Ответной радости и в помине не было. На лицах родных людей вначале читалось безмерное удивление.

– Сюрпри-и-из! – радостно пропела Наталья. Безмерное удивление плавно переросло в ужас, замешанный скорее на ярости, чем на восторге. Но и ярость быстро погасла. – Нас совсем не ждали! – сменив приветливую улыбку на ироническую усмешку, подвела Наталья итог первым минутам встречи. Борис, не веривший до конца, что любимая супруга совсем рядом – стоит только протянуть через порог руку и ощутить ее тело, призывно просвечивающее сквозь тонкую ткань пижамы, не стал этого делать. Зато схватился за сердце. Димка, прищурившись, сосредоточенно изучал мое лицо.

– Иришка-а-а… – наконец разговорилсяон.

Подлетевшие из-за угла дома Славка с Лешиком хором пропели «е-мое!» и умолкли. Хромая на обе ноги, через нас пробилась Аленка и прощебетала теплое приветствие. Рыболовецкая артель в неполном составе дружно сделала шаг назад и оперлась о перила крыльца. От озера с баулом в руке к дому спешил, как мы догадались, Валерий.

Аленка с недоумением оглянулась на нас, мы с Наташкой машинально взглянули друг на друга, испугались и оглянулись на Юльку, торчавшую сзади.

Вот что значило взглянуть на себя чужими глазами. Из-под пижамы дочери торчали две зеленчатые ноги в ссадинах и синяках. Вершиной доступного взору зрелища были разбитые коленки. Аленка изящно придерживала обеими руками штанины пижамы, демонстрируя подсохшие болячки и спросонья не догадываясь об эффекте, производимом ее ранами на пришедших с рыбалки мужчин. Наши с Наташкой надбровные фингалы благополучно трансформировались в одинаково махровые черные синяки – уодной под правым, у другой под левым глазом. Вместе мы смотрелись лучше, чем по отдельности. Довершала зрелище Юлька с большущим рогом на лбу, удачно вписавшаяся в середину группы.

– Извините, мы не одеты, – пискнула Аленка и мигом протиснулась обратно.

Вслед за ней ретировались и мы, догадавшись, что ночные пижамы нельзя считать парадной формой одежды. Хорошо еще, Валерий не успел дойти до дома.

Когда мы появились снова, мужички еще не совсем оправились от шока. Первые вопросы прозвучали настороженно, и задал их Димка:

– Как вы тут оказались? Что здесь вообще произошло?

Бориса, вероятно, интересовало то же самое, но он не стал дублировать Димку, ограничившись весомым «да!».

Сыновья загадочно переглянулись, после чего Славка сквозь зубы выдавил:

– Кажется, у нас дурная наследственность…

– По женской линии… – уточнил Лешик.

Ответить мы сразу ничего не смогли – мешали нанесенные оскорбления. Люди теряются в такой ситуации.

– Где мой ноутбук? – проорал со второго этажа Валерий, и мы хором с ним поздоровались. Реакция на наше приветствие мне сначала показалась странной. Он перегнулся через перила и вытаращенным остановившимся взором уставился на нашу компанию. Только недоуменно оглянувшись, за поддержкой в сложившемся мнении о негостеприимности хозяина, я поняла, что таращится он на принарядившуюся Юльку. Та, потупив взгляд, смущенно улыбалась. – Где мой ноутбук? – растерянно повторил Валерий и умолк.

Юлька откровенно врала нам, когда утверждала, что муж не знает о ее планах бегства с любовником. С чего бы ему тогда так удивляться при виде собственной жены? Явно не рассчитывал застать ее дома, да еще в целости и сохранности. Издалека не разглядел, вот и не подготовился! А заглянуть в спальню жены прошлой ночью ему и в голову не пришло. Несколько противоестественное поведение для супруга, обожающего свою женушку.

– Потише, пожалуйста, разбудишь маму, – глаз не отрывая от пола, проронила Юля. – Евдокия Петровна уехала, и мы вчера еле-еле уложили Наину Андреевну.

