Как раз в тот момент, когда Дин Смит решил, что Майклу Джордану лучше покинуть университет и перейти в профессионалы, Дэвид Фальк был младшим партнером Делла. В том, что Делл и Фальк представляли интересы Джордана, был элемент случая. В том году дуэт Делл – Крейгхилл распался. Делл кооперировался с Фальком, а Крейгхилл нашел нового партнера, Ли Фентресса, и создал конкурирующую фирму.

Этот раскол обескуражил Дина Смита: он был связан с обеими сторонами и теперь не знал, с кем же иметь дело, чтобы получше пристроить своих ребят.

Когда кто-либо из воспитанников Смита уходил в профессионалы, недоучившись в университете, тренер самолично выяснял все условия его контракта, чтобы убедиться в том, что деньги в какой-то степени компенсируют незавершенное образование. Но в случае с Джорданом он доверил все дела Деллу и Фальку, а судьбу Сэма Перкинса отдал в руки Крейгхиллу и Фентрессу.

Схема действий была такова. Контракт, в общих его рамках, готовил Делл, а Фальк, хотя и младший его партнер, но человек, более искушенный в баскетбольных делах, окончательно шлифовал детали, не забывая при этом предусмотреть рекламу тех же кроссовок (впрочем, доходы игроков от рекламы считались тогда побочным заработком). Вообще же в 1984 г. питомцы «Каролины» чаще имели дело с Фальком, а не с Деллом. Именно Фальк представлял их интересы на переговорах и помогал им улаживать финансовые вопросы. Фальк вспоминал потом: «Дин Смит считал меня мальчишкой. Авторитетом для него был Делл. Но его ребята больше доверяли мне».

Как только Майкл Джордан связался с агентством Делла, он сразу же сблизился с Дэвидом Фальком. Как шутил Майкл, Дэвид привлек его тем, что у него была точно такая же прическа, как у Джордана-старшего, отца Майкла. Иначе говоря, он был совершенно лыс. Однако, если говорить серьезно, мало кто, как Фальк, извлек для себя столько выгоды из перемен, происходивших тогда в баскетболе и во всем спорте США. За короткий период – всего за 10 лет – из смышленого парня, нерешительно мявшегося у входа в большой спортбизнес, во всем подражавшего Деллу, вплоть до манеры одеваться, он превратился в могущественного миллионера, в чем-то даже более влиятельного, чем сам комиссар НБА и многие из владельцев лиги. Два фактора способствовали его успеху. Первый: существенные изменения в трудовом законодательстве, в результате которых почти вся власть в клубах перешла от собственников к игрокам и – следовательно – к их агентам. И второй: та великолепная работа, которую проделал Фальк по созданию культа Майкла Джордана. Возникли независимые агентства, гонорары игроков неизмеримо возросли, а «конюшня» Фалька была всем на зависть. Там были не только Майкл Джордан, но примерно еще 20 звезд. Среди них Патрик Юинг, Аллен Айверсон, Джуван Ховард, Алонзо Морнинг, Дикембе Мутомбо, Кейт ван Хорн и Антуан Уокер. Некоторые из них связались с Фальком, надеясь, что он сделает из них, как из Джордана, символ американского образа жизни. У других планы были попроще – достаточно получить контракт на 20 миллионов долларов в год.

Ноша, которую Фальк взвалил на свои плечи, порой тяготила его. По роду его деятельности ему часто приходилось ставить оппонентов на свое место. Хороший агент не должен быть душкой, всеобщим любимцем. Он в первую очередь обязан защищать интересы своих клиентов но тогда ему приходится наживать врагов. В НБА считали, что никто лучше Фалька не отстаивал интересы игроков. Зато и врагов у него было больше, чем у кого-либо из его коллег.

Джордана, впрочем, совершенно не беспокоил тот факт, что многие воротилы профессионального баскетбола недолюбливали его агента. Майкл радовался своим успехам, своей растущей с каждым днем популярности, а отношения его агента с сильными мира баскетбольного его не волновали. Однажды Джордан, сравнивая Фалька с одним из самых свирепых игроков лиги, сказал так: «Дэвид во многом похож на Рика Махорна. Все вокруг его ненавидят, зато товарищи по команде души в нем не чают». Примерно так же оценил характер Фалька его клиент и друг Джон Томпсон: «Если вам в доме нужен сторожевой пес, вряд ли вы заведете пуделя».

