Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Маленькая комнатка с беленым потолком и крашеными зеленой краской стенами. На казенной железной кровати лежит коротко стриженный худой мальчик, а немолодая женщина, мать умирающего, греет его холодеющие пальцы в своих ладонях. В ногах кровати стоит отец пациента - худощавый мужчина с короткой квадратной наполовину седой бородой. Его генеральский мундир украшает множество орденов, да только «по делу» на нем только орден Святого Георгия четвертой степени, а все остальное - не более чем яркая бижутерия, положенная этому человеку по праву рождения. Позади отца, будто тень, сливаясь со стеной, стоит врач, скрестив руки на груди. Его искусство оказалось бессильным, и он уже отдал раненого смерти, призрак которой серым маревом навис над постелью. Идут последние минуты драмы; жизнь в молодом человеке теплится, будто угасающий огонек свечи, и наверняка уже за дверью наготове стоит священник, чтобы достойным образом напутствовать умирающего при переходе в лучший мир.
Некоторые могут сказать, что я зря так раскисаю при виде умирающего представителя царской династии, ведь в то же время тысячи других рабоче-крестьянских парней так же погибают ужасной смертью за веру, царя и Отечество. Но я отвергаю такой аргумент. Для рабоче-крестьянских парней других армий, за исключением первой, я уже сделал все что мог. Тех из них, кого в бою не убило наповал, прямо с перевязочных пунктов переправляют в мой госпиталь, работающий с предельной нагрузкой. Тысячи русских солдат и офицеров были спасены от верной смерти, и многие из раненых, пройдя через Тридесятое царство, уже вернулись в строй, неся внутри себя искры призыва и большевистской агитации. Одновременно Восточно-Прусскую и Галицийскую операции моя медицина не потянула бы, и пришлось бы расконсервировать автоматический госпиталь на «Неумолимом», но, по счастью, два этих события оказались разнесенными по времени.
Там, куда простирается моя власть, людей не делят по сортам, и это правило работает в обе стороны. Кроме того, я уже объяснял Ильичу, что элитой могут считаться только те представители класса Управленцев, чьи дети в случае войны пошли на фронт защищать свою страну, а те, что сделали это добровольно, не дожидаясь призыва, должны считаться элитой элит. Представитель семейства Романовых, всей душой рвавшийся от канцелярской работы в штабе полка в строй своего эскадрона, достоин моего уважение не меньше других воинов, сражающихся сейчас на фронтах за Отчизну. И даже несмотря на то, что России эта война не нужна, и ее втянули в это кровавое дело с помощью хитрых французских интриг, заканчивать ее надо только победой, и этот мальчик тоже должен быть в числе победителей.
Наше появление заметили. Глаза умирающего расширились от удивления, женщина у его постели обернулась и, побледнев, будто увидела саму смерть, прикрыла рот ладонью. И только его отец оставался внешне бесстрастен.
- Государь, это вы? - с трудом разомкнув пересохшие губы, спросил страдалец.
- Да, это Мы, - сказал Николай. - Держись, не умирай, мы привели тебе по-настоящему сильную подмогу -Артанского князя Серегина, защитника земли русской, и его приемную дочь целительницу Лилию.
- Святую Лилию-целительницу, - поправила самодержца мелкая проказница, включив на полную мощность свой нимб. - Но все же пусть лучше начнет мой папочка, оделив этого молодого человека своим святым воинским благословением - тогда мне будет проще работать.
- Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа... - начал читать я святую молитву, с легким скрежетом обнажив меч Бога Войны, после чего в палате стало так светло, будто там зажгли кварцевую лампу, и, кажется, даже запахло озоном.
Присутствующие дружно зажмурились, зависшее под потолком серое марево отпрянуло куда-то в дальний угол, притворившись клоком пыли, и только больной на кровати смотрел на меня сквозь сияние широко открытыми глазами.
- Хорошо-то как, Господи! - прошептал он, улыбнувшись при этом какой-то непосредственной детской улыбкой, когда я закончил произносить богодухновенные слова и вложил меч обратно в ножны. - И умирать теперь совсем не страшно...
- Не говорите о смерти, молодой человек! - твердым тоном сказала Лилия, заменяя мать у постели больного. - Жить вы теперь будете долго и счастливо, напишите множество стихов и посетите большое количество интересных мест.
Она решительно взяла в свои руки пальцы раненого юноши, и я увидел, как по ним заструилась энергия магии жизни. Губы Лилии сжались, а на лбу выступили капельки пота. Очевидно, даже для нее это была нелегкая работа, при том, что это еще не само лечение, а только приведение молодого человека в такое состояние, когда его можно будет транспортировать в наш госпиталь.
Щеки больного порозовели, дыхание выровнялось, и он воскликнул со всем пылом юности:
- Мадмуазель, да вы просто волшебница! Я чувствую, что снова буду жить.
- Не волшебница. А Святая Лилия-целительница в одной ипостаси и античная богиня, смотрительница подростковых Любовей - в другой, - вскочив со стула и сделав книксен, сказала Лилия. - Мой возраст - больше тысячи лет, но в силу своей второй и официальной профессии я должна выглядеть как девочка, только собирающаяся стать девушкой. Каюсь, трагедия Ромео и Джульетты - это только моя недоработка. И вы, молодой человек, не балованный и не целованный, несмотря на то, что несколько велики возрастом, тоже подлежите моему присмотру. А теперь поговорим о вашем здоровье. То, что я вам сейчас сделала, это было еще не лечение, а всего лишь срочная помощь, чтобы отодвинуть момент смерти - что-то вроде перевязки, совмещенной с уколом морфием. К сожалению, во всем вашем мире не хватит магии даже для того, чтобы вылечить муху от насморка. Чтобы приступить к настоящему лечению, необходимо доставить вас в наш госпиталь в волшебном Тридесятом царстве, где вашей раной займутся как первоклассные врачи, так и высокоранговые маги жизни. Я тут - всего лишь передовой отряд, который должен отогнать прочь Харона и обеспечить вашу эвакуацию в безопасное место.
Родители юноши встревожились было, но Николай Александрович постарался их успокоить.
- Поверьте мадмуазель Лилии - так надо, - сказал он. - Госпиталь в Тридесятом царстве - это лучшее лечебное заведение во всех подлунных мирах, исключая разве что какие-нибудь отдаленные будущие миры. Если где и способны сохранить Олегу жизнь и вернуть здоровье, то только там.
- Чтобы вы были уверены, что с