— Я готов всплывать, — сказал Спиноза. И продолжил с каким-то неуловимым оттенком в голосе: — Если получу соответствующий приказ командира.

— Бенедикт, не выпендривайся, — покривился Дарий. — Разумеется, всплывай. Ты же не подводная лодка. Вода в ствол просочится — будем иметь проблему.

— Не просочится, — заверил танк. — Заглушка у меня надежная. А интересно побыть подводной лодкой…

— Давай, давай, к воздуху и свету, — поторопил его командир. — Нечего нам тут болтаться. Не наш профиль.

Побыть давно хотелось в глубине,

Но только камнем не лежать на дне…

Похоже, Спиноза побаивался утратить способность придумывать рифмованные строки, а потому при каждом удобном случае проверял, осталась ли она у него. И при неудобном тоже. А может, просто хотел немного позлить Дария.

— Хотя бытовало и иное мнение, — добавил супертанк. — Вот такое:

Лучше лежать во мгле,

В синей прохладной мгле,

Чем мучиться на суровой

Жестокой проклятой земле[4].

— Ну и горазды вы все пургу нести, — нахмурившись, процедил Умелец. — Как будто специально. А надо бы побыстрее выбраться из этого мира. Вдруг назад занесет, и на цацку еще никто не успел позариться…

— Некрасиво быть таким алчным, Дасаль, — осуждающе сказал Тумберг. — Вам что, средств к существованию вечно не хватало?

— Потребности у меня солидные, — пробурчал груйк.

И вдруг с силой затопал ногами, как делал это недавно в Уральских горах.

Но танк все так же продолжал подниматься к поверхности то ли озера, то ли моря, то ли океана, и экраны постепенно светлели, приобретая сине-зеленый цвет.

— Что, не вышло? — усмехнулся Тумберг. — Решили, что такой приемчик — это ключ к перемещению во времени? Честно говоря, я и сам так подумал. Но, как видим, предположение не подтверждается.

— Два совпадения подряд еще можно отнести именно к совпадениям, к случайностям, — заметил Хорригор. — А вот третье заставило бы призадуматься. Однако не получилось. Хотя какая-то связь, возможно, и есть, но неустойчивая. А ну-ка!

Он тоже стукнул подошвой по полу, заставив дремавшего Аллатона недоуменно вскинуть голову. И в это мгновение танк добрался до поверхности — и закачался на волнах.

— Ух ты! — воскликнул Тангейзер. — Море!

Да, вокруг простиралось море или даже океан, сливаясь у горизонта с хмурым небом. А метрах в пятистах от супертанка плыл корабль с поднятыми белыми парусами. Волны бились в его темные борта, мерно покачивался вниз-вверх похожий на длинный клюв бушприт, а обе мачты, казалось, цеплялись за низкие облака. Позади заднего паруса развевался на ветру флаг: чередующиеся красные и белые параллельные полосы, а в верхнем левом углу — синий прямоугольник с рядами белых точек. Парусник был гораздо длиннее танка, но внешне явно проигрывал сравнение с мощной боевой машиной вооруженных сил Межзвездного Союза.

Пока все, кроме снова опустившего голову Аллатона, рассматривали архаичное плавсредство, у его борта, на палубе, появились три фигуры. Супертанк явно был замечен и вызвал волнение на корабле, хотя бронеход, повинуясь приказу командира, не делал попыток приближаться к паруснику или взлетать в небо. Включать режим невидимости было поздно, да и пустое место в форме контуров танка среди морских вод выглядело бы еще более пугающе, чем сама боевая машина. А погружаться в морские глубины Силва просто не желал — вдруг не получится всплыть повторно? Все-таки создатели супертанка не планировали его применение в качестве субмарины.

Те, кто находился на корабле, действовали быстро — зачем-то спустили парус на задней мачте и начали суетиться возле привязанной к борту поднятой шлюпки. Примитивное безмоторное судно уже прошло мимо танка, продолжающего качаться на волнах, и медленно удалялось от него.

— Там женщина и ребенок… — пробормотал Тангейзер. — Видимо, капитан решил, что мы будем топить корабль… Командир, может, сказать им, что мы не собираемся причинять им вреда?

— Так они и поверят! — дернул плечом Дарий. — Представь, сейчас загрохочу на всю округу, что им не надо бояться. Ты бы на их месте сразу успокоился? Да и поймут ли они меня?

— Меня поймут, — сказал Хорригор. — Для меня ведь языки не проблема, я уже пошарил в их головах. Другое дело, что вряд ли их это убедит. Они очень перепуганы… В таком состоянии трудно сохранять рассудительность, а тем более верить речам тех, кого они считают врагами.

Дасаль, который уже не сидел, а полулежал в кресле у стены, судорожно сглотнул и умирающим голосом пожаловался:

— Ох… меня укачивает… Кажется, сейчас блевану…

Из норы в стене почти тут же, повинуясь неслышной в башне команде Спинозы, выскочил шарообразный робот-чистомой с зажатым в клешне большим пакетом. Он подкатился к груйку, и тот выхватил пакет из клешни и сунул туда голову. По башне разнеслись сдавленные кашляюще-утробные звуки.

Между тем шлюпка уже была спущена на воду, и все десять человек (а это были, несомненно, люди), включая женщину и ребенка, сидели в ней. Матросы налегли на весла, шлюпка пошла прочь от корабля, и стало видно, что она соединена с ним длинным канатом.

— Ну, ничего страшного, — с облегчением сказал Дарий. — Поболтаются на буксире, а потом, когда мы исчезнем отсюда, вернутся на свой корабль. Хотя логика странная: с чего они взяли, что в шлюпке они будут в большей безопасности, чем там? Или считают, что нам главное — уничтожить корабль?

— Да ничего они не считают, — досадливо скривился Хорригор. — Я же говорю, они чуть ли не в панике от вида… э-э… Бенедикта, и не разум их гонит, а эмоции, только эмоции.

— Возможно, они решили, что это всплыл из пучин морской змей, — предположил уже немного оклемавшийся Умелец и бросил пакет на пол. Чистомой тут же забрал его и потащил к своей норе. — Таких легенд везде полным-полно, на любой планете. А эти чудовища, по слухам, обвивают корабли своим длиннющим телом и утаскивают в бездну. Но именно корабли, на шлюпки они вроде бы не зарятся. Для них это слишком мелкая добыча, на один зуб.

— Так они что, их едят? — скептически спросил Дарий.

Дасаль вытер рот рукавом.

— Я же говорю: это легенды. Но им верят и до сих пор.

— Все будет в порядке, — сказал Хорригор. — Думаю, Бенедикт не станет поедать корабль.

Услышав такое, Спиноза лишь громко хмыкнул.

— Разве что, когда это судно придет в порт, и моряки расскажут, что они тут видели, пойдет слух о какой-то подлодке, — добавил Тангейзер. — На которой воюет капитан Мено!

— Немо! — с торжествующим видом поправил его Умелец. — Капитан Немо! Смотрел такой фильм, еще в детстве…

Вероятно, с тем, что золотое украшение ксифских правителей не попадет ему в руки, он уже смирился.