Восхождение Дэвида Фалька на вершину мира спорта не было предопределено судьбой. Выходец из среднего класса, он вырос на Лонг-Айленде и ничем не отличался от других мальчишек. Разве что страстно любил спорт и одновременно мечтал стать адвокатом. Его отец держал две мясные лавки. Дэвид проучился какое-то время в заштатном университете в Сиракьюсе. Это говорит о том, что он не попал в элиту Лиги Плюща (в эту Лигу входят самые престижные университеты северо-востока США, такие как Принстонский, Гарвардский, Колумбийский и т. д.), да и в юридической школе он выглядел белой вороной. «На фоне блестящих парней, будущих звезд юриспруденции я был маргинальным типом, – вспоминал Фальк, – и прекрасно понимал, что никто не станет искать моих услуг».

Поступив в юридическую школу Джорджа Вашингтона в столице США, Дэвид сразу же постарался завести связи в мире спорта и нанялся подручным в спортивное агентство. Он попытался выйти на контакт с Бобом Вулфом в Бостоне и с Ларри Флейшером в Нью-Йорке, но те предпочитали работать в одиночку и не держали штата. А тут кто-то посоветовал ему обратиться к Дональду Деллу. Он звонил ему много раз, но безуспешно. Но однажды Делл снял все же трубку – после семнадцатого гудка. Они договорились о встрече, перед которой Фальк просидел в приемной Делла целых три часа. В итоге он устроился у него стажером. Днями работал, а в юридическую школу ездил или по вечерам, или в летние месяцы. Делл поручил ему работу, связанную с делами Артура Эша, и Дэвид взялся за нее с энтузиазмом, редким для стажера. Он корпел над каждой цифрой (речь шла о финансовых проблемах Эша) и стал незаменимым человеком для этого теннисиста, которого он, кстати, боготворил.

Даже в те ранние свои годы Фальк верой и правдой служил своим клиентам. Однажды ему довелось представлять интересы молодого баскетболиста Рода Гриффита, завербованного в «Денвер». В ту осень как раз стало очевидно, что способности этого игрока весьма средние, и руководство клуба решило с ним расстаться. Фальк регулярно названивал Донни Уолшу, генеральному менеджеру «Денвера», пытаясь защитить интересы своего подопечного, и вот как раз в тот день, когда руководители клуба приняли роковое для Гриффита решение, Фальк (в этом есть что-то мистическое) появился на тренировочной базе «Денвера». «Я был поражен, – вспоминал Уолш, – ведь коммерческих рейсов из Вашингтона на базу Военно-воздушной академии, где мы тренируемся, не существует. Как он сюда добрался, ума не приложу. Однако его преданность своему клиенту мы по достоинству оценили и отложили расставание с Гриффитом на какое-то время».

Фальк производил впечатление человека крайне нервного, вечно возбужденного. Он обладал чрезвычайно живым умом, быстро думал, быстро говорил, все схватывал на лету. Слова и мысли рвались из него, как шрапнель. Может быть, он говорил так быстро из-за боязни, что кто-нибудь другой выскажет ту же мысль раньше него. По мере того как рос его вес и авторитет в баскетбольном мире, он все чаще давал всем понять, что его время стоит очень дорого. Дороже, чем чье-либо еще, за исключением самого Майкла Джордана. Как считал один из генеральных менеджеров НБА, вести переговоры с Фальком все равно что бороться с осьминогом: столько встречных молниеносных движений и такая напористость. А вот его слова: «Фальк кричит, угрожает, затем обещает. Если вы не соглашаетесь на его условия, все кончено. Ваша команда будет постоянно проигрывать, а вас уволят за недальновидность. Но если вы поступите так, как требует Фальк, вы, возможно, станете первым, кто приобретет нового Майкла Джордана».