Это звучало правдоподобно, но я никогда не боялся смерти. Когда я умру, то просто стану мёртвым, и всё. Может быть, я даже не успею понять, что это произошло. Так что моя собственная смерть не страшила меня – она случится рано или поздно, этого не избежать. Чему быть, того не миновать. Ни больше ни меньше.

– И что? – задал я вопрос после долгой паузы. – Ну окажется так окажется. Как вы вообще можете остановить их войну?

– Мы собираемся лишить мир магии, – пояснила мать Неверби мрачным и зловещим (для феи) голосом. – Похоронить её в недрах земли. Мы уверены, что это прекратит раздоры. Или, по крайней мере, они перестанут быть настолько катастрофическими и саморазрушительными.

Я знал, что феи могущественны, но не мог поверить, что они способны на такое.

– Я прав, если думаю, что вы не станете делиться секретом, как вы собираетесь провернуть такое? – спросил я.

Фея Неверби кивнула.

– Это, безусловно, вас не касается, – сказала она. – Но вы совершенно необходимы нам, чтобы выполнить небольшую, но крайне важную работу.

– Да неужто?

– Вы должны отправиться в Смертоустый лес, – продолжила фея-мать как ни в чём не бывало. – Там вы расположитесь в пещере у основания пика Дриатос и Пустой горы. Вы станете бессмертным пророком Ранеллевелленаром Светоносным, Хранителем времени и всего сущего, Писцом жизни, Бдителем земных устоев, Надзирателем над всем живым…

– Эй, дамочка, не так быстро, – перебил я её. – Ради бороды Гудрика, что вы несёте? Вы хотите, чтобы я стал каким-то бессмертным пророком?

Фея-мать Неверби кивнула.

– Но это же… – начал я, но не закончил, потому что не знал, что сказать в первую очередь. Я глубоко вздохнул, собрал свои разбегающиеся мысли и попытался снова: – Даже если не обращать внимания на ваше очевидное безумие, почему я?

– Вряд ли я смогу объяснить это так, чтобы вы до конца поняли, – ответила она. – Но вы чисты духом, у вас доблестное сердце и…

– ЧТО?! – снова перебил её я. – Вы сами сказали, что я вор, лжец, мошенник и чего-то там пройдоха. И вы не ошиблись! Я наёмник. Я творю беззаконные и временами жуткие и жестокие вещи за деньги. Это совсем не похоже на чистый дух и благородное сердце.

Фея-мать рассмеялась.

– Вы, люди, всегда смотрите на вещи излишне… пристрастно, – сказала она. – Наша истинная сущность, то, кем мы являемся, гораздо глубже, чем просто список наших поступков. Поступки отдельной личности иногда очень продуманы. А порой они полностью обманчивы.

– Ладно, убедили, не такой уж я и мерзавец, – согласился я, махнув рукой. – Пусть так, но ведь наверняка найдутся души почище моей, разве не так?

– У них другие цели в этой и последующих эпохах.

Если честно, я обиделся. Эта дамочка практически говорила мне, что от меня нет никакой другой пользы, кроме как помогать им каким-то образом избавиться от магии, переехав в пещеру и превратившись в бессмертного пророка. Но, должен признать, в душе я знал, что она права. Моя жизнь не была счастливой. Никогда. Я всегда гнался за монетой, или женщиной, или выпивкой. Искал удовлетворения, которого никогда не находил. Лгал самому себе, что участь бродяги без целей и забот – вот истинная свобода, и именно это мне и нужно.

– Ладно, – сказал я очень осторожно, чтобы мои слова нельзя было принять за согласие на работу. – И что входит в обязанности пророка?

– В первую очередь ваша нынешняя сущность изменится, – пояснила фея. – Вы больше не будете человеком, а станете скорее неупокоенным духом, застрявшим между духовным и физическим мирами. Вы навеки будете связаны с Землёй, пока не найдёте себе преемника или сама планета не разрушится. Вам будет известно всё, что происходит в мире. И хотя никто не может предвидеть будущее, но вы станете хранителем прошлого и настоящего. Вы будете носителем знаний обо всём, что происходит, дабы будущие поколения могли потом научиться на наших ошибках. А когда придёт время, если феи смогут вернуться в этот мир, нам нужны будут эти знания. Нам требуется тот, кто сможет присмотреть за нашими вещами, за историей нашего мира, естественной и человеческой, и…

– Погодите, – снова перебил я её. – Что значит «если смогут вернуться»? Куда собрались феи?

– Как я уже сказала, – мягко ответила она с ещё большим спокойствием и терпением, – некоторые виды исчезнут, когда мы осуществим то, что должно.

– Вы собираетесь уничтожить себя ради спасения мира?

– Иногда самопожертвование стоит того, – сказала фея-мать. – Так что пусть вас утешает, что не только вы принесёте себя в жертву ради всеобщего блага.

И я кивнул, потому что больше ничего слышать и не надо было.

Я уже знал, как должен поступить.

– И вот, – сказал Крейч, заканчивая свою историю, – на следующий день мы с Блобом отправились в путешествие к Смертоустому лесу.

– И это случилось? – спросила Ари. – Вы приняли предложение – и всё? Отказались от собственной жизни по чьей-то прихоти?

– Не совсем, – возразил Крейч, внезапно поднимаясь и наклоняясь вперёд. Его позвоночник громко хрустнул несколько раз, пока он, кряхтя, разминался. – Остаток ночи я провёл в раздумьях, одну за другой опустошая кружки с элем. И продолжал думать в течение двухнедельного пути. Но в конце концов стало ясно, что фея-мать знала меня лучше, чем я сам. Она предложила мне цель в жизни. Наконец-то. Есть в этом что-то ироничное, что парень, которого совершенно не заботила его жизнь, вдруг стал бессмертным. Ха! Но такова ирония судьбы. Я теперь знаю об этом мире всё. В нём случались такие безумства, которых не вообразишь и о которых не встретишь ни одного упоминания ни в одной из книг. Вы себе просто не можете представить, до чего безумен наш мир.

– А почему Блоб не мог пойти с вами? – спросил я. – Вы же тут толком ничем и не занимаетесь.

Крейч хитро хихикнул, как будто его позабавило, как я вытер ноги о труд всей его жизни (я не специально).

– Стать пророком, хранителем сущего – значит остаться одному, – пояснил он. – Вот почему феям нужен был тот, у которого почти не было душевных привязанностей. Кто-то вроде меня. Если подумать, то Блоб был моим единственным другом. Правда, хорошим другом, он бы меня не бросил.

– Не бросил бы! – согласился Блоб и рассмеялся. – Ты сам говорил, что вляпался в меня!

Крейч ласково улыбнулся при этом воспоминании и кивнул.

– Именно так я и говорил, – сказал он, погладив Блоба, как питомца.

– Раз вы хранитель знаний и всего-всего, – заговорил Стальной Шар, который, как я заметил, до ужаса любил точность во всём, – зачем тогда нужен весь этот хлам вокруг? Ну, кроме книг. Это же просто хлам. Стулья? Кубки? Вон там, это что, горы вилок? Не слишком похоже на всё сущее.

Удивительно, но Крейч рассмеялся.

– Конечно, в основном это мусор! – согласился он. – Может быть, феи доброжелательны, благородны, добры, веселы, умеют сострадать и прочее, и прочее, но кроме того, они всё же очень тщеславны. Честно говоря, феи до одури любят красивые штучки. – Крейч обвёл рукой кучи вещей вокруг себя. – А они находят красоту во всём.