институт, работает, мало ли где могла задержаться. Сначала я даже не волновалась. Думала, вдруг она встретилась с девочками, а может, молодой человек пригласил её на свидание. Вероятней, конечно, что начальник задержал после работы, он у Анжелы редкостный идиот.

Время шло, приготовленный ужин давно остыл. Сериал закончился, и волнение стало расти. Я старалась не паниковать, оттягивала звонок как могла. Проверила её соцсети, вдруг увижу там фотографии из ресторана или кафе. Не хотелось выглядеть в глазах дочери контролирующей каждый шаг матерью. Набирая её номер, помню, готовилась вместе с моей девочкой посмеяться над паранойей.

— Абонент вне зоны доступа, — сообщил механический голос. И у меня внутри как замерло всё. Стало так холодно, страшно и одиноко.

Я сразу поняла: что-то произошло. Разум подсказывал: мало ли, у неё сел телефон, или она его потеряла. А сердце знало, чувствовало, как она от меня далеко.

Тем вечером Анжела домой так и не пришла. Я обзвонила всех её подруг, начальника её подняла. Он что-то мямлил невообразимое, мол, моя Анжела ушла из офиса посреди рабочего дня, прям взяла и как испарилась. Всё вещи бросила, даже компьютер не выключила. Выговаривал ещё мне, идиот, мол, плохо я свою дочь воспитала.

Сорвалась на него, жабу склизкую, так словами вмазала, чтобы больше не смел на меня и мою девочку рот открывать.

Ходила из угла в угол, её бывшему позвонила. Тот моему звонку, разумеется, удивился. После последнего с ним разговора он у меня отправился в вечный бан. А тут пришлось достать номер из чёрного списка. Хорошо ещё полностью не удалила.

— Нет, Галина Аркадьевна, я не видел Анжелы с тех пор, как мы, ну, в общем, расстались. А что случилось?

— Она видела твою фотографию с новой девушкой. Сегодня утром ссылку прислали. А сейчас её телефон не отвечает и дома её нет. И я подумала, вдруг она тебе звонила или приходила.

Неприятно, конечно, что своим рассказом я подтверждала его прежние обвинения, что, мол, вырастила не дочь, а тепличный цветок, прячущийся от реальной жизни под крылом у матери-наседки.

— Я её правда не видел, — повторил он другим тоном. — Она ведь такая послушная, организованная, она домой по часам всегда возвращалась.

— Хорошо, что ты понимаешь, почему я волнуюсь. Если что-то узнаешь о ней, немедленно мне позвони. Я тебя очень прошу.

Потом его в правоохранительные органы вызывали, он по делу о пропаже Анжелы показания давал. Его от и до проверяли, я настояла. Ведь, кроме бывшего, моя девочка и не ссорилась ни с кем никогда. Никаких следов не нашли. И частные детективы не помогли, они только в книжках великие Шерлоки Холмсы.

Больше года я ждала, что однажды откроется дверь, и мой ангелочек окажется на пороге. Столько ужасов передумала. Отчаялась настолько, чтобы к гадалкам и бабкам-шептухам ходить. Похудела килограмм на пятнадцать, фигура стала, как в юности, тонкой и звонкой. Комплиментов от мужчин не получала. Потухшие глаза и серое из-за постоянной бессонницы лицо потенциальных ухажёров не вдохновляли.

Каждый следующий день походил на предыдущий. Ничто не радовало. Все мысли были лишь о том, что случилось с Анжелой, где она, жива ли или увидимся лишь на том свете?

Пережить этот кошмар я не пожелаю даже врагу...

— Лина, ну давайте же. Прошу, просыпайтесь.

Низкий мужской голос звал меня, вырывал из прошлого, о котором никогда не забыть.

— Ну же, Лина! — Кто-то хлопал меня по щекам, тряс за плечи, не давал до конца погрузиться в не такие уж давние переживания.

Хмурясь, я отвернула лицо.

— Вот, уже хорошо. Ты меня слышишь. А теперь давай, просыпайся!

Ощущения были, как когда выныриваешь из глубины. Раз, и оказываешься на поверхности, хлопаешь ладонями по воде и хватаешь воздух, а лёгкие горят, и вода течёт по лицу, и окружающий мир расплывается цветными пятнами.

— Ну вот, наконец.

Валентайн прижал меня к своей груди. Его глубокий вздох я ощутила собственным телом.

Попыталась отстраниться, и он меня отпустил. Подняла руки к лицу. Оно оказалось мокрым, словно я плакала во сне. Долго рыдала навзрыд и не могла остановиться.

— Видимо, проклятье делает вас особенно восприимчивой к магии кошмаров. Они чуть не свели вас с ума, я едва смог вас добудиться.

Я огляделась по сторонам. Макария и Инес смотрели на меня широко распахнутыми глазами.

— Это было ужасно, миледи, — сказала Инес. — Мы боялись, Его Светлости не удастся освободить вас от кошмара. Слава богам, с вами всё хорошо.

Макария, как и всегда при герцоге, промолчала. Посмотрела на меня сочувствующим взглядом, а затем опустила голову. Ненормальность её поведения в который раз меня поразила.

Валентайн взял меня за руку.

— Мне очень жаль, но этой ночью вам не придётся спать. Даже не думайте закрывать глаза, а лучше что-нибудь говорите. Что угодно, даже ту нелепую книгу по этикету можете вслух почитать.

— Валентайн, вы по этой же причине не спите?

Он не ответил, но мне пришло в голову, что если я всего лишь из-за проклятья стала жертвой кошмаров, то обладателю чёрной магии, демону, воскресившему собственное давно истлевшее тело, человеку, которого обвиняют во множестве ужасающих преступлений, кошмары могли навредить гораздо сильней.

60

Глава 20. Вопрос этикета

Девушки спали, как мне кажется, по-настоящему. Мы с герцогом вынужденно бодрствовали. Книга по этикету — настоящее снотворное, в итоге читать её я отказалась.

Чего только ни делала, пытаясь взбодриться. И мочки ушей тёрла, и руки. Но Морфей будто рядом сидел и из вредности насылал на меня сон. Вот ведь ирония, когда нельзя спать, глаза закрываются сами собой, и наоборот, если надо заснуть, можно проворочаться до рассвета.

— Расскажите мне о себе, — попросила я герцога. — Поможем друг другу скоротать время?

Валентайн усмехнулся, глядя мне прямо в глаза. Разумеется, я ответила ему тем же.

— Лучше вы расскажите о себе, Лина.

Он так смотрел на меня, будто мы договорились в гляделки играть. Я ему не поддавалась.

— А что рассказывать? Моя вторая жизнь началась пару недель назад. Самое её яркое событие случилось у вас на глазах. Прошлая жизнь теперь так далеко, что не имеет никакого значения.

Указательным пальцем он провёл по нижней губе, прищурился. Теперь мы словно играли во врача и пациента, и он готовился объявить мне диагноз. Неприятный, само собой разумеется.

Даже любопытно, сколько времени уйдёт на