Когда парень выбрался, наконец, из оврага, возле повозки светилась яркая сфера, от которой ощутимо веяло жаром. Свой плащ искусник накинул на борт повозки и сидел на искусном пуфике, подперев кулаками щеки.

Не часто можно было увидеть кордосца без плаща, так чтобы рассмотреть искусный жилет, который он постоянно носил на себе. Впрочем, парень это диво уже видел, так что «сушилка» заинтересовала его гораздо сильнее. Он сейчас же оценил ее по достоинству и стал шарить возле давно потухшего костра в поисках веток, чтобы развесить свою одежду.

– Что ты ерундой маешься? – устало буркнул искусник. – Сплети нити, да и вешай!

У парня покраснели уши, хоть этого никто и не заметил. «В самом деле, что это я?» – подумал он и занялся делом.

А старик, будто для себя, сказал:

– Вот уж не думал, что на старости лет доживу до того момента, когда можно будет вот так не беречь ману. Да, сегодня она почти кончилась, но завтра она снова появится. Можно не трястись над каждым плетением, можно… Столько всего можно было бы сделать, будь у меня столько маны раньше.

Помолчали, потом искусник снова заговорил:

– Некуда ее девать. Знаю, что все равно пропадет попусту. Но все равно трачу ее сейчас, и как нож по сердцу. Были бы накопители – все бы в них собирал, как раньше, и экономил бы сверх меры.

Оболиус, нахмурившись, покосился на своего учителя: сегодня весь вечер учитель был не такой, как обычно. Задумчивый какой-то, не хихикал в своей обычной манере, не спорил сам с собой. Это было непривычно, это смущало.

Но на самом деле он сейчас думал совсем о другом – он думал об Искусстве. Оказывается, это не только сила, не только власть и положение в обществе, но и еще удобство само по себе. Захотел получить что-то? Пожалуйста! Не обязательно продавать свои умения, чтобы на вырученные деньги купить нужное. Можно взять и сразу сделать это себе. Причем это что-то может оказаться таким, что не купишь за деньги. Вот хотя бы как эта сушилка.

Если сперва Оболиус тянулся к Искусству, чтобы познать врага, потом для интереса, под конец как к средству достичь чего-то в жизни, то сейчас потянулся к нему по-детски, как ребенок за сладким пряником. И это желание оказалось сильнее всех прочих.

Не в первый раз за последнее время Толлеусу пришлось ночевать в повозке, а не номере постоялого двора. Однако нынче пробуждение было неприятным – разнылись суставы, тело дрожало от холода. Разлепив глаза, старик не поверил своим глазам – со всех сторон его окружало Серое Ничто. Первой мыслью было, что он опять попал в Черную Пустоту или какую-то ее разновидность. Впрочем, он почти сразу сообразил, что ошибается. Просто ночью на луга лег туман, да такой плотный, что дальше вытянутой руки практически ничего не было видно. Плащ, которым укрывался старик, отсырел, будто и не сушили. Даже сено в мешках отсырело – аж лежать холодно.

С кряхтением и едва ли не со скрипом старик поднялся на ноги. С завистью покосился на Оболиуса – пацан сладко спал, свернувшись калачиком. Похоже, разлитая в воздухе влага не доставляла ему особых проблем.

Очень захотелось согреться, так что искусник не пожадничал, создав точную копию вчерашней сушилки. Захотелось разогнать спустившееся на землю облако, чтобы не киснуть в нем.

Создавать ветра – прерогатива богов. Однако Толлеус уже один раз придумал, как схитрить, создать имитацию ветра. Тогда он сделал маленький ветряк, который, вращаясь силой Искусства, вызывал ощутимый ток воздуха. Здесь можно было бы повторить нечто подобное, только в больших масштабах. Вот только в прошлый раз ветряк был настоящий, сделанный из миски. Сейчас подходящих материалов под рукой не было и понадобилось бы что-то выдумывать.

