Парни молчали. Джоуи смотрел в окно. Рурк, хмурясь, следил за дорогой. Дженни видела это в зеркало заднего вида. Как всегда, Джоуи и Рурк были полной противоположностью друг друга, за что их и прозвали Билл и Тед в честь одноименной комедии о двух лучших друзьях: брюнете и блондине. Рурк был светловолосым загорелым спортсменом, а черноволосый и темноглазый Джоуи с полными губами напоминал Киану Ривза. Если честно, Дженни думала, что они больше похожи на Джея Гэтсби и Ника Каррауэя, но такую параллель можно провести между многими людьми.

Рурк посмотрел в зеркало и поймал взгляд Дженни. Разволновавшись, она придвинулась к окошку и притворно заинтересованным взглядом уставилась сквозь стекло. Надо быть осторожнее с Рурком. Она страдала от неразделенной любви, которая зародилась в первый же день встречи с ним, когда он кинулся в драку, чтобы ее защитить.

Дженни думала, сможет ли она вообще когда-нибудь привыкнуть к его внешности? Сомнительно. Каждое лето повторялось одно и то же. «Киога» открывался для торговли, и она помогала дедушке с доставкой выпечки. Лагерь казался совершенно другим миром, идиллическим местом из прошлого. Дженни всегда изумляли люди, которые сюда приезжали. Она сразу вспоминала слова, сказанные Ф. Скоттом Фитцджеральдом — его нужно было читать для школы, но он оказался очень хорошим писателем, — «Богатые люди отличаются от нас с вами».

Дженни хотела, чтобы многое из описанного Фитцджеральдом оказалось неправдой, но он был абсолютно прав. Эти люди отличались особой уверенностью в себе и стилем. Они осознавали, кто они такие и где их место в этом мире: наверху.

И каждый год Дженни думала, что уж на этот раз Рурк изменится. Он станет эксцентричным, или у него появятся прыщи, или от него будет пахнуть потом, или он просто превратится в какого-нибудь придурка. Но каждый год Дженни ошибалась. Рурк выглядел все красивее и увереннее в себе. И он был так любезен, что, когда Дженни и Нина попросили его об услуге, он и глазом не моргнул.

Честно говоря, Дженни специально искала причины не любить Рурка. Причин было много, и одной из них стал тот факт, что Рурк никогда не полюбит ее в ответ. Но с этим у Дженни не срасталось. Несмотря на то что Рурк вел себя резко и грубовато, он был так же добр, как и красив.

Хватит, сказала себе Дженни. Помешательство на Рурке Макнайте начинало ее пугать. Он, как принц из сказки, был слишком хорош, чтобы оказаться правдой, и слишком недосягаем, словно луна в звездном небе. А Джоуи был вполне реален: забавный и довольно приземленный, сын водителя Макнайтов, осмелившегося мечтать о лучшей жизни. Джоуи был из тех парней, которых можно без проблем представить родителям. За таких, как Рурк, девушки мечтали выйти замуж, а за таких, как Джоуи, выходили.

Дженни повернулась к Нине и положила руку ей на колено.

— Ты в порядке? — спросила она.

Нина, бледная и взволнованная, подняла на нее глаза.

— Я на грани нервного срыва. Вот как я себя чувствую. Я уже слышу, как все говорят: «Она была такой умной Девочкой из такой замечательной семьи. У нее могло быть такое будущее…»

— А сейчас твое будущее еще лучше, — сказала Дженни, отчаянно пытаясь найти в ситуации что-то хорошее. — Ты умная, у тебя великолепная семья, и ты ждешь ребенка. Моя бабушка говорит, что дети — это доказательство существования Бога.

— Послушай, это все очень мило, но я не хочу обманывать себя. Это не на пикник сходить.

Дженни была более чем согласна, но ничего не сказала И она не стала упоминать о планах, которые они с Ниной вынашивали годами. После окончания школы они хотели повидать мир. Потом Дженни планировала получить прекрасную работу, комнату в Нью-Йорке и жить без забот словно персонаж какого-нибудь комедийного телесериала. Нина хотела вернуться в Авалон и купить гостиницу у озера Уиллоу. Когда-то она была великолепным отелем, и Нина давно мечтала стать его владелицей. Дженни бы проводила в этой гостинице свои выходные, работая над книгой. Теперь ничего этого уже не будет, и Дженни невольно чувствовала злость на Нину за их разрушенные планы. Потом она почувствовала себя предательницей и натянуто улыбнулась.

— Но даже если это трудно, это ведь не значит, что ты должна от всего отказаться.

— Я должна сказать Лоренсу, — ответила Нина. — Он возненавидит все это.

Джоуи обернулся и положил локоть на спинку сиденья.

— Хочешь, мы надерем ему задницу?

— Нет. Господи, Джоуи! Ты все равно никогда не смог бы надрать ему задницу. Он умеет защищаться. И уезжает в Уэст-Пойнт.

Дженни однажды встретила Лоренса. Высокий, широкоплечий афроамериканец, его бритая голова и поведение военного устрашали.

— Тогда какого черта он встречается со старшеклассницами? — возмутился Рурк.

— Ему только семнадцать, как и вам, ребята.

— Да, но мы не делали тебе ребенка, — заметил Джоуи, таким неуклюжим способом стараясь прояснить ситуацию, за что получил от Рурка кулаком по плечу.

— Он первокурсник академии. А еще я сказала ему, мне восемнадцать, — ответила Нина.

Дженни легко представляла, как можно обмануть Лоренса Джеффри. У Нины с ее темными глазами и сногсшибательной фигурой прекрасно выходило выглядеть старше своих лет. К чести Лоренса, он бросил Нину, как только узнал о ее возрасте.

— Если я расскажу Лоренсу, — вслух размышляла Нина, — и он решит быть верным кодексу чести, то ему придется все рассказать учителям, и тогда его исключат. Поэтому, возможно, я вообще ему ничего не скажу.

От этих слов Дженни бросило в дрожь.

— Всю свою жизнь я мечтала о том, чтобы мой отец знал обо мне. Я до сих пор уверена, что, если бы моя мать рассказала, все было бы по-другому.

Хотя в этом-то и заключалась проблема. Дженни не знала наверняка. Возможно, где-то там у нее был отец, который знал о ее существовании, но это его не заботило.

— А почему ты хочешь, чтобы все было по-другому? — спросил Рурк.

Хороший вопрос. Забавно, что Рурк считает ее жизнь прекрасной.

— Я просто хотела бы знать. Вот и все, — ответила Дженни.

— Сейчас едем в Уэст-Пойнт? — спросил Рурк Нину.

— Нет. Мне нужно домой. Я хочу подумать.

Все оставшуюся дорогу она сидела молча, безразлично листая брошюры, которые ей дали в клинике. По радио звучала песня Эмми Грант.

Вскоре они подъехали к крытому мосту, где стоял знак, отмечающий границу Авалона.

— Нужно остановиться, — сказала Нина. — Меня тошнит.

Нина выкарабкалась из машины, но ее не стошнило. Она глубоко вдохнула, очевидно пытаясь подавить тошноту.

— Ты в порядке? — спросила Дженни, вылезая из машины.

— Да. — Нина взяла свою сумку и пакет из клиники Я хочу пойти дальше до дома пешком.

— Я подвезу тебя, — настаивал Рурк.