— Вот что я скажу, ты делаешь это место намного безопаснее, — заметила Вала. Эльф не ответил.

Лестница спускалась в естественную пещеру, заполненную известняковыми образованиями. Здесь так отвратительно воняло отбросами и плесенью, что Вале пришлось прикрыть рот и нос, чтобы не вырвало. Когда они ступили на пол зала, она узнала странную закономерность во многих из самых больших образований, где сталактиты и сталагмиты встречались, образуя стену из похожих на клетки колонн. Из-за множества решеток выглядывали светящиеся красные глаза разных форм и размеров, некоторые размером с кулак Валы, некоторые не больше булавочных головок. У одной из ближайших клеток не было глаз, только покрытый плесенью череп с шестью черными клыками, прислоненными к прутьям, и кончик одного темного рога, торчащий, чтобы коснуться земли.

Из ближайших клеток донесся хор низких стонов и хрипов, постепенно переходящих в звериное рычание и грохот. Хотя Вала держала рукоять своего темного меча, она не видела за каменными прутьями ничего, кроме красных глаз.

— Следи за пленниками — предупредил эльф-лич. — Они голодны.

Вала отодвинулась от клетки, в которую заглядывала, только чтобы услышать влажный шлепок, когда что-то ударило ее по бронированному бедру. Эльф-лич выругался на каком-то древнем языке, которого она не понимала, затем развернулся к источнику слюны и выпустил струю золотых энергетических стрел. Когда стрелы прошли сквозь прутья и взорвались в нападавшем, Вала увидела щетинистую морду с длинными изогнутыми клыками, пару веерообразных ушей и пару сложенных крыльев, поднимающихся за плечами. Существо взревело и вцепилось в клетку четырьмя огромными когтями. Когда энергетические стрелы исчезли, он снова исчез в темноте внутри своей тюрьмы. Эльф-лич указал на пузырящуюся на поверхности брони Валы зеленую слизь.

— Сотри это, пока оно не пустило корни, — сказал он. — Меньше всего я хочу, чтобы ты распространяла дьявольское отродье по моему Иритлиуму.

— Твоему Иритлиуму? — Вала оторвала полоску от подола своей нижней туники и обернула ее вокруг лезвия своего темного меча, затем соскребла ткань и бросила ее в клетку существа.

— Кем ты был?

Глаза эльфа-лича заблестели.

— Был?

— Я не хотела тебя обидеть — сказала Вала. — Просто я не дружу со многими немертвыми.

И с этим она тоже не дружила, как ясно дал понять лич-эльф, когда повернулся и молча прошел через комнату. Стараясь избегать случайных капель слизи, которые летели в ее сторону, Вала следовала так близко, насколько позволяла ее терпимость к холоду.

Они прошли через странную тюрьму и бродили по темным пещерам под Иритлиумом, пока ее ноги не устали до изнеможения. Время от времени она пыталась узнать больше о своем проводнике, вовлекая эльфа-лича в разговор, но он говорил только для того, чтобы произнести слово мимоходом или предупредить ее о какой-то смертельной опасности, в которую она чуть не попала. Дважды они попадали в засаду темных нагов, бросавших заклинания, и одному из них действительно удалось окутать эльфа-лича паутиной заклинаний, прежде чем Вала разрезала его на шесть кусков по три ярда. Прежде чем продолжить путь, ее проводник стал достаточно благодарен, чтобы сообщить ей, что его зовут Коринеус Драннекен. Наконец, они поднялись по вертикальной шахте на нижние уровни подвала, выйдя в то, что когда-то было центральным фонтаном в сложном двухэтажном комплексе рабочих камер. Пробравшись мимо гигантского удава, который был обездвижен аурой холода Коринеуса, они выскользнули из бассейна и прокрались по узкому служебному коридору. У задней стены белый эльф остановился и вытащил из-под стены расшатанный камень. Часть каменной стены со скрипом отворилась и с грохотом отошла в сторону. Он пробормотал что-то вроде приветствия и жестом пригласил Валу войти.

Всегда осторожная, она опустилась на колено, заглянула за угол, и обнаружила, что смотрит под парящим бехолдером в большую комнату, заполненную палочками, коронами, наручами и другими предметами, которые даже она признала магическими. Там был также пожиратель разума, кружащий около двери, и полдюжины растерянных багбиров, карабкающихся за своим оружием.