Толлеус задумался на секунду и махнул рукой – не то самочувствие сейчас, чтобы развлекаться изобретением искусных лопастей, быстрее утренний ветерок разгонит эту серую муть. И еще мана – вчера ее ушло много, очень много. Хватит разбазаритьва ее попусту – нужно сперва восстановить запас.

Старик уже проверил метки на мохнатках – все стадо было на месте, ничего с ним за ночь не случилось. Но как бы животные не заболели от сырости – наверняка же туман накрыл их тоже!

Жар от сушилки мягкими волнами стало распространяться во все стороны, проделав в серой завесе брешь. Толлеус присел рядом, с наслаждением впитывая в себя тепло, чувствуя, как уходит дрожь. Еще чуть-чуть, и он бы замурлыкал от удовольствия.

Оболиус проснулся и тоже подтянулся греться. Видимо, даже такому завзятому лежебоке было неприятно спать в сырости.

Старик запоздало пожурил себя, что не догадался сотворить такую маленькую сушилку прямо в повозке, чтобы грела всю ночь. Тогда бы никакой туман не был страшен. Просто вчера так намаялся, что даже в голову не пришло. Обычно-то место для ночевки выбирали на возвышенностях. Это нынче заночевали, где пришлось.

Ученик, встряхнувшись, как собака, потер лицо ладонями, сладко зевнул и собрался запрягать. Очевидно, ему не терпелось добраться до города, чтобы поскорее угодить своей ненасытной утробе.

Толлеус его остановил. Сиплым со сна голосом он промолвил:

– Обломок, что вчера разбил повозку – железный. Металл всегда в цене, особенно древний, а нам деньги очень нужны. Тем более что нужна новая повозка – на этой далеко не уедем. Соберем в округе, что поблизости найдем, тогда и поедем.

– Понятно, что много за раз не увезем, но можно ведь и еще раз приехать, – подсказал рассудительный Оболиус.

– Сдается мне, к обеду тут уже найдутся желающие без нас. Нашумели мы тут. Может, даже хозяева этой земли объявятся, – старик вздохнул. – Тогда хорошо бы это не отобрали. Посмотрим, конечно, но вряд ли второй раз приедем.

– Можно собрать все обломки, а те, что не увезем, прикрыть Искусством от посторонних глаз. А через несколько дней заберем! – не унимался жадный парень.

Толлеус пожевал губу – ему тоже жалко было бросать деньги.

– Может, и так. Посмотрим, много ли железа найдем, да какого размера. Да чтобы не долго нам тут возиться.

Обломок, формой похожий на миску, только очень-очень толстую и с дыркой, споро достали из-под повозки, но внутрь пришлось грузить Искусством – сил поднять не хватало. После этого Оболиус уселся на край повозки и видом примерного ученика спросил:

– Господин, покажи, чем отличается фрагмент, который ищет проявления искусства, от фрагмента для поиска железа!

Толлеус потянулся чесать лысину: вообще-то он предполагал, что шустрый Оболиус пробежится по лугу, да посмотрит глазами. Как будто, так было бы проще. Но теперь придется что-то придумывать. Причем, как вообще можно обнаружить обломок в траве, неважно даже, из какого материала, он не знал. Сознаваться в незнании было стыдно. Вроде, учитель, а вроде и неразумным учеником себя чувствуешь!

Светлая мысль все-таки пришла в голову: раскаленные обломки за ночь не совсем остыли – когда доставали тот, что разбил повозку, руками чувствовали тепло. В копилке было плетение для обнаружения вражеских лазутчиков. Оно работало по многим параметрам – по ауре, по шуму, движению и, самое главное, по излучаемому телом теплу тоже. Требовалось взять из него нужную часть и встроить в сеть, которой старик вчера искал артефакты. Он уже начал работать, но вдруг сообразил: можно просто использовать первое плетение, и плевать, что там много лишнего и оно не покроет всю площадь. Достаточно будет просто отправить Оболиуса с ним походить по лугу. И пусть топор возьмет – постучать по находке обухом, чтобы понять: металл или камень. На том и остановился в своих изысканиях. Оставалось надеяться, что все получится, как надо.