— Прошу прощение за задержку. Пришлось работать в экстремальных условиях, — раздается знакомый голос.

С ужасом наблюдаю, как Грант поворачивается на сидении, вытащив из ниоткуда шприц, и протыкает кожу беззащитного Эрнесто.

— Что все это значит? — кричу я, и сердце пропускает удар.

— Меры предосторожности, — скупо говорит Грант, забирая нож с сидения, прилетевший следом за телом мужчины, и прячет в бардачке. — Снотворное ему не помешает.

Лучше бы мне не видеть ту, которая только что провернула всю грязную работу. Меня обманули, использовали как приманку? Колющая боль внутри, снова приглушенный стук заходящегося в бешеном ритме сердца. Ад решил разверзнуться перед моими ногами. Грант и есть тот, кто меня преследует? Записку передали из ресторана, разве не он сидел в зале?

— Она отключается. Дай нашатырь, — слышу голос Гранта.

— Я говорила тебе, что ее организм отравлен, и может не выдержать сердце, — как в тумане произносит девушка. — Ты должен был предупредить ее… У вас мало времени!

Я чувствую себя опустошенной, медленно приходя в сознание. Под головой что-то твердое, отдаленно напоминающее ортопедическую подушку, только немного костлявую. Вновь эта барабанная дробь в грудной клетке, как скачок напряжения или электрический ток, проходящий по сердечной мышце. В легких спирает, и я начинаю закашливаться от резкого неприятного запаха, бьющего в нос. Медленно размыкаю тяжелые веки, и тут же морщусь от яркого света, проникающего в глаза. Прохладная ладонь гладит по моей голове, я не знаю, кому принадлежат эти пальцы, зарывшиеся в мои волосы. Отбросить страх и пропустить укол в самое сердце от предательства получается слишком легко. Кашель, будто внутри поселилась жаба, усевшаяся на мою грудную клетку и сдавливающая меня.

— Андреа, открывай глаза, — повелительный тон, совсем не похожий на обычный, тот, которым этот человек пользовался в течение долгого времени. — Я знаю, что ты пришла в себя.

Притворяться нет смысла, аккуратно приподнимаю голову, прикрываясь рукой от света, режущего сетчатку. Роговица смачивается, и яркое свечение уже не так действует на зрение. Размытая картинка постепенно становится реальной, нависающее надо мной лицо Кэрри не было сном.

— Хочу рассказать тебе, как обстоят наши дела на данный момент и двигаться дальше. — Она встает, обтряхивает темно-синие джинсы, помогая мне сесть.

— У нас нет общих дел. — Хватаю край сидения, оглядываясь по сторонам. — Что это? Контейнер? Не удивлюсь, если рядом находится морозильная камера или завод по переработке отходов.

Кэрри закатывает глаза, садится напротив меня, и я стараюсь смотреть на ситуацию трезво. Она вроде такая же, как и раньше, но есть нечто неуловимое, заставляющее держать себя в руках.

— Задаешься вопросом, почему ты все еще с криком не убегаешь? — Полные губы дергаются. — Я вообще удивлена, как ты не догадалась, что твое хладнокровие по отношению к жертвам, особенно с твоей повышенной чувствительностью, — ее бровь дёргается, — то и дело умирающим где-то рядом с тобой — было искусственным.

— У тебя монолог с собой. Может Эрнесто был прав в том, что вам проще меня убить? — Она заходится смехом, будто я сказала что-то смешное. Поражаюсь своему контролю, никаких чувств и эмоций, готовность принятия смерти на высшем уровне.

— Ой, да перестань. Эрнандес несет чушь, спасая свою шкуру. Ему до тебя или кого-то еще нет дела. Расчет на то, что ты поверишь. А про убить, хочу тебя огорчить. — Она оглядывается на две массивные двери. — Твои часики тикают в обратном отсчете, проще говоря, ты уже не жилец, к сожалению. Я предупреждала Гранта, но сказать влюбленному о том, что он вот-вот лишится кого-то важного — невозможно. И тоже, к слову, очень очарована вашей парой, что может быть идеальней вас. Многие ошибаются, говоря о гармонии и тишине в отношениях, все обязано кипеть, как в котле с кипятящейся водой. Вы славные ребята. — Видя, что это ничего мне не объясняет, девушка начинает расхаживать по контейнеру. — У людей есть понятие падшего ангела, предателя.

— Хочешь сказать, что ты демон? — Мне кажется, что это сон, все происходящее на грани безумия. — Изгнанный из рая в ад и устроивший чистилище.

— Такая умная, но говоришь ерунду. — Она подходит ближе ко мне, наклоняется, остановившись в странной позе. — Смотри внимательно в мои глаза.

Застыв передо мной истуканом, очень осторожно приподнимает свой подбородок, вытягивает шею, и мои глаза расширяются. Раз за разом вертикальный зрачок смыкается и размыкается. Взгляд на миг приобретает зловещий вид, не свойственный обычным людям. Она моргает, как…

— Рептилия, все верно. Ко всем моим талантам можно еще добавить чтение мыслей, а также влияние на настроение и чувства. — Мимика на ее лице восстанавливается. — Даже сейчас у тебя удивление и осмысление, но не паника. Думаешь, обычный человек в такой не стандартной ситуации выдержал бы подобное зрелище? — Кожа на ее щеке темнеет до темно-серого оттенка и покрывается чешуйками, будто прорастающими наружу поверх кожного покрова. — Я буду тебя успокаивать и рассказывать, ты пока привыкни к мысли, кто я есть.

Онемение всего тела, заторможенность и не понятные для меня ощущения, переходящие в безразличие. Будто внутри нет ничего, я лишена всех чувств и эмоций. Пошевелив пальцами для собственного интереса, понимаю, что не парализована и вполне себе живая.

— Почему я должна тебе доверять? — с вызовом спрашиваю ее.

— Сейчас пороемся в твоей памяти, и ты убедишься, что я не враг. Пусть не такая как вы, и не вашей расы. — Девушка садится напротив меня, сомкнув ладони перед собой. — Очень долгое время у меня не было никаких талантов, я, в общем понимании, брак. Такое бывает даже среди рептилий. Все сторонились меня, делая изгоем. Мне не нужен баланс, чтобы находиться на этой планете, в отличие от сородичей. И тогда меня решили изгнать. Метаться было особо некуда, я попыталась помочь человеку, когда он погрузился в себя и мучился от невыносимой тоски. Оказалось, во мне не достаточно эмоций для питания; кровь, страх не мой профиль. Это еще больше разозлило моих сородичей, и тогда мне на помощь пришла ты. Защищая от всех, предложила закрыть глаза на бесчинства, которые они творили. Ты не взяла меня под свое крыло, но и не дала в обиду. Придумав мне оболочку, спрятала ото всех, и я жила среди людей все это время. — Ее лицо становится непроницаемым. — Но я предала тебя, струсив. Ведь не знала, что защитное поле, подаренное тобой, так и осталось со мной. Рептилии не чувствуют меня, не знают, кто я есть, и не видят. Знать бы об этом раньше… И теперь пытаюсь сделать все для того, чтобы ты простила меня.

— Отличный способ выбрала, я в буквальном смысле проникаюсь идеей простить и отпустить. — Оглядываю контейнер, в который раз прикидывая, куда сбежать.

— Перестань думать о побеге, — говорит она, подталкивая мне сумку. — Скоро он придет за тобой и разъяснит, что мы делаем дальше. Для меня очень важно показать тебе, насколько раскаиваюсь.