— По телевизору видел. Там всякое такое — кофе в постель, дирижабль к балкону, гондолу к подъезду…

— Неужели мы в Венецию поедем! — ахнула Анна, услышав о гондоле. — А дирижабль-то тут откуда взялся?

— Воздухоплавание — это тоже приятное времяпрепровождение. Узнаем, где можно покататься и закажем. Кутнем в кои-то веки, — размечтался Сергей. — Вспомни, о чем ты еще мечтала и не успела осуществить? Мы все наши упущения наверстаем по полной программе!

— Да я много о чем мечтала… Но сейчас ничего в голову не идет. Ужас, обо всем забыла, стоило только попасть в твои объятия! — пожаловалась Анна Сергею. — Только одно знаю — чего я не хочу: на дирижабле меня сразу же укачает. Ты же помнишь, я даже карусели не выношу.

— Ладно, дирижабль отпадает. А свои мечты пока вспоминай и записывай. Я тебе завтра подарю специальный блокнотик. Мы его назовем «Красивые мечты».

— Да не надо блокнотик, у меня ежедневник есть, — в Анне немедленно заговорила деловая женщина.

— Ты что?! Какой такой ежедневник? Это же для ежедневных дел. А мы про красивые мечты. Улавливаешь разницу?

— Улавливаю, — смутилась Анна. Ей вовсе не хотелось выглядеть в глазах Сергея сухой деловой дамой, которая никак не может переключиться на красивые мечты.

— Сереженька, только наши путешествия будут короткими. Разнообразными, но недолгими. Ты понимаешь меня? — спросила Анна. — Мне ведь нужно будет показываться этому… доктору, наблюдаться… Он сам говорил… — Она сразу погрустнела, но Сергей не дал ей продолжить мысль:

— Это мы устроим. Это нам ничего не стоит. Он обещал навещать тебя раз в неделю? Неужели нам не хватит времени поразвлечься и вовремя вернуться? Ведь путешествовать мы тоже будем с умом. Мы ж не нанялись… Когда захотим, тогда и поедем. А захочется отдохнуть, дома поболтаемся. В цирк сходим, на выставку какую-нибудь, в зоопарк, в музей Калинина…

— Его уже закрыли, — машинально ответила Аня.

— Ну, в другой музей. Их полно. Я в Москве и половины музеев за свою жизнь не посетил. А ты?

— А тебе это надо? — ответила вопросом на вопрос Анна.

— Честно говоря, не очень. Я бы лучше сходил на какую-нибудь необычную выставку. Например, тирольских шляп. Вчера видел рекламу по телеканалу «Культура». Так интересно.

— На шляпы и я хочу посмотреть. Правда, мне больше нравится тирольское горловое пение — йодль.

— Послушаем и этот йодль, — твердо пообещал Сергей. — Жаль, что сейчас ночь и нельзя сбегать в магазин за блокнотиком. Как бы к утру не забыть про Венецию, тирольские шляпы и тирольское пение.

— Можно я в ежедневник запишу? — робко спросила Аня.

— Ладно, так уж и быть, на первый раз можно. Завтра обязательно перепишешь. Ну почему у нас ночью не работают магазины канцтоваров?! — в отчаянии возопил Сергей. — И это тогда, когда он нам крайне необходим! А ведь есть город, где жители испытывают в нем постоянную нужду и его даже на ночь не закрывают.

— Ой, и где это? — живо поинтересовалась Анна.

— Этот славный город — Париж. И мне о нем рассказывал Олежка Коняев. А ему верить можно.

— И что же это его ночью понесло в магазин «Канцтовары»?

