Вторым содокладчиком выступил Ежов, который сообщил о принятых в его ведомстве мерах по искоренению вредительства. Всего было арестовано 238 чекистов высокого ранга, в том числе 107, работавших в Главном управлении госбезопасности. Выступавшие в прениях сотрудники НКВД поддержали линию, проводившуюся их шефом. В противовес этому Литвинов крайне отрицательно оценил деятельность зарубежной агентуры НКВД, постоянно измышлявшей ни разу не подтвердившиеся заговоры с целью покушения на наркома иностранных дел. Вышинский сообщил о том, что слишком часто следователи НКВД, проводя допросы, «демонстрируют непрофессионализм, вопиющую неграмотность, сознательно допускают преступные подтасовки». Следственные материалы страдают обвинительным уклоном, при котором, если уж зацепили подозреваемого, то надо обязательно доказать его вину.

В последние дни работы пленума с докладом выступил Сталин. Большую часть своей речи он посвятил осуждению троцкистов, а также затронул международные дела, чтобы от капиталистического окружения перейти к обоснованию обострения классовой борьбы на современном этапе. Далее сказал ещё об одной серьёзной опасности, заключавшейся в «одуряющей атмосфере зазнайства и самодовольства, атмосфере парадности и шумливых восхвалений». Слабость партийной работы происходила из-за отсутствия «проверки людей не по их политическим декларациям, а по результатам их работы». И далее прямо назвал тех партийных руководителей, кто в ближайшее полугодие должен будет лишиться своих постов: 3–4 тыс. из высшего звена, 30–40 тыс. из среднего звена и 100–150 тыс. из низшего звена. А вместо них надо будет «влить в эти ряды свежие силы, ждущие своего выдвижения».

Прения и по этому докладу показали полное нежелание большинства участников пленума дискутировать по поставленным проблемам. Тем более что вопрос о лишении постов касался лично многих из них. Из 24 человек, принявших участие в обсуждении, 15 убеждённо и напористо говорили только о врагах народа, о необходимости их поиска. И практически никто даже не вспомнил о самом главном для страны — о недостатках в работе партийных организаций и о подготовке к выборам в Верховный Совет СССР.

Изменить агрессивный настрой и репрессивные устремления членов ЦК попытался заместитель председателя Комиссии партийного контроля (КПК) при ЦК ВКП(б) Я.А. Яковлев. Ссылаясь на имевшиеся в КПК данные, он наглядно показал, что число исключённых из партии далеко не равнозначно количеству врагов. Дело в том, что большинство бывших членов ВКП(б) пострадало не из-за своих троцкистских убеждений, а вследствие «казёнщины, бюрократизма и равнодушия к людям». Так, на 3 московских предприятиях лишили партбилетов 155 человек, в том числе 62 — за пассивность. При этом совершенно не учли, что 70 работников — это слесари, токари, шлифовальщики, инженеры и техники, 2/3 из них работали на производстве более 10 лет и 122 являлись стахановцами. Вот где проявилось отсутствие внимания к людям. На сети железных дорог при общем числе коммунистов 156 тыс. исключили из партии почти 75 тыс. человек, причём большую часть из них «за пассивность, политнеграмотность и неуплату членских взносов». Получилось, что в ответ на призыв ЦК об изгнании из рядов партии врагов «ряд организаций быстро нагнал нужный процент».

Но и это выступление не оказало никакого воздействия на членов ЦК. Поэтому пришлось взять слово заведующему Отделом руководящих партийных органов (ОРПО) Маленкову. Он подчеркнул, что настоящие, а не мнимые, троцкисты составили не более 1/10 исключённых. Поэтому бездумные, формальные чистки привели повсюду к резкому, почти наполовину, уменьшению областных и краевых организаций. При этом первые секретари создают чуть ли не повсеместно своеобразные личные кланы партбюрократии и даже при переводе в другой край или область тянут за собой хвост из лично преданных людей. Такие партийные руководители потворствуют открытой лести в свой адрес, что порождает подхалимаж, зазнайство, самодовольство. Имея на руках конкретные цифры, Маленков уточнил данные по партноменклатуре, приведённые ранее в докладе Сталиным. Так, к руководителям высшего звена относились 5860 первых и вторых секретарей ЦК нацкомпартий, крайкомов, обкомов, горкомов и райкомов. К низшему звену принадлежали 94 145 секретарей парткомов первичных организаций. Наглядно продемонстрировав явную раздутость руководящего звена, заведующий ОРПО ЦК, отвечавший за расстановку партийных кадров, определённо намекнул на вполне возможное сокращение штатов.