Проклиная себя за глупость, а Коринеуса за вероломное двурушничество, Вала взмахнула темным мечом в сторону пожирателя разума. Подождав достаточно долго, чтобы увидеть, что вращающееся лезвие летит к своей цели, она бросилась вперед и поднялась под бехолдером, прижав его к потолку, в то время как она вытащила свой кинжал.

— Рессамон, идиот! — закричал бехолдер. — Оглуши её, оглуши раньше…—

Вала вонзила кинжал в брюхо чудовища. Получившийся вопль был скорее сердитым, чем болезненным, и едкий запах толченого камня наполнил воздух, когда созерцатель начал распылять камень сверху своим лучом распада.

— Рессамон!

Но Рессамон, если так звали пожирателя разума, уже лежал на полу рядом с отрубленной головой. Наконец, собравшись с мыслями, багбиры перепрыгнули через тело иллитида и бросились на Валу. Снова вонзив кинжал в живот бехолдера, она протянула свободную руку, чтобы призвать меч. Он промелькнул между двумя атакующими багбирами, рассек мохнатое колено и подогнул ногу. Изумленный зверь рухнул перед двумя товарищами и заставил их растянуться, заставив остальных остановиться и обернуться, чтобы посмотреть, кто нападает сзади. Темный меч появился в руке Валы, и луч распада бехолдера, наконец, прорезал краеугольный камень скрытой арки. С тысячей тонн рушащегося камня над головой, у нее не было другого выбора, кроме как прыгнуть в комнату впереди и позволить раненому глазу-тирану убежать. Она сделала ныряющее сальто, отрубив ноги багбиру в коленях, когда катилась мимо, затем поднялась на ноги и занесла кинжал над головой, вонзив его по самую рукоять в ближайшую мохнатую спину. Рев раненых багбиров потонул в грохоте рушащейся двери. Вала увернулась от массивного топора, когда самый быстрый из багбиров развернулся, чтобы атаковать, затем убрала руку, державшую его, и открыла грудь на развороте. Она заметила, что приближается еще один топор, и едва успела отвернуться, хотя лезвие рассекло ее грудь, пробив стальную чешую и швырнув ее в пару волосатых рук, таких же больших, как ее талия. Прижав руки к бокам, Вала подняла ноги над головой и ударила обутыми в сапоги ногами в лицо своего похитителя.

Этого удара было недостаточно, чтобы опрокинуть багбира, но он испугал его. Хватка твари ослабла настолько, что Вала смогла подхватить меч. Атака была настолько слабой, что даже самая острая сталь не пробила бы толстую шкуру багбира, не говоря уже о кожаном доспехе, который он носил на чреслах. Но стеклянный клинок темного меча рассек кожу, словно паутинку. Багбир взревел от шока и начал сжиматься, а Вала вскинула запястье, вонзая острие своего оружия глубоко в его живот. Волосатые руки обмякли и отпустили ее плечи, огромное тело ее похитителя согнулось над ее лицом. Потянувшись за ним, она схватила пригоршню меха и, протиснувшись между его ног, поднялась на ноги. Огромный ручной топор пролетел по воздуху и врезался в ее шлем, отломив один из рогов и сбив его с головы. Уверенная только в том, с какой стороны на нее напали, Вала повернулась к багбиру, которого только что ранила, и обнаружила еще один большой топор, нацеленный ей в горло. Едва успев вовремя перевернуть свой темный меч, она поймала оружие почти наверху, используя собственный импульс атаки, чтобы рассечь древко и отправить голову, вращающуюся, чтобы застрять в одном из раненых товарищей нападающего. Быстрее, чем другие, этот жук последовал за своей первой атакой, ударив огромным кулаком по бронированным ребрам Валы, отправив ее через всю комнату на полку, полную артефактов. Она упала на землю безвольной кучей, все еще держа меч и изо всех сил пытаясь вернуть воздух в легкие. Торжествующе фыркнув, багбир выхватил оружие у раненого товарища и направился к Вале. За ней она увидела сферическую фигуру, выплывающую из облака пыли, поднимающегося из разрушенного дверного проема. Коринеуса нигде не было видно.