ибо ночь обещает быть теплой, пытаюсь разобраться в своих действиях. Обычно мне не свойственно заботиться о других, просто поводов прежде не было. Но сегодня все так странно сложилось. Мне кажется забавным и приятным принести пользу, почти ничего не стоящими действиями, тем самым внести сумятицу в эксплуататорскую систему. Но обратная сторона медали, в виде задержки и попрания личных планов, вызывает легкое смятение. Лежу и мысленно представлю отношение остатка пути и времени, ведь надо успеть, да еще и втроем. Параллельно зудит мысль, пришедшая явно извне, хотя честная. Голос системы вызывает желание не зависеть от общества и отношений, вернуться к своему привычному существованию. Формально соглашаюсь с этим, чтобы скорее отвязаться, и незаметно погружаюсь в сон.

Новый день не отличается от прежнего. Люди вновь тащат тюки и твердые пакеты, сдают лесные дары за смехотворную, но вожделенную награду. Большинство искренне надеются вернуть свое снаряжение, не видя истинного положения дел. На мой взгляд, нерядовые трудяги могут вырваться, только на восхождение у них уже не останется времени. Но мне не жаль этих людей, и обвинять в бестолковости нет смысла. Без минимального снаряжения даже самые рисковые, похлеще меня, своеобразного везунчика, вряд ли смогут осилить остаток пути. С сожалением понимаю, что окажись сам на их месте, тоже пытался бы вернуть утраченное, и точно без насильственных методов. За завтраком утешаю себя мыслью, что с приближением к вершине подобных ловушек должно быть меньше, ибо путь сам по себе народ отсеивает.

Ваня разделывается со своей порцией, которой хватило бы мне на день. Не найдя поблизости тряпочки, вытирает руки о бревно, затем о штаны и садится напротив меня:

— Вчера столько всего наслушался… С ума сойти можно, какую схему здесь устроили. Короче говоря, слушай, — он откашливается и по старой привычке оглядывается. — Красные на своей базе народ подставными неудачниками стращают. Якобы горный хребет одолеть нереально, и они теперь назад приперлись. Лупят с людей неподъемную плату, и не один раз. Хотя честно проводят по Светлому пути, распадок такой в горах. У кого монет не хватает, снарягу отдают или отрабатывают.

— Светлый путь, красиво назвали, — невольно перебиваю Ваню. — Как же нам его не хватало, хотя Алина про него уже говорила. Извини, продолжай.

— Нечего продолжать. Бунтарей здесь не густо. Мало кто хочет с теми верзилами силой меряться, — Ванёк кивает в направлении площади. — Некоторые отчаянные убегают, но назад, разумеется, не возвращаются. Только атмосферу накаляют.

— Да, так и есть, успел сам разобраться. Или ты зарабатываешь на дураках, или на тебе едут. Сдается мне Ванёк, ты из первых, только без злого намерения, благодетельный созидатель, — на мои слова приятель хмурится. — Не обижайся, все нормально, должен же кто-то реальную пользу приносить, а всякий труд оплаты требует. Ладно, трудись. Мне-то думалось сегодня уйти. Но похоже еще на день задержимся, не больше.

Уединение

Долг Алине пока не возвращали. Пришлось продлить незапланированный отдых, правда меня это уже мало смущало, ибо по расчетам времени, пара запасных дней еще есть. Если быть честным и говорить обобщенно, очень уж леса понравились. На этот раз меня не нужно было приглашать в мир зеленых великанов и богатых на плоды беспорядочных садов. Сам предлагаю подруге прогуляться в неизвестные мне места. Наверно о нас невесть что думают, во всяком случае смотрят так косо, что рискуют после путешествия отправиться к окулисту в массовом порядке. Меня вполне устраивают наши отношения, в отличие от неразлучных Феликса и Киры. Они снова устроили прилюдный разбор полетов. Меня увлекло их представление, ибо Алина очень собирается на прогулку, а заняться чем-то нужно.

— Перестань навязывать мне свою долю, — шипит Кира, отворачиваясь от протянутой руки своего друга. — Сам заработал, на себя и трать.

Феликс безвольно отступает, прячет монеты в карман, но уходить не собирается:

— О тебе же пекусь, неужели не понимаешь? Думаешь, мне не ясно, что вместе нам не выбраться? Так пусть хотя бы тебе повезет.

— Обалденное везение отправиться без твоей поддержки в неведомую даль. И завалиться где-нибудь в каменном лесу или берегах той реки от солнечного удара свалиться. Уж не помню, какие там еще радости впереди.

— Хочу как лучше. Знаю, как тебе нужна вершина, — Феликс несколько раз глубоко вдыхает, силясь найти нужные слова. — Пойми, мне для тебя ничего не жалко, все бы в жертву принес, и себя тоже, если так вопрос встанет. А прозябать здесь никакого смысла не вижу. Понимаю, как тебе самой всё опостылело.

— Ох, Елечка, неверно ты понимаешь. Мне не веришь, Тимоха тебе сколько говорил, всё как горохом об стену. Ну, незачем мне одной идти, а здесь не так уж и плохо, — Кира с нескрываемым недовольством на лице ждет ответа, но так и не дожидается, потому что приходит мой сосед. — Тим, ну скажи ему что-нибудь веское, а то исподтишка монеты подложит.

— Чего ему говорить, если вместо мозгов кисель розовый, — Тимоха опять не в духе. — Молодой еще, чтобы понимать. Любящий человек никогда собой жертвовать не станет. На то он и половинка целого. Вот отруби себе пару конечностей, да десяток ребер, и живи, радуйся. Если уж на то пошло, это ты Киру ведешь. Либо выкручивайся, как знаешь, либо сиди здесь и радуйся малому.

Мне надоедают их препирательства, но никуда не денешься, стою, жду. Мысленно радуюсь, что сам в такие игры не играю, во всяком случае теперь, ибо и знаний набрался и опыта, и до того пресытился, что теперь в космос стопы направил. Понимаю, что непроизвольно тереблю свой старый брелок, и ощущаю острые лучики звезды. Присаживаюсь и закрываю уши, сделав вид, будто подпер голову, правда, все равно слышу даже шуршание бывшей травницы в палатке.

— Похоже, он неисправим, — шепчет сзади Алина. — Все, пойдем. Пусть без нас разбираются.

Нам вновь нравится вместе гулять в этом заповедном лесу, где всегда тепло и тихо. Девушка приятно удивила меня почти профессиональным певчим голосом. Сразу предполагаю, какая у нее роль, профессия, или увлечение во внешнем мире, хотя это не важно. Она понятия не имеет о своем «даре», и от такой забывчивости немного фальшивит, но за полдня из нас складывается достойный дуэт. Даже отсутствие подходящего аккомпанемента не становится препятствием, а песни лидера моей бывшей группы, с их возвышенным стилем не вступают в противоречия с ограниченной памятью о прошлом. Напевая, Алина легко подхватывает одну строку за другой, внося нечто новое, свежее, в старые слова. Мы прогуливаемся от одной поляны к другой, переполненные радостной, дурманящей силой,