Дар повернулся, и у меня внутри всё замерло в напряжении. Что он скажет по поводу прошедшей ночи? По поводу нас?

Ничего он не сказал, просто улыбнулся, притянул меня к себе и чмокнул в губы. Я его оттолкнула: вот ещё вздумал тут, я спросонья, зубы нечищены. А ему хоть бы хны, стоит и улыбается.

– Что это ты готовишь?

– Поймал тут кое-кого.

Он снял крышку с кастрюли, показывая мне содержимое. Это явно было мясо, но, кажется, не курица.

– Боги, кто это был при жизни, ёж?

– Обижаешь. Здоровый сытный кролик. Поймал заклинанием, освежевал на скорую руку – и вот, мясной бульон готов.

– Однако, – я взглянула на него с уважением, – не знала, что ты можешь кулинарничать.

– Я с детства на охоту ходил, – с превосходством ответил Дар. – Приготовить добычу умею лет с десяти. Правда, повезло, что тут нашлась соль, иначе было бы сложно.

Я спрятала усмешку. Это он мне вернул моё вчерашнее «с детства в деревне живу». Что ж, значит, квиты.

И тут я вспомнила кое-что и ахнула.

– Подожди, Дар, как же это – заклинанием? Ты ведь давно уже должен быть пуст. Я ведь больше не могу тебя подпитывать.

По его лицу было непонятно, о чём он думает. А я продолжала вываливать всё то, что меня беспокоило ещё со вчерашнего дня.

– Ладно соревнования. Но теперь ведь тебе придётся уйти в академический отпуск. Ты всё-таки должен… – Я запнулась.

Дар подождал немного и спросил:

– Должен что?

– Должен найти себе другую помощницу для восстановления, – всё же выговорила это. Не пряча глаз, прямо в непроницаемую синеву. – Ты должен продолжать учиться. А я… профессор Сартр поможет, я перейду в другую академию.

– Это зачем ещё?

– Как зачем? – Я не договорила. Он что, не понимает, что я не хочу быть с ним рядом, зная, что он каждый день занимается… пусть без проникновения, но всё же сексом – с другой?

– Да, зачем? Что? Ты меня будешь ревновать? – И Дар расплылся в довольной улыбке.

Я стиснула зубы и смотрела в эту довольную морду, теряясь между желанием дать промеж глаз или фыркнуть, отвернуться и гордо забыть о его существовании. Наконец Дар перестал смеяться и сообщил вдруг почти серьёзно:

– Я сам не совсем понимаю, что происходит, но, похоже, мои каналы восстановились. Вчера, когда мы сражались с ведьмой. Я уже думал, всё, конец, но вдруг словно открылось второе дыхание. И с тех пор силы всё прибывают и прибывают. По-моему, их даже больше, чем было до того, как ты уложила меня в Колизее.

Он стоял как ни в чём не бывало и говорил невероятные вещи.

– Что? Как? Но… ведь…

Не договорив, я вспомнила. Да, такое случается, если выложиться до предела, опустошить себя полностью. Безвыходная ситуация, организм сам пробивает новый канал для восстановления вместо недоступного старого. Об этом писали, исследовали, но потом исследования заглохли, потому что, во-первых, было сложно воссоздать достаточно безвыходную ситуацию, а во-вторых, организм не всегда справлялся, а в доброй половине случаев запросто погибал.

И, значит, с Даром произошло именно это: он выложился до последнего и выхватил счастливый билет.

Я вдруг с кристальной ясностью поняла: он мог умереть… да чего там, я тоже могла умереть. Вчера мы оба были на волоске от смерти. От осознания этого мне стало так страшно, что я невольно схватила Дара за плечо.

Но я ещё высказала не все свои соображения.

– Но Дар… тебе нельзя быть со мной. Тебя выкинут из дома, лишат наследства. Нет… Мы должны распрощаться и не показываться больше друг другу на глаза.

Он отложил в сторону ложку, которой помешивал своё варево. Повернулся ко мне полностью, взял за плечи, посмотрел в глаза.

– Наследство? Пусть лишают. Ты что, думаешь, я сам на хлеб с маслом не заработаю? Я вообще-то со второго курса сам плачу за обучение. Для чего, ты думаешь, я на соревнованиях из сил выбивался? Ради вознаграждения, ясное дело. В общем, так что не волнуйся, тебя я и без наследства прокормлю… и детей, если будут.

Я только и вымолвила:

– Ненормальный.

Боги, какие дети?! Нет, он и правда ненормальный.

А Дар смотрел и улыбался, сверкая как начищенный пятак. Невольно на душе у меня потеплело. Вчера мы, конечно, приняли все меры предохранения, но если что вдруг, то приятно знать, что о тебе обещают позаботиться.

Но что-то из услышанного свербело внутри, не давая покоя. Сообразив, я ахнула:

– Боги, Дар! Соревнования! Они же должны быть сегодня!

Дар непонимающе склонил голову:

– Да ну и чёрт с ними. Ты важнее.

– Нет, ты ещё успеваешь. Ты должен идти. Иначе Алиада только порадуется.

– Алиада? – переспросил Дар – и тут же его глаза сверкнули. – Ах ты чёрт, ну конечно! Не Алиада, а Диметр! Это он подначил безмозглую бабу отомстить мне таким образом. Алиада сама бы не додумалась. А Диметр знал от Линара, что ты меня восстанавливаешь. Наша маленькая постановка его не обманула, вот он и обработал Алиаду. Она и без того была зла на меня… И всё ради победы в соревнованиях. Он был уверен, что за такой краткий срок я не найду замену и буду вынужден сдаться. А значит, кубок возьмёт Диметр. Ах он чёртов лис…

Спустя короткое время мы уже торопливо пробирались через лес.

Стадион гремел и неистовствовал. Казалось, если Дар сейчас же не уберется со всеобщего обозрения и не прекратит раскланиваться, все просто оглохнут. Он победил. Разумеется, не так легко и изящно, как во времена моей подпитки разделался с Линаром, и уж точно без того самодовольного превосходства, с которым крутил огненные шары на тренировках.

Нет, сейчас он выглядел совершенно измученным и обессиленным, да еще и изрядно потрепанным. Несколько пропущенных ударов дали о себе знать. Казалось, что он не падает с ног исключительно на чистом упрямстве. И все-таки он улыбался той самой своей самодовольной гадкой ухмылочкой, которая меня сейчас почему-то не раздражает совсем, ни капельки.

Кроме того, я не могу дождаться, пока толпа схлынет, мы наконец останемся наедине, и я крепко прижмусь губами к изогнутым в победной улыбке губам.

Опозоренный Диметр, чья команда заняла даже не второе – одно из последних мест, напрасно пытается отделаться от мощных ребят, окруживших его тесным колечком. Как выяснилось, он наделал долгов под залог будущей победы, и теперь одни боги знают, как он будет расплачиваться. Впрочем, мне совсем его не жаль.

Как не жаль и Алиаду, которая мечет на меня злобные взгляды и, не скрываясь, скрежещет зубами.

– Триана, к тебе посетители. – Наш комендант едва пробился сквозь ликующую толпу. – Родственница вроде как.