— Тут идти всего пару кварталов, — возразила Нина. — Мне нужно проветрить голову, прежде чем я расскажу все родителям.

— Логично.

Нина была бледной, но выглядела целеустремленной.

— Вы, ребята, самые лучшие друзья на свете. Не знаю что бы я без вас делала.

Когда Нина ушла, Дженни, Джоуи и Рурк спустились, к реке. Это было одно из самых красивых мест в Авалоне: старый крытый мост, а под ним спокойные воды реки Шуйлер.

— Как здесь мирно, — сказал Джоуи. — Повезло вам жить в таком месте.

— Хах! Не могу дождаться, когда уеду отсюда, — возразила Дженни.

— Почему ты хочешь уехать? — спросил Рурк.

— Потому что, кроме этого города, я больше ничего не видела. Я всегда хотела побывать где-нибудь еще. Пожить другой жизнью. Узнать о себе еще что-то, кроме того, что я — Дженни, девочка из пекарни.

Джоуи смотрел на нее с пониманием, а Рурк с изумлением.

— А что плохого в Дженни, девочке из пекарни? Людям она нравится.

— Да, но она не нравится мне. — Дженни вздохнула и посмотрела на чистые воды реки, омывающие камни. — У нас с Ниной были большие планы. После школы мы хотели перебраться в Нью-Йорк. Найти работу. Поступить в колледж. Теперь у нее будет ребенок, так что мне, видимо, придется разбираться со всем самой.

Дженни посмотрела на Джоуи и Рурка, таких красивых и таких довольных своим нынешним положением. Дженни не знала почему, но что-то побуждало рассказывать им все это. Абсолютно все.

— Если я вам кое-что расскажу, обещаете никогда никому не рассказывать?

Рурк и Джоуи переглянулись.

— Обещаем.

— Когда сегодня Нина вышла из клиники и сказала, что оставляет ребенка, был момент, когда я… это ужасно… я почувствовала ревность. В смысле я понимаю, что заводить ребенка, особенно когда ты еще сама ребенок, это страшно, но все равно! Я не могла контролировать это чувство. Это мерзко.

Рурк пожал плечами:

— Люди все время испытывают какие-то мерзкие эмоции. Хуже, когда они им поддаются.

Рурк говорил это со спокойным видом, и Дженни подозревала, что за этими словами стоит богатый опыт в этом вопросе.

— Так что вы думаете? — спросила она.

— Про то, что у Нины будет ребенок? — Рурк поджал губы и тряхнул головой. — Как она и сказала, это ее выбор. Господи, я никогда не стану заводить детей.

— Все парни это говорят, — заметила Дженни. — Держу пари, через десять — пятнадцать лет ты будешь толкать перед собой коляску или ходить с переноской для ребенка…

— Только не Рурк, — перебил Джоуи.

— Точно, — согласился Рурк. — Некоторые люди не должны становиться родителями.

Дженни посмотрела на Рурка:

— Ты имеешь в виду своего отца.

— Я этого не говорил.

— А тебе и не нужно было. — Дженни немного пугала разница между тем, каким сенатор Дрэйтон Макнайт был на людях и в домашней обстановке. Иногда Дженни в это даже не верилось, но Джоуи уверял ее, что сенатор был тем еще ублюдком. Когда он появлялся на людях со своей семьей, они выглядели великолепно: искренний слуга народа, его любящая жена, красивый сын. Но с годами Дженни стало казаться, что за красивым фасадом личности Рурка готовится бунт.

— Я тоже принял решение, — сказал он.

Дженни и Джоуи наклонились ближе и обратились во внимание.

— Я решил разорвать отношения с отцом.

— Что ты имеешь в виду? — уточнил Джоуи.

— Я буду жить сам по себе.

У отца были на него большие планы. Дрэйтон Макнайт хотел, чтобы его сын поступил в Колумбийский или в Корнеллский университет и окончил его с отличием. Продолжил семейную традицию. Все это звучало великолепно для Дженни, но Рурка занимали совершенно другие мысли.

— Ты постоянно говоришь о том, чего ты не хочешь, — заметила Дженни. — Не хочешь детей, не хочешь в Колумбийский университет, не хочешь идти по стопам своего отца. А чего ты вообще хочешь?

— У меня есть несколько идей, и ни одна из них старику не понравится. Это все, что я могу пока что сказать.

— А что насчет тебя, Джоуи? — спросила Дженни, заметив, что он как-то притих.

— У меня есть план, — ответил он. — Я хочу вступить в армию.

Дженни нахмурилась:

— В армию? В учебный лагерь для новобранцев?

— Именно. Со следующей осени.

Дженни ничего не знала о военном деле, кроме рекламы по телевизору, обещавшей, что новобранцы получат хорошее обучение и повидают мир. Она была уверена, что где-то кроется подвох. Например, новобранцев будут отправлятъ в опасные зоны, где враг может убить их. Она повернулась к Рурку:

— Что ты думаешь о его плане?

— Я думаю, Джоуи должен делать, что ему хочется.

— А ты этого хочешь? — спросила она Джоуи.

Джоуи долго смотрел на нее. Они не прикасались друг к другу и даже находились друг от друга на приличном расстоянии, но Дженни чувствовала на себе его блуждающий взгляд, словно он был теплым бризом.

— Да, — ответил Джоуи. — Да, я хочу этого. Я много чего хочу.

Его безрассудная страсть — или что бы это ни было — чувствовалась настолько явно, словно он ласкал Дженни наяву. Она не удержалась от улыбки. Он всегда вызывал у нее улыбку.

— Например? — спросила она, надеясь, что Джоуи не примет это за флирт. — Я правда хочу знать.

— Я хочу пойти учиться в колледж. А в армии смогу заработать деньги на учебу.

— Почему в колледж? Я думала, ты ненавидишь учебу.

— Да, но это лучший способ стать кем-то в этой жизни. Я хочу быть способным жениться и содержать семью. Чтобы потом жить долго и счастливо. — Джоуи пихнул Рурка локтем и изобразил его выражение лица. — И это все, что я могу пока что сказать.

Пища для размышлений от Дженни Маески

Начиная с нуля

Мы часто используем эту фразу и прекрасно понимаем, что она означает. Но немногие из нас знают, с чего пошло это выражение. Начинать с нуля — означает начинать с самого начала, с исходной точки. То есть начинать с ничего, ничего не имея, не имея никаких преимуществ. Это все равно что Граунд-Зиро[9]— еще одна фраза, которую следует объяснить, но, возможно как-нибудь в другой раз. В середине XVIII века выражение «начинать с нуля» являлось спортивным термином. Оно относилось к стартовой линии, которую обычно отмечают цифрой 0. В крикете такой линией отмечено место, где стоит игрок с битой. И наконец боксеры начинают бой от линии, проведенной посреди ринга.