– А если это будет Ульрик? Или Сара? Или твой отец?! – Ору я.

И вздрагиваю, когда он снова протягивает руки.

– Но ты умрешь, если продолжишь истязать себя!

– Не подходи! – Кричу я. – Как ты можешь желать чьей-то смерти, чтобы облегчить мое состояние?! Не трогай меня! – Он делает шаг ко мне, я от него. – Мы говорим об убийстве! Ты хочешь, чтобы я убила кого-то?!

– Потому что хочу, чтобы ты жила! Чтобы могла продолжать борьбу!

– Но я не хочу лишать кого-то жизни!

– Хорошо. – Бьорн застывает в метре от меня с вытянутыми руками. – Просто ты должна рассмотреть эту возможность. Я люблю тебя и хочу…

– Не прикасайся ко мне! Мне не нужна твоя любовь и твои советы, и я не хочу никого уб…

Я вижу, как его глаза наливаются чернотой, и запинаюсь. Неуклюже падаю на задницу и в ужасе начинаю отползать.

– Бьорн. Бьорн!

Но парень меня, кажется, не слышит. Он дышит все тяжелее и тяжелее, его плечи расправляются, а кулаки наоборот – сжимаются.

Я лихорадочно подскакиваю с земли и бросаюсь к нему:

– Бьорн, Бьорн, все хорошо! Тише-тише! – Мне страшно, но я кладу свои дрожащие ладони на его грудь и начинаю ее гладить. – Успокойся. Пожалуйста, успокойся. Вот так. Да. – Обнимаю его и слышу, как гулко колотится его сердце. – Я пошутила. Я не хотела так говорить. Прости! Просто я была шокирована твоими словами, но ты же… ты просто хотел меня спасти, да? Я все понимаю, Бьорн. Тише, тише, я с тобой.

Он оседает на траву, и я вместе с ним.

Вся его кожа в поту, и сердце по-прежнему бьется неровно, но глаза уже начинают менять цвет – бурлящая чернота растворяется, и на смену ей приходит прозрачная лазурь.

– Вот, значит, как это происходит. – Шепчу я, стирая ладонями пот с его лица.

– Ты остановила это. – Бормочет он, наклоняясь спиной на дерево и закрывая глаза. – Ты остановила.

– Я остановила это. – Улыбаюсь я, убирая пряди светлых волос ему за уши. – А, значит, мы научимся это контролировать, да?

– Да.

– Но для начала тебе нужно научиться держать эмоции в узде и не заводиться так быстро.

Он открывает глаза и находит мое лицо.

– Ты ж сама кричала, как ненормальная. – Улыбается.

– Просто больше не пытайся меня усыпить, и я не буду тебя доводить до приступа ярости. – Сажусь рядом с ним.

Мы оба тяжело дышим, и нас все еще трясет.

– Я понял кое-что. – Вдруг говорит он.

– Что?

– Мне нужно подумать о чем-то плохом, чтобы подстегнуть трансформацию.

– Отличное наблюдение. Хочешь попробовать?

Мы смеемся. Переплетаем наши пальцы.

– Кстати. Ты целовалась с этим придурком Микаэлем?

– Что? – Поворачиваюсь к нему.

– Ты с ним целовалась? – Бьорн внимательно смотрит мне в глаза.

– Н-нет.

– Врешь. – Он прищуривается.

– Да. – Киваю.

– Так ты целовалась с ним?

Его зрачки темнеют.

– Он же… мой парень. – Брякаю я.

Черты лица Бьорна заостряются, дыхание учащается, а глаза наливаются чернотой.

– Но мне не понравилось. – Добавляю я. – Честно-честно. – Темнота начинает рассеиваться. – Может быть, только самую малость… – Зрачки затягивает черным дымом. – Шучу! – Восклицаю я.

И бросаюсь целовать Бьорна.

Кажется, мы целуемся целую вечность.

– Как ты думаешь, ты смог бы обернуться, если бы я тебя не остановила?

Он пожимает плечами:

– Я пока только учусь понимать, как это работает.

– Хорошо. Завтра утром я скажу тебе что-нибудь мерзкое, и мы проверим. Ладно?

– Думаешь, мне хочется переживать все это снова? – Брови Бьорна ползут на лоб. – Это адски больно, вообще-то.

– Думаешь, мне хочется топать до Реннвинда пешком? – Улыбаюсь я.

– Так ты собралась ехать на мне верхом?

– Это еще одно преимущество того, что ты обращаешься не в землеройку. – Говорю я, едва сдерживая смех.

Не играй с судьбой

Глава 35

– Мне нравится.

«Что?» – словно спрашивает он, дергая косматой головой.

– Все-таки, это существенный минус, что ты не разговариваешь, обращаясь в медведя.

Животное останавливается, и я, наклоняясь вперед, хватаюсь за густую шерсть, чтобы не упасть.

«Так что тебе нравится?» – этот вопрос читается в повороте его головы.

– Твой запах. – Говорю я, поглаживая его мощную спину вдоль длинного грубого ворса. – Ты пахнешь чистотой и геосмином – влажной землей. Такой приятный, легкий аромат. Раньше мне казалось, что медведь должен пахнуть мокрой вспотевшей псиной.

Он переступает с лапы на лапу, встряхивая меня, и мне приходится, наклонившись, обхватить его за шею.

– Я реально так думала! Не обижайся! – Смеюсь, поднимаясь, и восстанавливаю равновесие. – А если глубоко зарыться носом в твою шерсть, – снова наклоняюсь и ложусь щекой на его затылок, – то кожа едва различимо пахнет чем-то таким, что напоминает запах новорожденных или совсем крохотных щенят. Он ассоциируется у меня с нежностью и умилением. Однажды на зоо-ярмарке мне дали подержать щенка овчарки – пушистого, неуклюжего, похожего на облачко сахарной ваты, он пах так сладко, что мне не хотелось отпускать его от себя, но Ингрид не разрешала заводить животных…

Медведь начинает движение, а я так и лежу на его спине некоторое время. И выпрямляюсь, только заметив, как низко опускаются тучи, предвещая близость дождя. Ветер утихает, в лесу наступает покой, и растения настораживаются, подставляя темному небу свои сочные листья.

– Даже птицы не поют, – говорю я. И в следующее мгновение раздается гром. – Ну, точно. Где будем прятаться от дождя?

Бьорн продолжает неторопливо двигаться вверх по склону оврага. Ему нелегко даются резкие вертикальные препятствия, да он и просто не торопится: исследует траву, почву, постоянно принюхивается. Идет, опустив голову к земле, неспешно перебирает лапами.

Сегодня на рассвете приходила Роза, и мы тепло попрощались с ней. Бьорн взвалил себе на спину мой рюкзак, и мы двинулись в сторону Реннвинда через лес. Какое-то время наш путь не казался тяжелым, но очень скоро я начала уставать – сказывался недосып, да и парню некомфортно было продолжать путешествие без обуви: твердая почва то сменялась болотистыми топями, то чередовалась с каменистыми уступами, режущими ступни.