Вздохнула, посмотрела на бокал в руке и с сомнением спросила:

– А вдруг поможет?

И выпила.

«Не помогло! Поехало дальше! Чтобы пусто было и Илье, и мне, и этим чертовым воспоминаниям, и Карелии до кучи, чтобы не умничала!»

Он позвонил в десять вечера. Трубку подняла Юлька.

– Да? – весело сказала она.

В трубке повисла тишина, а потом Юлька услышала голос Ильи, странный, она не сразу сообразила, в чем дело.

– Рыжик? Ты в Москве?

– Да, – промямлила она, от чувств-с, уж извините.

– Это хорошо! Я по тебе соскучился, красавица моя!

– Ты что, пьяный? – дошло до Юльки.

– Не пьяный, а выпивший, – объяснил Адорин.

– Илья, что-то случилось? – испугалась Юлька.

– Случилось, – ответил он, помолчал и разъяснил: – Случилось всякое дерьмо!

Юлька приняла мгновенное решение.

– Ты где, дома? – спросила она.

– Дома, дома. Пью вот.

– Никуда не уходи! – велела Юлька и бросила трубку.

Родителей дома не было. Она схватила сумочку, бросила в нее кошелек, дежурную косметичку, обула босоножки. На дворе стоял июнь, но не очень теплый, Юлька взяла кофту и пулей вылетела из дома.

Она никогда не была в новой квартире Ильи, купленной им года два назад, в центре в помпезном престижном доме. Но адрес Юлька знала как собственное имя, и иногда проходила мимо этого дома по надобности, а чаще – без нее. Нечто вроде мазохизма, что ли?

Илья открыл ей дверь и изумился.

– Рыжик, ты откуда?

Не таким уж пьяным он был, как ей показалось по телефону.

– Оттуда! – проворчала Юлька, входя в квартиру. – Что пьешь?

– По-благородному – дорогой коньяк! Будешь? – предложил он.

– Буду!

Юлька прошла в комнату, в направлении которой указал широким приглашающим жестом Адорин.

– Прошу.

Первое, что бросилось Юльке в глаза – ее «Поиск» на самом видном месте, на стене над большим плоским телевизором.

«Ну надо же!» – необычайно удивилась она.

На стеклянном, весьма дорогом и стильном столике возле большого дивана стояли в беспорядке, далеко не художественном, красивая бутылка коньяка, рюмка, круглые следы от которой отпечатались на прозрачной поверхности, блюдце с лимоном, порезанным ломтями, как хлеб, тарелка с сыром и надкушенным бутербродом с семгой.

– Да уж! Не «Метрополь», – прокомментировала данную инсталляцию Юлька.

– Холостяцкий быт, – пояснил Адорин, пожав плечами.

– Да ладно, – не поверила она. – У тебя вроде домработница есть.

– Да, но она со мной ночами не пьет. Увы!

– Ладно, сейчас добавим эстетики, – пообещала Юлька и быстро собрала тарелки со стола.

– А может, ну ее, эстетику в смысле? – спросил Илья. – Давай хлопнем по рабоче-крестьянски!

– По этому принципу пьют только водку, а не такой коньяк, – не согласилась Юлька. – Я быстро, где кухня?

– Налево по коридору. Юльк, ты не шурши сильно, ладно? Возьми рюмочку и приходи!

Юлька не ответила. Она шустренько соорудила закуску из того, что нашла в холодильнике, красиво выложила на тарелки, отыскала салфетки и принесла все в комнату.

– Ого! – удивился Илья.

Юлька вернулась в кухню за рюмкой для себя и застыла, только сейчас заметив свой крымский пейзаж.

– Я сейчас! – крикнула она.

Юлька пошла по квартире, посмотреть, нет ли где еще ее работ. В ярко освещенном большом коридоре на одной из стен висели десять пражских работ, и развешаны они оказались капитально: на потолке была приделана тонкая металлическая планка, от нее тянулись вниз нити, на которых держались картины. Все в рамках и под стеклом. Юлька двинулась дальше. В комнате, видимо, служившей кабинетом, висели «Старушка», «Особняк» и «Окно». Юлька и предположить не могла, что Илья на самом деле повесит все ее картины на стены. Она думала, что Адорин купил их, облекая свою помощь в такую форму. Ну, конечно, ему нравились ее работы, она не сомневалась, но то, что он ими украсит квартиру!..

– Юлька! – громко позвал Илья. – Ну, где ты там?

– Здесь. Здесь! – отозвалась Юлька и поспешила на его голос.

Илья разлил в рюмки коньяк и предложил:

– Давай, Рыжик, выпьем!

– За что? – спросила Юлька, усаживаясь рядом с ним на диван.

– Ни за что, просто выпьем! – ответил он и махнул содержимое своей рюмки.

– Лихо! – выказала уважение Юлька и последовала его примеру.

– Не менее! – отметил Илья ее способности.

– Я была студенткой, ты помнишь? – объяснила свою «лихость» Юлька.

– Хорошей студенткой! – подтвердил он и налил еще по одной.

– Что случилось у тебя, Ильюш? – спросила Юлька.

Он помолчал, подумал, что-то прикидывая в голове, и одним махом выпил вторую рюмку.

– Она хочет его увезти! – зло сказал Адорин.

– А точнее: кто она и кого увезти? – поинтересовалась Юлька.

– Ленка хочет увезти Темку в Америку! Навсегда! Жить!

– Как это? – оторопела Юлька.

– Ленка вышла замуж за американца несколько месяцев назад. Они познакомились на работе – он в американской турфирме служит, – встретились, влюбились, женились. Теперь Лена уезжает жить к нему в Америку и хочет забрать с собой Тимку!

– Что значит хочет? – возмутилась Юлька. – А ты?

– А я не отпущу! – рявкнул Илья.

– Ну и хорошо! Правильно, чего ж ты пьешь тогда? Если не дашь своего согласия, никто его не увезет!

– Да потому и пью, что не знаю до конца, прав я или нет! Ленка так расписывает перспективы, которые его там ждут, а во мне все против!

Илья налил себе еще и приказал Юльке:

– Пей!

Они выпили, и Юлька сунула ему в руку бутерброд с маслом и сыром, который сделала специально – опьянеет же в хлам, если не будет закусывать! Илья послушно откусил от бутерброда и продолжил свою мысль:

– Понимаешь, Тимка еще маленький, ему и шести-то не исполнилось, он не может сейчас решать, что ему хорошо, а что плохо! А я точно знаю: ни один, даже самый замечательный, мужик не будет его так сильно любить, как я, родной отец! Да и какие такие распрекрасные перспективы?! – возмутился он, повышая голос. – Образование в школе у них дерьмовое, у нас на несколько порядков лучше и глубже! У него здесь я, бабушки-дедушки, Родина тут, наконец!

Илья в раздражении бросил бутерброд на тарелку, поднялся с дивана и стал ходить перед Юлькой туда-сюда.