— Ясно. В таком случае буду говорить я.

— Ладно, давай, — грустно усмехнулась, — пали.

— Только давай без этого, Ксюш, — насупился, — мы оба в курсе, что и как. Разве что есть один момент, о котором ты все-таки не знаешь.

— Удиви, — постаралась сделать невозмутимое лицо, однако внутри всё содрогнулось. — У тебя другая? — выпалила быстрее, чем подумала.

— Да. Еще у меня есть сын.

— Что? — так и застыла на месте, кровь вмиг отлила от лица, в груди сдавило. — От неё?

— От неё. Я люблю эту женщину.

— И почему, — а в горле резко пересохло, отчего с трудом получалось говорить, — я только сейчас об этом узнаю? Значит, ты любил её, а параллельно… спал со мной?

— Все не так, совсем не так. Мы однажды расстались, надолго. И встретились снова, когда мой вертолет рухнул в лесу.

— Былые чувства взыграли, выходит, — принялась нервно крутить кольцо на пальце, — как по-сериальному, однако. Наверно выхаживала тебя, бульончиком поила. Дай угадаю, она была медсестрой в больнице, где ты лежал? Или, может, в газете прочитала и примчалась спасать?

— Нет, — подался вперед, — все было по-другому. Но это не важно. Важно то, что я теперь с ней.

— Здорово. Уехал холостяком, а вернулся, чуть ли не образцовым семьянином. Крушение пошло тебе на пользу, Соколов, — зло усмехнулась.

— Можно сказать и так. Твою злость я понимаю и повторюсь, ребенка не брошу. Если, конечно, он мой.

— Ох, как, — уставилась на него взглядом полным ярости, — хотя, чего было еще ждать. Конечно, там ведь твой ребенок на сто процентов, а я по закону жанра нагуляла, ведь я так, очередная охотница за большими деньгами богатого привилегированного дяди. Верно говорю? Ничего не упустила?

— Не устраивай истерик, пожалуйста. Я буду помогать ребенку, но только своему ребенку, Ксюша. Будет мой, без проблем. И сейчас я тебе тоже помогу.

— Своего рода кредит доверия, — закивала, — благородно. В твоем духе.

— Да, в моём.

— Так вот знай, этот ребенок твой, — и отвернулась. — Больше не смею задерживать.

— Поправляйся.

Через минуту дверь за ним закрылась, еще через пару минут снова открылась, только на пороге уже стояла Лина. А увидев рыдающую подругу, поспешила к ней.

— Эй, ты чего? — скорее обняла. — Что он такого тебе наговорил?

— Он мне, — произнесла сквозь всхлипывания, — всё сказал. Всё… Ублюдок чертов, мудак, ненавижу урода.

— Да что сказал-то?

— Сукин сын еще не понимает, с кем связался. Я ему устрою счастливую семейную жизнь. Так, — подскочила, — мне пора домой. Все, належалась.

— Ксюш, ты какого хрена творишь вообще? Какой домой?

— Пойду, — воткнула ноги в тапочки, — расписку напишу. А ты помоги вещи собрать.

И устремилась на поиски дежурного врача.

За две недели, что Лиза прожила в доме Соколова, изменилось многое. Самое главное, Евгений открылся для нее с совершенно другой стороны. После работы он спешил к ним, вечерами много времени проводил с сыном, а ночами порою до изнеможения доказывал ей свою любовь. В какой-то момент даже пришлось сказать «хватит», все-таки Соколов не юноша и наутро ему надо быть человеком, а не зомби. Только вот Лизу не отпускало чувство тревоги, не могла она до конца расслабиться и, как советовал отец, жить счастливо. Слишком много лет потратила на то, чтобы убедить себя в том, что Женя безнадежен и навсегда потерян для нее. А Соколов никак не мог пробить эту броню и убедить её в обратном.

Сегодня он приехал в офис за два часа до начала рабочего дня, чтобы поскорее решить все намеченные вопросы и пораньше оказаться дома. Для него тоже всё изменилось, кардинально и резко. У него теперь есть семья, есть любимая женщина и сын. И пусть Лиза еще не простила его, тем не менее, они уже семья. Ксения была права как никогда, сказав, что крушение пошло ему на пользу, ведь если бы не оно, то он точно не встретил бы Лизу, не узнал о Пашке, не прошел этот своеобразный обряд очищения в доме егеря.

Соколов сидел на диване в своем кабинете с планшетом в руках, просматривал почту, но мыслями был дома с Лизой. Может, взять да и полететь всем в отпуск? Куда-нибудь к морю, Пашка уж точно будет в восторге. Глядишь, и Лиза отвлечется. Тогда набрал знакомому турагенту.

— Доброго дня, Елена. У меня к вам будет просьба. Подберите двухнедельные туры куда-нибудь, где сейчас плюс тридцать. Нет, отель нужен максимально ориентированный на отдых с детьми. Ну да, хотите, можете поздравить. Угу, благодарю.

Вот и отлично. Хорошая идея! Поездка им всем пойдет на пользу. И что важнее, именно там он и задаст ей самый главный вопрос. Кольцо уже заготовил.

А когда хотел вернуться к почте, дверь открылась. На пороге стоял Кирилл.

— Долго еще это будет продолжаться? — бросил на брата недовольный взгляд.

Он уже неделю выглядит точно бомж с бодуна. Одна и та же рубашка третий день, щетина, растрепанные волосы, глаза как у вурдалака. Все признаки запоя налицо. Но о причинах Киря молчит аки партизан.

— Я тебе документы на подпись принес, — вальяжно проследовал к столу, бросил на него несколько папок. — Как подпишешь, набери, — и уже собрался обратно, как Евгений не выдержал.

— Стой! — гаркнул так, что тот встал как вкопанный, затем на пятках развернулся к Евгению, изобразив недоумение в глазах. — Какого хера с тобой происходит? Мне уже надоело дышать твоим перегаром.

— Временные трудности, — пожал плечами. — Скоро буду в норме.

— Если что-то серьезное, выкладывай. Мне не впервой вытаскивать твою задницу из проблем.

— Поверь, братец, из этой проблемы вытащить мою задницу тебе не под силу. Оно и не нужно. Сам разберусь.

— Личное?

— Бинго! — щелкнул пальцами.

— Пашка о тебе чуть ли не каждый день спрашивает. Ждет в гости.

— Как восстановлю душевное равновесие, обязательно приеду. Ах да, все хотел спросить. Ты ведь рассказал Лизе о Ксении?

— И почему тебя это волнует? — по привычке нахмурился.

— Просто она после вашего последнего разговора, мягко говоря, обижена. А обиженные женщины создания мстительные.

— С Ксенией я был честен, всё сказал как есть.

— Значит, Лиза еще не в курсе, — покачал головой, — рискуешь, Евген.

— Мне кажется, тебе лучше сконцентрироваться на своих проблемах.

— Ну да, да. Жалко будет, если снова её потеряешь.

— Иди, Кирилл, покури. А лучше прими душ и причешись.

На что брат как-то двусмысленно усмехнулся, после чего покинул кабинет.