Мудрому и деду Владимиру Святославичу, назван в некрологе под 6599 (1091) годом князь Всеволод Ярославич: «Преставися великыи князь Всеволодъ, сынъ Ярославль, внукъ Володимерь»[371]. А в записи под 6589 (1081) годом о князьях Давыде Игоревиче и Володаре Ростиславиче, захвативших город Тмутаракань на Таманском полуострове и пленивших тамошнего посадника Ратибора, говорится: «И придоста Тмутороканю, и яста Ратибора, и сѣдоста Тмуторокани», то есть «И пришли они к Тмуторокани, и захватили Ратибора, и сели в Тмуторокани»[372]. Перед нами ряд из трех однородных сказуемых. В заглавии «Повести временных лет» в Радзивиловской и Московско-Академической летописях такой триады, как в Лаврентьевской, нет: вместо трех поясняющих предложений осталось два — отстуствуют слова «откуду есть пошла Руская земля». Нет ее и в списках Ипатьевской летописи: здесь второе выражение «Руская земля» — одно из подлежащих — и предваряющие его союз «и» и наречие «како» выпали перед сказуемым «стала есть» и оттого возникла синтаксическая ошибка. К единственному подлежащему «Руская земля» оказались прикреплены два сказуемых: одно, «есть пошла», перед ним, а «стала есть» после него. Но если исправно название в Лаврентьевском списке, почему именно в нем нет ни «Нестера», ни «Феодосиева монастыря Печерьскаго»? Так, может быть, известие об авторстве Нестора и о принадлежности летописца к печерской братии все-таки вставка?

Замечу сразу: даже если это сообщение — вставка (что едва ли), это не значит, что оно недостоверно. Раз в Печерской обители спустя примерно сто лет после составления «Повести временных лет» знали: Нестор был летописцем, эти представления должны были на чем-то основываться. Пусть не на прямом свидетельстве самой летописи — так на авторитетной устной традиции, на монастырских воспоминаниях. Но скорее всего, сообщение об авторе «Повести временных лет» — не вставка.

В большинстве рукописей «Повести…»{90} содержится загадочная приписка, обрывающая рассказ статьи под 6618 (1110) годом о походе русских князей на половцев: «Игуменъ Силивестръ святаго Михаила написах книгы си Лѣтописець, надѣяся от Бога милость прияти, при князи Володимерѣ, княжащю ему Кыевѣ, а мнѣ в то время игуменящю у святаго Михаила въ 6624, индикта 9 лѣта, а иже чтеть книгы сия, то буди ми въ молитвахъ», то есть: «Я, игумен Сильвестр монастыря святого Михаила, написал книги эти, летописец{91}, надеясь от Бога милость получить, при князе Владимире, когда он княжил в Киеве, а я в то время игуменствовал у святого Михаила, в 1116 году, индикта 9 года, А кто читает книги эти — помолись за меня»[373].

Нашему герою этот игумен киевского Михайлова Выдубицкого монастыря Сильвестр, позднее, в 1118 году, ставший епископом Переяславля Южного, или Русского, и скончавшийся в 1123-м, подложил «большую свинью». Что значит «написах», то есть «написал»: «создал», «переписал, отредактировав» или просто «скопировал»? Кто этот Сильвестр — подлинный автор «Повести временных лет», редактор, простой переписчик? Глагол «написати» в церковнославянском языке мог означать и то, и другое, и третье.

О роли Сильвестра в составлении «Повести временных лет» исследователи спорят до сих пор — среди ученых имеются приверженцы каждой из трех точек зрения[374]. (О Сильвестре и его возможной причастности к созданию «Повести временных лет» еще будет сказано дальше.) Но уже некоторые древнерусские летописцы позднейшего времени посчитали именно Сильвестра, а не Нестора, автором стародавней киевской летописи. Под 1409 годом безымянный книжник, может быть, недовольный москвич, бежавший в тверские земли, вписал в текст так называемого Рогожского летописца такой пассаж: «…мы бо не досажающе, не завидяще чести вашеи и таковая вчинихомъ, тако бо обрѣтаемъ началнаго лѣтописца кїевьскаго, иже вся врѣменнобытьства земльскаа необинуяся показуеть, но и первїи наши властодержьци безъ гнѣва повелѣвающе вся добрая и не добрая прилучившаяся написовати, да и прочимъ по нихъ образы явлени будуть, яко же и при Владимерѣ Мономасѣ, оного великаго Селивестра Выдобажьскаго, не украшаа пишущаго, почеть почїеши»[375]. Обличив власть имущих, книжник сослался на пример «великого» Сильвестра Выдубицкого, беспристрастно запечатлевшего образы прошлого. Для неизвестного книжника Сильвестр, а не Нестор, очевидно, был создателем «Повести временных лет»[376]. И такое понимание приписки Сильвестра было свойственно отнюдь не ему одному: веком позже его слова повторили книжники — писец Симеоновской летописи и составитель Никоновской летописи. Причем в Никоновской летописи приписка Сильвестра была расширена и его авторство сделано очевидным: «Се язъ гръшный инокъ Селивестръ, игуменъ святаго Михаила, написахъ книги сіа, глаголемыя греческымъ языкомъ хранографъ, русскимъ же языкомъ тлъкуется временникъ, еже есть лѣтописецъ»; «Писа же вся сиа любве ради Господа Бога, и пречистыя Богородици, и святыхъ его, и своего ради отечества Русскиа земли, во спасение и ползу всѣмъ, и молю всѣхъ прочитающихъ книги сіа, да помолятся о мънѣ»[377].

Вполне возможно, что какой-то книжник еще в XII веке тоже решил, что Сильвестр — автор «Повести временных лет», и вычеркнул из ее заглавия имя Нестора. Кто-то из писцов в протографе — источнике Лаврентьевской и Троицкой летописей или еще раньше выбросил и упоминание о Печерском монастыре: ведь Сильвестр был настоятелем другой обители. Но это был не сам выдубицкий игумен: если бы он, редактируя более ранний текст, убрал из заглавия имя Нестора и упоминание о его монастыре, известие о принадлежности автора к братии Печерской обители не сохранилось бы ни в Радзивиловской и Московско-Академической летописях, ни в Ипатьевском и Хлебниковском списках Ипатьевской летописи. Радзивиловская и Московско-Академическая летописи, в которых, как и в Лаврентьевской, содержится приписка Сильвестра и текст «Повести временных лет» обрывается на статье 6618 (1110) года, относятся к так называемой лаврентьевской летописной группе. В Ипатьевском и Хлебниковском списках записи выдубицкого игумена нет, текст «Повести временных лет» не оборван — они содержат другую редакцию «Повести…» и принадлежат к так называемой ипатьевской группе. Поскольку сообщение об авторстве монаха Печерской обители попало в рукописи обеих групп, оно, видимо, содержалось в их общем источнике — архетипе, то есть в первоначальной версии «Повести временных лет»[378]. Впрочем, А. А. Шахматов, пришедший к мысли, что имя Нестора и указание на принадлежность летописца к Печерскому монастырю были внесены в текст нашим героем, полагал, что все эти сведения вычеркнул еще Сильвестр[379]. По мнению ученого, слова «черноризца Феодосьева монастыря Печерьскаго» восстановил в заглавии редактор новой версии «Повести…», работавший над летописью, как и наш герой, в Печерской обители. (Эта версия, как думал исследователь, вошла в состав Ипатьевской летописи, создана она была в 1118 году.) Имя Нестора сохранялось в рукописях его собственной, первоначальной редакции «Повести…», до нас не дошедших. Одну из них читал