В конце концов, ситуацию с мамой тяжело понять. В каком-то смысле было бы намного проще, если бы она не перезвонила. Наш разговор тем утром сбил меня с толку — моя мама не извинялась. Никогда. Это было совсем не похоже на её обычные трюки, и это меня напугало.

Что, если я не отправлю ей деньги, и он действительно убьёт её? Но откуда я возьму столько денег, даже если захочу их послать? Вы видели, чтобы две штуки баксов просто так падали с неба?

Эта мысль преследует меня все время, пока я еду домой вместе со своей чистой одеждой. Я снова захожу к Паку, ожидая, что он будет там, и надеясь покончить с нашей проблемой. Иногда нужно просто сорвать пластырь, понимаете? Естественно, его нет дома. Вместо того, чтобы позволить себе тухнуть и волноваться, я решаю следовать своему первоначальному плану на день и иду собирать чернику.

Три часа спустя у меня полные карманы маленьких темно синих ягодок, чего вполне должно хватить на пирог для Эрла. Если повезёт, мне хватит на дополнительную порцию кексов. Такие простые, но приятные вещи заставляют чувствовать себя лучше, и я понимаю, что стою под душем и напеваю под музыку. Ну и что, что я должна извиниться перед устрашающим байкером, и мою маму могут убить в любую минуту?

На ужин у меня черничные кексы.

Но в девять вечера, вся радость от кексов и черничного пирога растаяла, словно весенний лед. Потому что идиоты (и идиотки) из академии Нортвудса притащили свои задницы в «Лось», а именно в мою секцию. Насколько я могу судить, эта школа просто одна большая фабрика по производству засранцев.

— Я думала, их не выпускают за пределы кампуса, — шепчу я Даниэль, хлопнув подносом по барной стойке рядом с ней.

Сегодня вечером у нее нет смены, но она пришла, чтобы оказать мне моральную поддержку. Наверное, она планирует еще больше поддержать Блейка во время перерыва, счастливчик.

— Какого хрена они опять здесь делают?

— Чёрт, если бы я знала, — отвечает она, пожимая плечами. — Берегись той блондинки с бриллиантами. Я надорвала задницу, выполняя все их грёбаные хотелки вчера вечером. Один из парней оставил чертовски хорошие чаевые — пятьдесят баксов. Она же поменяла их на десятки и прикарманила разницу себе.

Я поднимаю брови в недоумении. Блондинка-сука выглядит так, будто ей около восемнадцати лет, а одежда, которую она носит, вероятно, стоит больше, чем моя машина.

— Думаешь, ей нужны деньги? — спрашиваю я, заинтриговано.

— Мне наплевать, я заработала эти чаевые. Если у тебя появится шанс, плюнь в её выпивку, ладно?

Смеясь, я жму плечами на её предложение. Я не могу позволить себе потерять еще одну работу. Это, конечно, не означает, что я не могу плюнуть в выпивку этой стервы. Да я бы плюнула, при первой подвернувшейся возможности. Никто не издевается над моими друзьями. Но я просто не хочу рисковать, думая, что кто-нибудь может подслушать, как я соглашаюсь на предложение подруги. Хорошо, что Даниэль предупредила меня о чаевых — нужно присматривать за этой блондиночкой.

Сорок баксов — это почти полный бак бензина.

Часом позже я решаю, что плюнуть в выпивку, было не такой уж и плохой идеей. Я никогда не встречала более жалкого оправдания для существования человека. Это касается их всех. Ну, или почти всех... Примерно двух из десяти. Они сидят за столами, вдоль задней стены, один из парней кажется отстранённым от происходящего вокруг него дерьма. Он явно лидер этой группы, очевидный альфа. Все они пытаются привлечь его внимание, но он игнорирует их.

Парню примерно столько же лет сколько и мне, у него темные густые волосы. Я не совсем понимаю, что выделяет его, кроме ауры неприкасаемости. Он смеется и говорит так же, как другие. На нём одета та же дизайнерская форма с завышенной ценой, и сам он выглядит как версия кинозвезды, которая решила выбраться в деревню на одну ночь, и он явно воспринимает свое богатство как должное.

Он почти что сливается с остальными…

Его глаза постоянно сканируют комнату в поиске чего-то. Я уже не раз ловлю на себе его взгляд. Как будто он пытается выяснить причину, по которой я здесь работаю. Я не могу сказать, действительно ли он просто слоняющийся богатый мальчик или очень хитро замаскированный хищник.

Что-то в нём напоминает мне Пака.

Как раз то, в чем я нуждаюсь — в еще более устрашающих мужчинах.

Происходящее становится все более занятным, поскольку ночь продолжается. Тереза пригласила музыкантов, и к одиннадцати Даниэль, схватив свой фартук, подключается ко мне. Когда Тереза замечает её, я боюсь, что у нее будут проблемы, но она просто говорит:

— Не забудь записать свои часы…

Примерно в это время появляются Буни и Дарси. Десять минут спустя приезжает Пак вместе с Дипом, Демоном и Карли. Я искала его весь день, чтобы извиниться за то, что сказала прошлой ночью. Теперь, когда я вижу его перед собой, мысль о том, чтобы поговорить с ним, пугает меня. Тем не менее, я должна это сделать, и чем раньше, тем лучше. Я отставляю свой поднос и перехватываю их группу, когда они идут по залу.

— Пак, у тебя есть минутка?

Пак полностью меня проигнорирует. Как будто я даже не существую. Я хочу ненавидеть его за это, но не могу его винить — я назвала его насильником, и это довольно серьезно, с какой стороны на это не посмотреть. Дип и Демон следуют примеру Пака и, не сказав ни слова, проходят мимо. Но хуже всего, ведет себя Карли. Она не игнорирует меня. Нет. Она улыбается, и в её глазах я вижу жалость.

Она жалеет меня.

Сука.

Поскольку Бог, очевидно, ненавидит меня, Буни и Дарси уже занимают стол в моей секции, что означает, что я должна следовать за Паком и его братьями, как грёбаный щенок, чтобы выполнять их приказы. Меня смущает то, как я должна все проделать, с тихим обращением к ним и все такое. Спасибо Буни, он заказывает всем по выпивке, и я с облегчением иду назад к бару.

— Облом, — шепчет Даниэль, проходя мимо, очевидно, она наблюдала за нашим маленьким шоу (как и все остальные в баре, ведь ситуация еще не была достаточно неловкой, не так ли?). — Это было грубо.

— Что я должна теперь делать?

— Найди способ извиниться и надейся, что в будущем он найдёт новое место, где сможет выпивать, — отвечает она. — У тебя не так много вариантов, что еще можно предпринять.

«Найди способ извиниться». Ей легко говорить, это не ее игнорируют. Я задерживаюсь еще на несколько минут в баре, но напитки уже готовы и ждут меня.

Да начнется шоу.

Я несу заказ к столу байкеров, пытаясь поймать Пака на слове. Карли сидит между ним и Дипом, и я гадаю, с кем из них она пришла. В закусочной за завтраком, она явно была вместе с Паком... Я заставляю себя ярко улыбнуться, несмотря на то, что хочу её отравить. Пак — мой.

Подождите-ка. Откуда это взялось? Пак — не мой. Ни капельки. Нужен больно.