, о чем-то очень важном. – Бабушка, я хотела спросить… – заговорила она уже на подступах к хозяйственному двору.

– Спрашивай. – Ольга замедлила шаг. Она уже понимала, о чем пойдет речь.

– Эта… старуха, – Танюшка испуганно обернулась через плечо, – она пыталась что-то со мной сделать. Она рылась в моей голове, бабушка.

– У нее получилось? – спросила Ольга.

– Нет. – Танюшка вздернула подбородок. – Я сначала испугалась, а потом разозлилась. Мне кажется, я сделала ей больно.

– Вполне возможно.

– Возможно? – Танюшка остановилась, встала напротив Ольги, заглянула ей в глаза. На мгновение показалось, что она пытается сделать то же, что до этого делала старуха, пытается увидеть, что у Ольги в голове. Как бы то ни было, но Ольга успела закрыться, мягко притворила внутреннюю дверцу, так, чтобы не зашибить девочку, не причинить ей боль, но что-то та все-таки успела заметить, потому что смертельно побледнела и отшатнулась.