как я понимаю, он из этих, из большевистских выдвиженцев?

- Да, вы правильно понимаете, - с некоторым вызовом произнес я. - Но разве это отменяет прочие достоинства этого человека, в том числе дворянского (точнее, шляхетского происхождения), а также понимания того, что должен делать настоящий мужчина, когда на его страну напал опасный враг? Когда через его место жительства в направлении фронта проходил пятый драгунский Каргопольский полк, Константин Рокоссовский записался в него добровольцем, несмотря на то, что до возраста его призыва на действительную службу оставался еще год. Его отец, железнодорожный служащий Ксаверий Рокоссовский, умер, оставив семью без средств к существованию, когда сыну было всего восемь лет. После этого мальчик пробивался в жизни исключительно собственными силами, сочетая работу мальчиком на побегушках с учебой в городском четырехклассном училище, которое успешно окончил в возрасте пятнадцати лет. Многие ли из ваших знакомых с младых лет способны так упорно сопротивляться неблагоприятным обстоятельствам, чтобы не упасть на самое дно?

- Нэт, - с акцентом сказал Коба, - нэмногие. Но, кажется, я читал у вас про этого человека, и он мне понравился. Но скажите же, как специалист - он действительно военный гений или авторы книг преувеличивают?

- Он один из лучших, или даже просто лучший, - убежденно сказал я. - Только у товарища Рокоссовского получалось создавать армию из дезорганизованных, беспорядочно отступающих под вражеским натиском войск, то есть буквально из ничего. Вот беспорядочно бредет на восток прослоенная артиллерийскими упряжками и грузовыми машинами толпа вооруженных людей. Картина разгрома и поражения, как они есть. Но на пути отступающих встает человек, у которого на руках приказ Верховного подчинять себе всех, кого он встретит. Проходит совсем немного времени, и вокруг него закручивается людской водоворот, в котором вооруженные люди снова становятся солдатами и офицерами, формируются и пополняются части, орудиям определяются позиции... И вдруг оказывается, что было впавшие в уныние и отчаяние люди снова готовы насмерть драться за свои идеалы, что они, уже сброшенные со счетов, оказываются способными нанести врагу болезненный контрудар и с упорством обреченных вцепиться в стратегически важный рубеж. Кроме наличия организационного таланта и харизмы полководца, у товарища Рокоссовского все в полном порядке с тактикой и стратегией. В ходе второй германской войны он был одним из немногих наших генералов, кого не удалось переиграть его германским коллегам. Тут, в четырнадцатом году, аналогов ему, можно сказать, и нет, хотя многие командующие корпусами и армиями не так уж плохи. То ли пониманию истинной сути и роли русского солдата на войне нынешним генералам мешает барская спесь, то ли тот факт, что никто из них не начинал свою карьеру на войне с должности рядового бойца. Был, правда, фельдмаршал Линевич, ни разу не ступавший на петербургские паркеты, но в вашем мире он умер несколько лет назад.

- Мы вас понимаем, - кивнул Коба, переглянувшись с Ольгой и Татьяной, - действительно, такой человек может быть нам жизненно необходим, и как раз лет через двадцать-тридцать, когда нынешнее старшее поколение состарится и потеряет силу. Перестройка России по заранее задуманному плану - это очень длинный и, главное, непрерывный процесс. Так что работы хватит всем, даже тем, кто сейчас еще ходит под стол не нагибаясь. Даже то, что товарищ Рокоссовский и в этом мире будет подниматься из нижних чинов, скорее всего, к лучшему. Не может хорошо командовать тот, кто сам предварительно не научился подчиняться.

- Мы часто спорим по этому поводу, - призналась Ольга, - и в последнее время я склонна признавать правоту Иосифа. А еще мы решили воспринимать людей, так сказать, на вырост, не по их положению в настоящий момент, а по тому, как они показали себя во время Смуты и Второй Великой Войны с Германией. В свете этого знания мы считаем, что господин Рокоссовский в перспективе может стать весьма ценным членом нашей команды. Но только сначала этому человеку требуется много учиться и изрядно повзрослеть. Как и нам с Татой, собственно, тоже.

- А я, - нехотя сказала Татьяна, - тоже должна признать, что была неправа, потому что происхождение человека ничто, а его таланты, напротив, все... - И уже на полтона тише: - И к тому же месье Константин молод и очень красив.

- Тата! - с нажимом произнесла Ольга. - Господин Рокоссовский молод и хорош собой, и к тому же он военный гений, но это отнюдь не означает, что он сможет составить твое счастье. Ты же его совсем не знаешь!

Татьяна потупила глаза, а Коба сказал:

- Интересно, что по этому поводу думает товарищ Лилия? Насколько мы помним, ее первая специальность -это смотрительница юношеских Любовей, и по всем признакам, которые мы тут наблюдаем, товарищ Татьяна влюблена, но только не в конкретного человека, а в некий вымышленный образ идеального мужчины...

- О, Господи, Иосиф... - вздохнула Ольга. - Тата влюблена во вполне конкретного мужчину, но поскольку тот кристально верен своей супруге, она, как тут принято, вынуждена искать ему приемлемую замену. Да и не приличествует великим княжнам из дома Романовых уводить из семьи чужих мужей. Верботен! Запрещено!

При этом Ольга только пальцем в мою сторону не потыкала - мол, вот в кого на самом деле влюблена моя несчастная сестричка. Впрочем, товарищ Лилия появилась почти сразу. Хлоп! - и смотрительница подростковых Любовей уже тут. И, что характерно, позвал ее именно Коба, а не я.

-Так! - уперев руки в боки, заявила она, едва оказавшись в нашей компании. - Опять! Ну а вы-то, Ольга, куда смотрели? Разве не было видно даже невооруженным глазом, что на вашей сестре лежит тень миров Основного Потока, а потому, вырвавшись из душной дворцовой клетки, она торопится жить, любить и творить самые разные безумства, пока за вашей семьей не пришел старик Харон и не уволок ее в унылое царство Аида? Тьфу ты, пакость!

В ответ Ольга только пожала плечами. Мол, все она видела, но про тень миров Основного потока ничего не поняла, потому что у нее самой, захваченной процессом подготовки к будущему императорству, подобные ощущения отсутствовали напрочь, и она, исписывая толстую общую тетрадь заметками, с легкостью представляла себе, что будет делать в тридцатых, что в сороковых, а что в пятидесятых годах двадцатого века. А Лилия тем временем обратилась уже к самой Татьяне, успевшей покраснеть подобно срочно поспевшему помидору.

- Милочка, - сказала мелкая божественность, - ну разве ты не понимаешь, что впереди у