Я подумала, что замечание насчет тишины не очень актуально. Если Наина не проснулась от грохота в дверь, то сейчас и подавно не проснется.

Димка решил, что ответа на свои вопросы не добьется, и зашел издалека – шагнул ко мне, обнял и ласково поздравил с днем рождения.

– Мы его вчера уже отметили, – пробормотала я, прильнув к мужу и вдыхая родной запах, несколько подпорченный рыбой. Сбоку, фыркая, прилепилась дочь.

– Хорошо погуляли! – заметил Славка, многозначительно посмотрев на оба наших с Наташкой выразительных глаза и Аленкины коленки.

– Что ты имеешь в виду? – высокомерно изогнула брови Наташка.

– Он имеет в виду ваши глаза. С ними определенно плохо, – пояснил за Славика Лешик.

Наташка фыркнула:

– Можно подумать, без них было бы лучше! Нам, во всяком случае!

Юлька засуетилась и поднялась к мужу наверх для приватной беседы и участи наглядного пособия избежала.

– Видишь, все решилось само собой, – подмигнул Димка Борису, выходящему из кухни с бутербродом из донкихотовской колбасы. – Помирятся…

– Тебе, как я вижу, колбаса ближе родной жены, – с обидой заявила Борису Наталья.

– Ближе, – охотно согласился он. – Колбаса прямо под носом, а ты на расстоянии. – Подруга хотела обидеться, но не успела. – Ну куда я без тебя, мое солнышко, – улыбнулся Борис и передал бутерброд Славке: – Подержи… После нашего расставания, дорогая, ты так расцвела! Не знаю, с какого бока и подойти к тебе.

– С фасада, – разрешила Наталья, не трогаясь с места. – Правое плечо болит. Я им дверь сломала. – И… она всхлипнула.

– Дверь сама виновата. Открывалась не в ту сторону! – предположил Борис. – Не расстраивайся, а то второй глазик опухнет… Ирочка, прими мое искреннее… гм, чуть не сказал «соболезнование». Ваши в полном смысле «очи черные» с мысли сбивают. Словом, поздравляю тебя, милая, с днем рождения, желаю тебе… Ты знаешь, – он заговорщицки подмигнул, – кроме крепкого здоровья, ничего на ум не идет…

– Где, я спрашиваю, мой ноутбук? Кто лазил в мой кабинет? Что ты мне тут плетешь про привидение!!! – Похоже, Валерий окончательно слетел с катушек.

– Милые бранятся – только тешатся, – попробовал смягчить обстановку Славка.

– Пожалуй, тешится только милый, – пробормотала Аленка, отлепляясь от отца. – Милка только слабо отбрехивается. Без удовольствия. А куда Лешка делся?

– Лешка делся в подвал. Баню топит, – донесся снизу голос Лешика. – Леночка, если не трудно, спустись сюда. У меня появилась пара вопросов.

– Боишься их забыть, если вылезешь?

– Не хами. Не спустишься – пожалеешь. И ноги в коленках не сгибай.

Дочь моментально ухромала в подвал. Сын, дождавшись моего освобождения из отцовских объятий, чмокнул меня в щеку и, сказав, что выгляжу я просто потрясающе, ускакал вслед за сестрой.

Скандал наверху стих, тем не менее спустились гостеприимные хозяева вниз только через полчаса. Все, кроме меня, сделали вывод о мирном урегулировании вопроса о продолжении счастливой семейной жизни. В это хотелось верить, и так было спокойнее. Я же считала, что Юльке придется в самое ближайшее время скоропостижно исчезнуть с острова. Вольно или невольно. Вид у нее был самый жалкий. Валерий очень нервничал, и все усердно делали вид, что этого не замечают. Для начала он, извинившись за свое поведение, познакомился со мной и Натальей и тут же нас перепутал. Поправился и перепутал снова. Потом взял себя в руки.