– И свет по-прежнему мерцает, – сказала старуха. – И солнце мерцает на поверхности воды. Сто событий происходит с каждым из нас в каждую секунду. Сто раз спрошу – промолчи в ответ, стократ дороже такой ответ…

– Что?!

Она покачала головой:

– Ничего… Другие люди оказались сильнее меня, и они продолжают тянуть Сеть. С севера, от Белой Школы, и с юга, от Золотой, нарастают ячейка за ячейкой. Я видела, как подросшие дети привязывают письма к почтовым птицам. Всякий раз я желала им удачи.

– Я тоже их видел, – сказал Стократ. – Послушай, а если…

– Я об этом думала, – она прочитала его мысль раньше, чем он успел сказать. – Сколько, ты говоришь, лет Мир – сейчас? Восемь? Рано; моложе четырнадцати в Высокую Школу не берут.

Потрескивал костер.

– Я все время думаю о ней, – признался Стократ. – О том, что ее ждет. О том, что я должен сделать, чтобы ее спасти… не только от смерти, но от чужой жестокости, жажды власти… и от своей непомерной заботливости. Я сплю – и вижу во сне, как запираю ее, как делаю только своей, как не позволяю пылинке упасть на ее кожу… Что мне делать с маленькой Мир, и что делать с той девушкой, которая из нее вырастет?!

– Ты знаешь будущее, – помолчав, сказала старуха. – Ты можешь его изменить.

Этот вечер Нора запомнила до смерти. Дело было поздней осенью, на обеденном столе горели свечи, их высокие язычки почти не дрожали. Нора сидела напротив брата, брат только что легонько стукнул ее ногой под столом и глазами указал на родителей.

Нора очнулась от мечтаний о том, как здорово будет, когда выпадет снег, и прислушалась. Отец говорил тихо и очень четко, и с каждым его словом мать все больше приходила в ужас.

– Если выбирать будущее – только сейчас, потом такой возможности нам не оставят. Или сегодня мы выберем Лес, или через пять лет здесь будут Железные Братья.

– Но за целых пять лет, – умоляющим голосом начала мать, – кто знает, что может случиться? Железные Братья могут встретить противника, который, наконец, переломает им хребет…

– Где?! Где такой противник? Я говорил сегодня со шпионами – последняя надежда пропала, они взяли Овраг почти без потерь. А Овраг – естественная крепость, не чета нашей равнине. Если мы не хотим стать рабами Братьев, мы должны…

Он замолчал и посмотрел на детей. Нора, двенадцати лет, и одиннадцатилетний Филин не успели притвориться, будто не слушают.

– Ступайте к себе, – сказал барон после паузы.

– Но ваша милость, мы еще не доели, – Филин всегда звал отца «ваша милость», когда чем-то возмущался и хотел это показать.

– Ступайте, – сказал отец, и от звука его голоса что-то тенькнуло в животе у Норы. Она поднялась без единого слова.

Филин, уходя, прихватил два куска пирога с тарелки. Филин всегда брал всего по два: для себя и для Норы. А она иногда забывала о младшем брате. Впереди у нее было много темных ночей, чтобы в этом раскаяться, но в тот момент она ничего не знала о будущем.

Выходя из зала, они услышали последние два слова:

– Лесной Царь…

Дверь закрылась.

Молча, друг за другом, брат и сестра поднялись в свои покои. Нора несла свечу, Филин – пирог и кувшин с водой. Добравшись до комнаты, они зажгли светильник на столе, взяли каждый по куску пирога и только тогда заговорили.

– Железные Братья взяли Овраг, – сказал Филин. Он был наследник барона и должен был разбираться в политической ситуации. Нора задумалась: слова звучали жестко и тревожно, но большой беды в них не было.

– Овраг – это далеко, – сказала она не очень уверенно.

Филин зажег новую свечку. Встал и потянул за шнурок; сверху спустилась и развернулась, как парус, карта Обитаемого Мира, и закрыла собой всю стену.

– Не так уже далеко, – он вытащил из ножен свой кинжал и поднялся на цыпочки, почти касаясь острием границы баронства. – Вот Овраг, а вот мы. Видишь, между нами и Оврагом нет сильных владетелей – только мелкие баронства без армий и даже без оружейников.

– У нас ведь есть наше право, – напомнила Нора. – У нас есть документы, подтверждающие, что Перелесье – наша земля, со всеми полями и озерами, водой и травой…

– Железные Братья не читают документов, – сказал Филин. – Они вообще не читают по-нашему. Они слепые.

Нора вздрогнула. О Железных Братьях много рассказывали. Но одно дело сказки…

– Как же они воюют, если они слепые?

– Они слышат все вокруг.

– Даже неподвижную стену?

– Все. Они превращают людей в рабов, разлучают родителей и детей, жен и мужей. А некоторых они делают Железными Братьями…

– Как?

– Не знаю, – сказал Филин, и вдруг выкрикнул истерическим шепотом: – И знать не хочу!

Нора знала, как ее брат умеет бояться – у него ведь богатая фантазия, он живо представляет все, о чем говорят. Чтобы скрыть это, Филин притворялся бесстрашным. Он говорил: если притворяться хромым, скоро охромеешь. А если притворяться бесстрашным – рано или поздно забудешь страх.

– А Лес? – спросила Нора, чтобы отвлечь его от страшных мыслей.

– Лес…

Брат еще постоял у карты, разглядывая темное пятиугольное пятно у северо-восточного побережья, подписанное «Лес». Потом спрятал кинжал и вернулся в кресло.

– Лес тоже наступает, с другой стороны. Под властью Леса живут люди… но они не рабы. Они вассалы.

– И мы будем вассалами Леса?

Филин смотрел на кусок пирога. Это был его любимый пирог, мясной, с хрустящей корочкой. Филин повертел его в руках – и положил обратно на блюдо.

– Я слышала, в Лесу есть ходячие деревья, – сказала Нора, не зная, чем бы еще его развлечь.

– Ходячих деревьев не бывает.

– А говорят…

– Сказки, – брат поднял на нее глаза, и Нора еще больше встревожилась, встретившись с его лихорадочным взглядом. – Ходячих деревьев не бывает… Бывают деревья, которые очень быстро растут. За год из ростка становятся большими. По осени они разбрасывают листву на много шагов вокруг. И везде, где листья коснулись земли, – там царство Леса.

Он посмотрел на карту:

– Видишь, здесь две границы? Эта старая, таким был Лес в год, когда я родился. А эта новая – Лес продвинулся на запад и на юг, захватил Озерки, захватил владение Куск… Между нами и Лесом остались вольные земли, где каждый сельский староста считает себя князем… Лес поглотит их раньше, чем придут Железные Братья.

Он резко дернул шнурок. Карта Обитаемого Мира поползла вверх, наматываясь на шест – но на полдороги застряла и перекосилась.

– Давай запустим нашу мельницу? – Нора торопливо открыла дверцу высокого шкафа, где стояла их с братом любимая игрушка.