– Вот это, – тихо произнесла она.

Поцелуй был другим на этот раз – в нем было тепло и желание. Она была готова к этому, и, зная это, он ответил тем же. Она ясно осознавала, что они зашли уже слишком далеко и что еще чуть-чуть – и назад пути не будет. Она уже чувствовала, как под ней выросла его страсть, и тело ее готово было принять эту твердость.

И все время, пока она целовала его, пока тела их были слиты воедино, она не переставала думать: «О, как я пожалею об этом! Не сойти мне с этого места – я буду платить за это. Но, бог мой, как хорошо!»

Она слезла с него, пытаясь отдышаться.

– Ну что же, мисс Вилли Мэйтленд, – улыбаясь, сказал Гай, глядя на нее, – вы меня удивили.

Она стала судорожно приводить свои волосы в порядок.

– Это произошло совершенно случайно.

– Это вряд ли.

– Глупость, и все.

– Тогда почему ты совершила эту глупость?

– Это произошло, – она посмотрела ему в глаза, – чисто инстинктивно.

Он засмеялся. И не просто засмеялся, а стал кататься по мешкам и хохотать что было мочи. Грузовик подпрыгнул на какой-то хорошей кочке и швырнул ее на пол рядом с ним, а он все хохотал.

– Ты сумасшедший, – сказала она.

Он обхватил ее рукой и прижал к себе.

– И ты одна тому виной.

Сианг сидел за рулем черного лимузина с тонированными окнами и проклинал разбитое шоссе, а вернее, то, что в этой стране называли словом шоссе. Он никогда не мог понять, почему коммунизм и приличные дороги не дружили друг с другом.

А тут еще и пробки вдобавок, да еще эти проверки автомобилей, устроенные властями. Его на секунду охватила тревога при виде вооруженных солдат на обочине дороги. Но всего несколько слов, сказанные человеком на заднем сиденье, да советский паспорт, предъявленный через окно, – и их пропустили без всякой задержки.

Машина двинулась дальше на запад. Дорожный знак подтверждал, что они ехали по шоссе на Дьен-Бьен-Фу. Этакий странный знак, думал Сианг – что едут они не куда-нибудь, а в город, где когда-то потерпели поражение французы, где Восток победил Запад. За много столетий до этого один восточный мыслитель оставил пророчество:

Горы на юге лежат,

Это земля вьетов.

Кто на нее посягнет,

Тот заплатит за это жизнью.

Сианг глянул в зеркало на человека, сидящего сзади. Этот человек не думал в категориях Восток или Запад, ему было все равно, что значат слова родина или патриотизм. «Настоящая власть, – сказал он однажды Сиангу, – находится в руках отдельных личностей, таких личностей, которые знают, как этой властью воспользоваться и как ее удержать. И не кто иной, как я сам, намереваюсь ее удержать».

Сианг и сам не сомневался в этом. Он вспомнил день, когда они познакомились. Это было в долине Хеппи-Вэлли – на американской базе, которую служаки из тех, что посмешливее, окрестили «полем для гольфа». На дворе был 1967 год. У Сианга тогда было другое имя. Щуплый, босой мальчишка тринадцати лет, он влачил жалкое существование среди прочей сиротени. Его первое впечатление от американца было «вот это грома-дина». Широченное, мясистое лицо страшно пылало огнем в жару, ботинки великана огромные, руки… Был жаркий день, и Сианг торговал напитками. Человек купил кока-колу, в несколько глотков опрокинул ее в себя и протянул обратно пустую бутылку. Сианг взял тару и заметил на себе изучающий и даже как бы измеряющий взгляд американца. Потом тот удалился. На следующий день, а потом и в течение всей недели человек приходил из своих расположений за одной и той же кока-колой. Хотя вокруг было с десяток других мальчишек, зазывающих приобрести напиток, американец брал только у Сианга. В конце недели человек одарил Сианга новой рубашкой, тремя банками тушенки и неслыханной кучей денег. Сказал, что рано утром покидает долину, и попросил привести ему на ночь самую миловидную девчонку, какую только можно было найти.

Позже Сианг узнал, что это была только проверка. И проверку эту он прошел.

Надо сказать, что американец даже немного удивился, когда увидел на пороге Сианга, а с ним девчонку ослепительной красоты. Американец конечно же ожидал, что Сианг, заработав свои деньги, удалится. Но каково было удивление Сианга, когда тот отпустил девчонку, даже не притронувшись к ней. Вместо этого он попросил мальчишку остаться, не в качестве замены для утех, как сначала со страхом в душе подумал Сианг, но в качестве помощника.

«Мне нужен кто-то, кому я могу доверять. И кого могу научить чему-то», – сказал он.

Даже теперь, по прошествии стольких лет, Сианг продолжал испытывать мальчишеский трепет при виде американца. Он глянул в зеркало – на лицо, которое мало изменилось с того первого дня в Хеппи-Вэлли. Щеки, может, и пополнели еще больше и стали краснее, но глаза по-прежнему были цепкими и проницательными. Собственно, как и голова. Глаза эти наводили на него что-то вроде страха. Сианг устремил внимание обратно на дорогу. Человек на заднем сиденье мычал мелодию «Янки Дудль». Остроумный выбор, учитывая советский паспорт у него в кармане. Сианг улыбнулся ироничности всего положения. Американец был полон сюрпризов.

Было уже глубоко за полдень, когда грузовик наконец затормозил.

Вилли, лежавшая на мешках с рисом, в полусне перевернулась на спину и попыталась прогнать дремоту.

Все тело ломило, мышцы и кости болели все до единой.

Мотор заглушили, и в возникшей тишине заныли комары. Тьма стояла такая плотная, что, казалось, было трудно дышать.

– Проснулась? – донесся до нее шепот. Над ней склонилось лицо Гая, блестевшее в темноте от пота.

– Который час?

– Дело к вечеру, часов пять, наверное. У меня часы встали.

Она приподнялась, и все поплыло перед ее глазами от жары.

– Где мы?

– Я даже и не знаю точно. Где-то у границы, по-моему.

Гай застыл, когда послышались шаги по направлению к ним и мужские голоса заговорили по-вьетнамски. Полотно откинули, и в свете ударившего в глаза солнца на них уставились две головы, как два черных пятна.

Один из мужчин жестом скомандовал вылезать из кузова:

– За мной. Ни слова.

Вилли тут же перелезла через борт и спрыгнула на пружинящую почву джунглей. За ней последовал Гай. Несколько секунд их шатало, в глаза бил свет, а в легкие впервые за много часов ударил свежий воздух. Лучи послеполуденного солнца полосками испещряли почву у их ног. Где-то над головой неведомая птица издала тревожный крик.

Вьетнамец махнул рукой, чтобы они шли вперед. Только они ступили в гущу зарослей, как позади зарычал мотор. Вилли беспокойно обернулась и увидела грузовик, уезжающий без них. Она взглянула на Гая и прочла на его лице ту же мысль, что промелькнула и у нее: «Назад дороги нет».