Это Радзивиловская, или Кенигсбергская летопись, названная так, потому что была в собственности у польских магнатов Радзивилов, а потом хранилась в библиотеке прусского города Кенигсберга. Радзивиловская летопись — рукопись, переписанная приблизительно в 1487 году. За «Повестью временных лет» в ней следует летопись, созданная в Северо-Восточной Руси; заканчивается текст на 1205 годе, когда, видимо, был завершен один из владимирских летописных сводов. Радзивиловская летопись украшена многочисленными миниатюрами, видимо скопированными с оригинала XIII века.

Это Московско-Академическая летопись{83} — рукопись конца XV века. Вплоть до 1205 года ее текст совпадает с текстом Радзивиловской летописи (в этой части у Радзивиловской и Московско-Академической летописей был общий источник — владимирский свод 1205 года); затем следуют летописные известия, заимствованные преимущественно из ростовского летописания и доходящие до 1418 года.

Это Троицкая летопись, завершавшаяся московским митрополичьим сводом (сводом митрополита Киприана) 1408 года. Рукопись сгорела в московском пожаре 1812 года, но ее начальная часть (до 907 года) была издана в 1804–1811 годах в качестве вариантов в незавершенной публикации Лаврентьевской летописи, а обширные выписки из рукописи содержатся в «Истории государства Российского» Н. М. Карамзина: историк пользовался этой рукописью. Исследователь русского летописания М. Д. Присёлков смог реконструировать текст летописи[341], хотя его реконструкция не во всем бесспорна.

Это Ипатьевская летопись, дошедшая до нас в нескольких списках. В ней за «Повестью временных лет» следует киевская летопись, заканчивающаяся так называемым сводом игумена Моисея, обычно датируемым 1198-м или 1200 годом, а в конце — Галицко-Волынская летопись{84}, доведенная до 1292 года. Наиболее важными из ее списков являются два: Ипатьевский{85}, изготовленный, видимо, в конце 1410-х — начале 1420-х годов на северо-западе Руси, вероятно в Псковской земле, и Хлебниковский{86}, основная часть которого была создана в 1550–1560-х годах, а отдельные листы на месте утраченных в обветшавшей рукописи были заполнены текстом и вставлены примерно в 1637 году. У Ипатьевского и основной части Хлебниковского списков был общий рукописный источник (по-ученому протограф). Об этом свидетельствует такой факт: текст Галицко-Волынской летописи по Ипатьевскому списку разбит на годовые статьи, причем иногда неверно: даты, как показывает сравнение с другими историческими источниками, часто «гуляют» в границах двух, трех и даже четырех годов. В Хлебниковском списке никаких дат нет. Из этого следует, что их не было и в протографе, и в оригинале Галицко-Волынской летописи: повествование было цельным, не разбитым по годам. Текст на вставных листах Хлебниковского списка восходит к какой-то другой рукописи, содержавшей текст Ипатьевской летописи, а не к этому протографу[342].

В Лаврентьевской летописи, по которой обычно печатается «Повесть временных лет» в популярных изданиях, ничего не сказано о ее составителе: «Се повѣсти времяньных лѣт, откуду есть пошла Руская земля, кто въ Киевѣ нача первѣе княжити, и откуду Руская земля стала есть»[343]. Почти точно такое же заглавие в Троицкой летописи. Но в вариантах Радзивиловской и Московско-Академической летописей содержится добавление — указание на принадлежность автора к братии Киево-Печерского монастыря, который назван по имени его игумена Феодосиевым: «Повесть временныхъ лѣтъ черноризца Феодосьева монастыря Печерьскаго, откуда есть пошла Руская земля, и кто в неи почалъ первое княжити»[344]. Почти точно так же выглядит заглавие в списке Ипатьевском: «Повѣсть временныхъ лѣт черноризца Федосьева манастыря Печерьскаго, откуду есть пошла Руская земля стала есть и хто в неи почалъ первѣе княжити»[345]. (Вариант заглавия в Ипатьевском списке, очевидно, более полный, хотя в нем выпали слова «откуду Руская земля» перед «стала есть».) А вот в Хлебниковском списке появляется еще и имя этого книжника: перед словом «черноризца» вставлено «Нестера»[346].

Можно ли доверять известию Хлебниковского списка? Ведь это очень поздняя рукопись, созданная спустя три с половиной века после завершения «Повести временных лет». Нельзя исключить: сообщение о Несторе — авторе летописи — это догадка какого-то позднего книжника, основанная на свидетельстве печерского монаха Поликарпа о том, что Нестор был летописцем и ему принадлежат сказания о печерских черноризцах. А эти самые сказания можно обнаружить в «Повести временных лет» под 1074 годом{87}. Скептики порой не только отрицают достоверность свидетельства Хлебниковского списка об авторстве Нестора. Они подозревают, что и слова «черноризца Феодосьева монастыря Печерьскаго» — это позднейшая вставка: какой-то редактор-переписчик вставил их, обратив внимание на обилие сообщений «Повести временных лет» о Печерском монастыре[347]. Ведь летописец неоднократно говорит о себе как о печерском монахе — под 1051-м, под 1091-м, под 1096 годами. Сторонники этой точки зрения указывают на то, что Печерский монастырь стали называть Феодосиевым только в середине — второй половине XII века. Об этом свидетельствует Киевская летопись: в ее статье 6690 (1182) года Киево-Печерский монастырь так назван дважды[348]. Кроме того, слова «черноризца Феодосьева монастыря Печерьскаго» или «Нестера черноризца Феодосьева монастыря Печерьскаго» разрывают целостное название «Повесть временныхъ лѣтъ, откуда есть пошла Руская земля и кто в неи почалъ первое княжити»: они якобы не исконны, а неудачно вставлены в текст позднейшим редактором[349]. Киевский летописевед и историк А. П. Толочко предположил, что эту вставку сделал тот самый книжник, который назвал Печерскую обитель Феодосиевым монастырем в записи под 1182 годом[350], — то есть составитель так называемого свода 1198-го или 1200 года, созданного в Выдубицком монастыре.

Но это аргумент сомнительный — его можно «перевернуть наоборот». Как заметил петербургский ученый М. И. Жих, «наблюдение А. П. Толочко с полным основанием может быть интерпретировано прямо противоположным образом: имея в заглавии ПВЛ наименование „Феодосиев монастырь Печерский“, автор Киевского свода и сам его применил. Ничто не говорит о том, что такого названия Печерского монастыря не могло существовать в начале XII в. и что оно не могло независимо употребляться разными авторами. Киевский свод был составлен в Выдубицком монастыре, соответственно, его автор никак не мог вписать в заглавие ПВЛ и само сообщение о том, что она была создана в Печерском монастыре — это могло быть сделано только в стенах Печерской обители»[351]. Правда, на самом деле монах Выдубицкой обители всё же мог вписать имя Нестора в заглавие «Повести временных лет», если знал о его авторстве — слышал или где-то прочитал. Но такое действительно маловероятно.

Уязвимо и утверждение, что слова о Несторе — черноризце Феодосиева монастыря разрывают заглавие «Повести временных лет», а значит являются позднейшей вставкой. Во-первых, не обосновано предположение, будто редакторская вставка с большой вероятностью должна разрушать первоначальный текст, в то время как автор не может совершать подобных ошибок против смысла или грамматики. При построении