Но речи сталинских сторонников всё равно не заставили участников пленума говорить по существу поставленных вопросов. Только теперь, оставив врагов в покое, партийные деятели обрушились на своих коллег и принялись обвинять друг друга в допущенных в работе ошибках.

После всех дискуссий в заключение пленума (что психологически лучше запоминается) выступил Сталин, который ещё раз раскрыл существо намечавшихся преобразований. Прежде всего, он сказал о необходимости разграничить функции партии и органов исполнительной власти: «Партийные организации будут освобождены от хозяйственной работы, хотя произойдёт это далеко не сразу». Тем самым у партийных секретарей отбиралась возможность командовать всем, ни за что не отвечая. Но для решения этого вопроса требовалось время, чтобы, особенно в сельском хозяйстве («промышленность крепче построена»), укрепить кадры специалистами. А партийным организациям, отметил докладчик, следовало «усвоить метод большевистского руководства советскими, хозяйственными органами, не подменять их и не обезличивать, а помогать им, укреплять их и руководить через них, а не помимо них». Далее Сталин выразил своё отношение к левым (троцкистам и зиновьевцам) и правым (бу-харинцам), которые последние 10 лет пытались подменять исполнительную ветвь власти. Подсчитал, что идейно убеждённых сторонников этих уклонов в партии имелось ранее не более 30 тыс. человек (что практически совпадало с оценкой Троцкого), из которых уже арестованы 18 тыс. Из оставшихся на свободе многие перешли на строну партии, причём основательно, а часть — просто выбыла. Всех оппозиционеров выступавший поделил на две категории — лидеров и рядовых участников. О судьбе последних предлагал позаботиться. Также надо было подумать о тех полутора миллионах человек, которых, начиная с 1922 года, вычистили из партии по различным причинам. Негативное отношение к ним счёл неверным и ничем не оправданным. Учитывая прозвучавшие в прениях настроения на массовость поиска врагов, Сталин отметил, что «у нас развелись люди больших масштабов, которые мыслят тысячами и десятками тысяч». Для них исключить из партии 10 тыс. человек — просто пустяки. «В речах некоторых товарищей сквозила мысль о том, что давай теперь направо и налево бить всякого, кто когда-либо шёл по одной улице с троцкистом… Это не выйдет, это не годится». Касаясь проблем партократии, Сталин поделил партийное руководство на три группы. К первой отнёс 102 тыс. секретарей первичных организаций, к которым особых претензий не было. Вторую группу из 3,5 тыс. секретарей райкомов и горкомов счёл чрезмерной по численности и предложил сократить путём совмещения должностей. О третьей группе, включавшей свыше 100 секретарей обкомов, крайкомов и ЦК нацкомпартий, высказался весьма скептически в том смысле, что «некоторые товарищи думают: если я член ЦК, стало быть, не случайно я член ЦК, стало быть, я всё знаю». И добавил назидательно: «Неверно это». Отметив именно такую характерную черту партократии и бюрократии, Сталин предложил обязать секретарей всех уровней пройти обязательное обучение или переподготовку на полугодовых курсах. А на время учёбы всем руководителям (указание давалось, видимо, с дальним прицелом) «выдвинуть двух заместителей себе, настоящих, полноценных, способных заменить их». А то многие боятся конкуренции, «потому замухрышек выдвигают, которые плохую помощь дают». Конечно, секретари прекрасно понимали, что после окончания курсов судьба их может неопределённым образом измениться. Поэтому Сталин нарисовал им некоторую благоприятную перспективу: «Мы, старики, скоро отойдём, сойдём со сцены. Это закон природы. И нам бы хотелось, чтобы у нас было несколько смен».