Я вздрогнула. Признаться, сам факт празднования Нового года каким-то чудесным образом просто вылетел из головы. Отплясав целый день на кухне, я уже и не думала о том, что придется ещё исполнить обещанную роль Снегурочки перед детьми. А ведь изначально я ради этого сюда и приехала, Даниил хотел в первую очередь порадовать племянников…

— Тебе тоже переодеться надо, — напомнила я. — Бороду прицепить.

— Ты по ней уже скучаешь? — ухмыльнулся Котовский. — Признаться, я тоже. Но любовь требует жертв. Если б не ты, ничто не заставило бы меня сбрить бороду.

— Да? И именно потому, что ты так мечтаешь её вернуть, сегодня утром ты вновь брился? — хитро поинтересовалась я.

— Подсматриваешь за женихом? — Даниил обнял меня за талию, притягивая к себе, и хотел было поцеловать, но за спиной раздалось мрачное покашливание.

— Постеснялись бы при детях!

Даниил нехотя оглянулся. За спиной стояла в привычном своем состоянии, то есть, безгранично злая, мечущая взглядом молнии Богдана. Никаких детей рядом не наблюдалось, Анечку и Яночку увела переодеваться к празднику бабушка, Алеша и Андрей тоже убежали готовиться к празднику, но Дана, очевидно, считала своим долгом прекратить любые проявления чувств со стороны брата к кому бы то ни было. Да что там! Можно подумать, я была не в курсе, что так сильно не нравлюсь Богдане, что она с удовольствием придушила бы меня на месте, но помнит о том, насколько это незаконно!

— Это кто тут ребенок-то? — не удержался Котовский. — Может быть, ты, Дана?

Я спешно поймала Даниила за руку.

— Правда, не стоит, — попросила я, заметив, как вновь наливаются кровью глаза Богданы и как она собирается разразиться новой отчаянной речью о том, что не Даниилу учить её, как вести себя при детях и что с ними делать, тем более, если он сам себе такое позволяет.

Очевидно, Котовскому совершенно не хотелось портить себе праздник. Он покосился на сестру, покачал головой, будто досадуя, что все-таки не может ответить ей так, как ему хочется, но не проронил ни слова, только прошел мимо неё, направляясь вверх по ступенькам. Я замешкалась лишь на секунду, чтобы последовать за ним, и ядовитый комментарий Даны донесся до меня, оставшись для Даниила неуслышанным:

— Ну да, ну да! На стол накрыть Витке не дали, так хоть в платье она покрасуется, пока ты будешь в наглухо запахнутой шубе в роли Сосиски! Ой, прошу прощения, Снегурки! Но эти костюмы все такие одинаковые!

Я сжала зубы, но притворилась, будто не услышала ни слова, хотя и поразилась про себя. Откуда в обыкновенной женщине может быть такое количество яда? А ведь у неё трое детей! И дети наверняка страдают от того, что родителей не выбирают. Анечке и Яночке ведь нужно материнское тепло, они же девочки! Да и Андрею тоже, хоть он и постарше. Это же дети!

— Она все время такая? — не удержалась я, закрывая за собой дверь и оставаясь наедине с Даниилом в нашей комнате. На кровати уже лежали коробки с подарками для детей, с прикрепленными на них ярлыками, от кого и кому предназначался презент, и я с удивлением обнаружила, что часть коробочек предназначалась и для взрослых.

— Да нет, — задумчиво отозвался Котовский. — Раньше получше была. Но в последнее время то ли ревность её заедает, то ли ещё что, но Данка становится и вовсе невыносимой. Скоро Вася схватит детей и сбежит от неё прочь, а его даже осуждать за это никто не станет, только и говорить будут, что жена до… Твою ж мать!

— Что такое? — опасливо уточнила я, наблюдая за тем, как Котовский перебирает подарки, смотрит на надписи и мрачнеет с каждой секундой. — Даня, что случилось?

— Ничего, — сердито ответил он. — Кажется, Деду Морозу и Снегурочке придется импровизировать. Собирайся скорее… Спускаться будем.

Я не стала спорить, так, впрочем, и не поняв, в чем проблема. Пока Даниил собирал подарки в мешок деда Мороза, я схватила свой новогодний костюм и выскользнула из комнаты — не переодеваться же мне перед Котовским! И так достаточно того, что мы спим с ним в одной постели, и, как бы я не отпиралась, я довольно часто "случайно" оказываюсь в его не в меру пылких объятиях, когда того совершенно не ожидаю.

Впрочем, говорить, что мне это неприятно, не слишком честно.

Отбросив в сторону все мысли, не касающиеся празднования Нового года, я закрылась в ванной, сняла платье, в котором обычно ходила здесь в доме и облачилась в снегурочье, расшитое серебристыми нитями, прекрасно ложившееся по фигуре…

Что ж, не знаю, для кого эти костюмы продавались в том магазине, но я даже залюбовалась своим отражением. Платье Снегурочки легло просто отлично, к тому же, выглядело жутко дорого. Стоило оно тоже, как я предполагала, немало, но сейчас всякие сомнения относительно того, достойна ли я каких-нибудь дорогих презентов от Даниила, удалось отбросить в сторону. Это ведь праздник для его племянников, а не для моих, и почему я должна выходить к ним в засаленной шубе, на которой в прошлом году чьи-то дети оставили несколько пятен от майонеза, а воротник слипся от пролитого на него алкоголя?

Наверное, сейчас мне позавидовала бы любая актриса, играющая Снегурочку на всевозможных утренниках и корпоративах. Пальто с меховой оборкой я уже надевала во время своего прошлого актерского опыта, но в суматохе как-то не заметила, насколько оно было красивым. В сочетании с голубым платьем из комплекта, с белыми сапожками, в которых не только на детские праздники, а и по улицам ходить можно, если нет угрозы влезть в болото, пальто оказалось ещё красивее.

Я подумывала было заплести волосы в косы, но, подумав, отказалась от этой идеи. Шапочку, заменявшую кокошник, тоже надела нехотя, подозревая, что и её, и пальто придется снять, иначе я просто изжарюсь, мы же не на детском утреннике, а на семейном празднике, в конце концов! Нет особого удовольствия в том, чтобы изжариться за те несколько часов до нового года.

— Внученька, — раздалось из-за двери, — готова ли ты?

— Готова, дедушка, — хмыкнула я, выходя из ванной. — Платье только занесу в комнату.

— Жду, — усмехнулся Даниил. — Только не затягивай.

Он тоже переоделся. Хотя до сих пор не застегнул роскошную красную шубу, украшенную белыми узорами и мехом, только набросил её на плечи, но зато не обошел вниманием остальные детали костюма: тонкую белую рубашку, напомнившую мне те, что носили мужчины во всяких фэнтезийных или исторических фильмах, возможно, не слишком достоверных, чёрные брюки и высокие сапоги.

— Какой-то ты совсем не Дед, Мороз, — вздохнула я, окинув его взглядом.

— Хотел показаться Снегурке в первозданном виде, прежде чем надевать вот это, — Даниил встряхнул белой бородой. — Дети к десяти спать пойдут, тогда можно будет снять шубу, шапку и бороду и спокойно сесть за стол.

Я улыбнулась. В этом плане мы точно думали одинаково.

— До десяти не так много времени и осталось, — отметила я, поглядывая на наручные часы, которые, впрочем, тоже надо бы снять.