Несколько месяцев он часто встречался с Юлькой, которая приходила к ним в офис обсудить ремонтные дела с заказчицей. Сотрудница Ильи была от нее в полном восторге (одни восклицательные знаки при упоминании Юлькиного имени) и передала девушку с рук на руки другой их коллеге – даме побогаче первой заказчицы, и Юлька неплохо заработала.

Пару раз они обедали вместе в его перерыв. Сидя с ней за столиком в кафе, разговаривая, Илья похваливал себя мысленно за то, что справляется со своими эмоциями, не давая желаниям и воображению ни одного шанса.

«Молодец, господин Адорин, – говорил он и пугался. – Может, возраст?»

Но, посмотрев на Юльку, тут же успокаивался, чувствуя рвущуюся к ней и жестко контролируемую страсть.

«Ни хрена! Просто выработал рефлекс все связанное с ней себе запрещать! Да, наверное, и «Поиск» помог».

Юлька расспрашивала про его дела, трудности, ей было все интересно, по-настоящему, искренне, рассказывала о себе, о проектах, работах, учебе.

А вскоре Юлька исчезла из поля зрения Ильи, закончив свои дизайнерские дела с его сотрудницами.

Адорин иногда звонил Расковым, они рассказывали, как у дочери дела, благодарили за его участие и помощь девочке, звали каждый раз в гости. Но Илья ограничивался, в силу занятости и нежелания теребить больное, редкими встречами в праздник или по случаю чьего-нибудь дня рождения.

Но не удержался и сходил в гости к обеим сотрудницам, которым Юлька делала дизайн, в очередной раз удивившись и поразившись ее одаренности.

Она блестяще закончила институт, по случаю чего Расковы пригласили Илью в ресторан.

Адорин не хотел ехать, но все-таки поехал. Привычно волновался, что будет рядом и придется контролировать каждое слово, но оказалось зря. Собрались все Расковы: бабушки, дедушки, еще две Юлькины подруги по институту и их родственники.

«Вот и хорошо!» – отпустил себя Илья.

Юлька была так хороша! В вечернем наряде, со сложной изысканной прической. И он смотрел, смотрел, разрешая себе тепло внутри и немного мечтаний.

А что? Ну хоть раз можно же!

Илья подарил ей бирюзовые серьги в золотой оправе и браслет, в тон кулону, подаренному им, который, он знал и всегда отмечал про себя при встречах, Юлька никогда не снимает.

Адорин сел на другом конце стола, подальше от нее, отказавшись от предложенного места рядом, и наблюдал за Юлькой издалека. Почувствовав, что легкое, светлое настроение меняется незаметно на нарастающую боль, он ушел раньше всех под каким-то благовидным предлогом. Он приехал в пустую одинокую квартиру, к «Поиску», посмотрел на картину, постоял возле нее, но с настроением надо было срочно что-то делать, и Илья позвал свою любовницу, с которой встречался уже больше полугода.

Где-то через месяц Адорин позвонил Расковым, хотел пригласить их всех на организованный фирмой загородный пикник с шашлыком, катанием на лодках и полным набором пикниковых развлечений. Коллектив ехал с семьями. Илья брал с собой Тимку, и приглашать свою даму ему не хотелось, он мечтал увидеться с самыми близкими друзьями и позволить себе немного Юльки.

– Да мы с удовольствием, Ильюша, – обрадовалась Марина. – И Темочку давно не видели!

– Юльку тоже берите, он по ней скучает.

– А Юльки нет, – опечалилась Марина.

– Гуляет?

– Нет, она уехала в Прагу на год.

– На год? – не понял Илья.

– Ну да, в школу дизайна, на учебу! Там какая-то необыкновенная школа, ориентированная на Средневековье, что-то в этом духе, но диплом они дают международный, я толком не поняла.

– На какие шиши? – строго, по-деловому, спросил Илья.

– На те, что получила от тебя за картины, и те, что заработала. Она рвалась сделать у нас дома ремонт и полную перемену интерьера, но мы не разрешили. Юлька мечтала поучиться в Испании, и мы с Игорем уговорили ее сохранить деньги на учебу.

– Почему же поехала в Прагу, а не в Испанию? – тем же деловым тоном продолжал расспрашивать Илья.

– Потому что языка не знает! Говорит: «У меня языковый тупизм, я и английский знаю на уровне «твоя моя не понимай». А чтобы учиться там, где ей хочется, надо владеть испанским. Ну а в Чехии все знают русский.

– Ладно, мы с Тимкой сейчас за вами заедем, на природе и поговорим.

Ну, в Чехии и в Чехии, и слава богу! Не будет постоянного соблазна увидеться.

Адорин давно уже выстроил свою жизнь так, как было ему удобно и комфортно. Мама с отцом переживали за него, ворчали, призывая к благоразумию.

– Ильюша, что ты один и один! Мужчине семья нужна, дети, – уговаривала его мама страдальческим тоном. – Ну, был неудачный брак, ну и что? Тебе уж тридцать восьмой годок. Надо жениться.

– Да не берет никто, – отшучивался Илья.

Что, конечно, было неправдой. Желающих заполучить преуспевающего, молодого, свободного мужика имелось в количествах более чем предостаточных! Но Адорин сразу предупреждал всех женщин, входивших в его жизнь и попадавших в его постель:

– Жениться я не собираюсь. Сын у меня есть, мне достаточно, и моя жизнь меня вполне устраивает, менять в ней что-то не хочу и не буду.

Что-то в таком роде, иногда жестче, иногда мягче и тактичнее, в зависимости от того, какой женщине он это говорил, но всегда очень однозначно. А за несколько лет после развода с Леной женщины встречались разные. Иногда и Юлькины ровесницы, но их почему-то Адорин не считал маленькими и не испытывал угрызений совести, и уж тем более не чувствовал себя растлителем малолетних.

Просто они были другие, вот и все, – много чего знавшие и испытавшие, расчетливые или просто «отвязные», как теперь говорят, умные и глупенькие, с последними, правда, он старался не иметь дела – неинтересно, так, иногда залетали в его холостяцкую жизнь.

Обычный сволочной мужской эгоизм, куда денешься, не барышня все-таки, а здоровый мужик.

Адорин всегда был щедрым любовником. За что ему особое женское спасибо выражали дамы, даже тогда, когда понимали, что этот «пирожок» им не по зубам.

Бога-то он поблагодарил за то, что Юлька далеко, но скучал и все чаще задумывался: а не сгонять ли в Прагу? Без Рыжика как-то не звенело ничего в жизни. Пусть они не виделись и не перезванивались, но Илья всегда чувствовал Юлькино присутствие где-то рядом, в Москве, и знал: если совсем припечет, в любой момент можно с ней встретиться, и посветлеет внутри. Рокфеллер говорил, что необязательно окружать себя дорогими вещами и доказывать миру, что ты богат, чтобы чувствовать себя миллионером, достаточно жить, осознавая, какие ты имеешь деньги. А Илье для более-менее нормальной жизни достаточно было знать, что Юлька где-то рядом.

Весной он нашел повод для командировки. Дело пустячное, и с ним вполне мог справиться любой его менеджер, но Илья поехал сам, даже не пытаясь себя обманывать.