не могу оставить здесь Кристиана. Не могу оставить его умирать, как бы мне не было страшно.

Неужели это Демид и его люди. Пошли на то, чтобы расстрелять водителя, лишь бы не дать мне уйти?

— Ну, же, ну, — молю я снова, не обращая внимания на свою собственную слабость во всем теле. Но вместе с тем понимая, что мои усилия не проходят даром.

Парень приходит в себя.

Я чувствую, как жизнь по капле возвращается к нему.

Но времени совсем нет.

Мне нужно больше, хоть немного, пожалуйста. Пять минут, десять. Может еще сколько-то, ведь его раны слишком сильны, практически не совместимы с жизнью. Пожалуйста, ведь я прошу не для себя.

Но у меня нет этих минут и время не может замереть по чьему-то желанию, сколько не умоляй и не бейся головой об стену.

Оно утекает сквозь пальцы и ему плевать, успеешь ты сделать все, что задумал или нет.

Дверь с моей стороны резко распахивается, и я вижу крупного парня, полностью затянутого в кожу.

— Ха, Клим, прикол. Она даже не попыталась сбежать, — громко усмехается парень, а в следующий момент он хватает меня за шкирку и просто-таки вырывает из салона.

Мои руки отрываются от ран Кристиана и кожа на его щеках снова начинает тускнеть.

— Нет, нет, — ору я, — потому что вижу, как жизнь снова начинает утекать из Кристиана. Так быстро, в то время, как я была в шаге от того, чтобы ему стало лучше. Чтобы он, как минимум, пришел в себя.

— Нет! — хриплю я, а из моих глаз крупным горохом катятся слезы.

Я брыкаюсь и вырываюсь как могу, но все, что мне остается, это наблюдать за тем, как Кристиан умирает.

Теперь уже без надежды на возвращение.

Окончательно и бесповоротно.

— Клим, девка у нас, — орет кожаный и из темноты выступает другое лицо.

Резкие черты, отвратительный хищный оскал и пустые глазницы, из-за чего кажется, что интеллект у парня напрочь отсутствует.

Также, как и сострадание.

Это тот самый парень, что подсаживался со своими друзьями к нам за столик. Тот, который, по словам Усманова, посылал парней со светящимися глазами следить за мной. Тот, от которого, опять же со слов Демида, стоит держаться подальше.

И в этом вопросе я готова согласиться с ним на сто процентов.

Еще в прошлый раз я подумала, что у громилы лицо бандита с большой дороги, безжалостного бездумного убийцы. И теперь я окончательно утверждаюсь в этой первоначальной характеристике.

— Пусть он отпустит меня, всего на минуту, — молю я бандита, и снова стараюсь вырваться, хоть и понимаю, все кончено.

Я не врач, но отчего-то уверена, Кристиан умер.

Он лежит в салоне Джипа с простреленной головой и грудью, и он больше никогда не поднимется.

У меня нет необходимости щупать его пульс, чтобы убедиться в этом. Я просто знаю это каким-то глубинным знанием. Тем же, что возникает внутри меня каждый раз, когда я понимаю, что должна спасти жизнь.

Только сейчас я не справилась со своей миссией.

Кристиан, парень, который мне нравился и который столько раз выручал меня. Мой сталкер, который приходил на помощь в любой трудный момент, мертв. Жизнь безвозвратно ушла из него, и никто и ничто теперь не поможет ему, даже я.

У меня был шанс спасти его, но мне не дали.

Я чувствую, как меня начинает мутить.

А еще понимаю, что никого и никогда не ненавидела так сильно, как этих придурков, что окружили меня сейчас и рассматривают, словно диковинную зверушку на выставке экзотических экспонатов.

Парень, которого зовут Клим, их главарь, приближает свое каменное лицо к моему, а я сжимаю зубы в бессильной ярости.

Потому что ничего другого мне просто не остается.

А потом я вздрагиваю от новой волны страха.

Это лицо приближается теперь к моей шее, и парень начинает обнюхивать меня.

Может и нет, но он шумно вдыхает воздух рядом с моим лицом, шеей и волосами. Если это не называется обнюхивать, то я не знаю, что это такое.

— Черт, а он не соврал. Не могу поверить в такое везение, — тянет Клим неприятным режущим слух голосом, пока я задыхаюсь от ярости и отвращения.

— Маленькая сладкая и невинная ведьмочка, которая совсем недавно даже не знала о своих способностях.

Его лицо снова рядом с моим, а потом он делает ужасное. Его влажный язык проходится по моей щеке от подбородка до виска, оставляя на коже мерзко неприятный мокрый след.

Словно клеймо ставит.

По крайней мере моя кожа чувствует себя именно так.

— Вкусная, — хрипит он, — и невинная. Но мы это быстро исправим.

И он разворачивается к своим громилам, к точно таким бугаям, один из которых продолжает сжимать меня в железных тисках, оставив, наконец, мое лицо в покое.

— По машинам, быстро. Если не доставите нас до места в ближайший час, считайте, что вы трупы, с которых предварительно живьем содрали кожу. Девка нужна мне живой при любом раскладе. Управитесь быстрее, и, возможно, получите ее или ее сладкий ротик после меня.

Словно по щелчку все вокруг приходит в движение.

Меня тащат по темноте, а затем бесцеремонно запихивают в какое-то темное тесное и замкнутое пространство с витающим повсюду запахом бензина. Багажник, как я успеваю понять.

Крышка над моей головой захлопывается, словно крышка гроба. Полностью отрезая от остального мира и сужая пространство до тесного удушливого квадрата, в котором я могу разместиться лишь, притянув колени к груди.

А перед этим мои глаза улавливают яркую вспышку, и я понимаю, что это загорается костром Джип Кристиана.

Они решили его поджечь, чтобы уничтожить следы своего преступления.

И тут же я понимаю, что машина, в багажнике которой я нахожусь, приходит в движение. Что заставляет меня сжаться в комок еще сильнее.

Я не знаю, куда везут меня эти люди и что со мной будет дальше, но уверена, ничем хорошим эта поездка в один конец не закончится. Но даже сейчас я не способна как следует бояться и думать о чем-то еще, кроме безжизненного лица Кристиана, которое так и стоит перед глазами и не собирается никуда пропадать.

Также как слезы не прекращают катиться из глаз, а тело не перестает сотрясаться в беззвучном плаче.

Он пытался помочь мне и погиб сам.

Из-за меня.

Не знаю, даже не представляю, как я смогу теперь с этим жить.

Глава 30

Я чувствую, как машина несется вперед и понимаю, что наша поездка не продлится долго.