— Да он в августе возил туда экскурсию московских старшеклассников из какого-то крутого колледжа. Показывал достопримечательности, рассказывал всякие умные вещи, одним словом — приобщал к французской культуре. Учительница у них была строгая и по вечерам запретила ребятам куда-либо ходить, носилась по номерам и все время их пересчитывала. К ночи ее силы, естественно, иссякали. Она без задних ног валилась спать в полной уверенности, что деток от ярких впечатлений уже тоже сморил сон. Вот они к нему и подкатились: «Олег Николаевич, мы так хотим ночной Париж посмотреть! А завтра уже уезжать… Умоляем, пойдемте с нами!..» Олежка человек сговорчивый, собрал их, выстроил парами, велел никому не отставать, а то бошки поотрывает, и повел по бульвару Капуцинов. Вот они идут, идут, народу довольно много, но все сидят в открытых кафе. А нашим тинейджерам кафе ни к чему, им нужны зрелища. Тем более — двенадцать мест одновременно им ни одно кафе предложить не сможет. Идут они, идут…

— Сережка, ты прямо как былину рассказываешь: «…идут они, идут…», долго им еще идти? — нетерпеливо перебила его Анна.

— Молчи, женщина, когда мужчина говорит! — строго одернул ее Сергей. — Вот они идут и идут, девицы ныть начинают: «Олег Николаевич, а где же здесь открытые магазины? Почему они все на больших замках, в витринах свет не горит, никто нас с распростертыми объятиями не встречает и парижским товаром не заманивает?..» — Он действительно стал имитировать былинный лад. — А Олег, повидавший в жизни многое, отвечает этим жадным до заморского тряпья детишкам: «А потому, дети мои, что ночью все магазины закрываются! Продавцы тоже люди — спать хотят…»

И только сказал он им эти слова, как дети углядели сияющие огнями витрины, распахнутые гостеприимно двери, вежливых охранников, заманивающих покупателей и с радостными воплями ломанулись в этот магазин. Олег мне рассказывал, что сам был немало поражен, что нашелся-таки один открытый магазин в ночном Париже. И представь себе, как были разочарованы наши юные соотечественники, когда магазин оказался набит канцелярскими товарами. Ничего не поделаешь, пришлось покупать ручки, карандаши, календари, блокноты, ароматические ластики, органайзеры… И заметь, дорогая, ежедневники. Притом оказался такой широкий выбор этого добра, что они все бродили и бродили, выбирали и выбирали, громко перекрикиваясь между собой, как в лесу. Магазин-то большой, и то и дело кто-нибудь терялся. Немногочисленные покупатели на них оглядываются, продавцы дивятся — русское нашествие на магазин канцтоваров среди ночи. А наши парни спустились этажом ниже и собрались уже навеки поселиться среди музыкальных дисков, коими тоже оказался богат этот волшебный ночной магазин. Олег и сам там застрял. Говорит — нигде не видел такого несметного количества дисков. В общем, провели они там много времени и получили массу впечатлений. А также накупили всякой дребедени полные рюкзачки.

Он перевел дыхание.

— С тех пор я так мечтаю попасть в этот магазин! — сказал доверительно Сергей своей любимой, которая слушала его, как сказочника, отскрыв рот. Глаза у нее горели. Из чего Сергей сделал вывод, что он неплохой рассказчик, и это надо иметь в виду, применяя в лечении Анны художественное повествование как один из методов психотерапии. От Олега он наслушался много подобных историй, будет чем отвлекать Аню от печальных мыслей.

— Завтра запишу в блокнотик: «Канцтовары», — с улыбкой пообещала Анна. — Мечты должны сбываться.

— Ладно, смотаемся и туда. А теперь давай спать, дорогая. Тебе вредно всю ночь напролет куролесить. Пускай тебе приснится этот волшебный магазин, призывно сияющий в ночи яркими огнями, с гостеприимно распахнутыми дверями. Да, там в витрине стоит мотоцикл. А на нем сидит картонный Майкл Джексон. По этим приметам мы и найдем единственный в мире ночной магазин «Канцтовары», — пафосно закончил свой рассказ Сергей и закутал уже совсем засыпающую Анну в одеяло, как в кокон.