Когда миссис Браун в следующий раз заглянула к индианке, она была уже не одна. Две пары маленьких любопытных глаз выглядывали из-за её спины, ожидая разрешения старого шамана. Как и прежде, он ничего не сказал, жестом пропуская их внутрь. Сидя на земле, индеец смешивал в горшочке истолчённые травы, вероятно, готовясь к новому ритуалу. Весь его вид говорил о сильной занятости. Получив одобрение матери, дети тихо подошли к спящей девушке и сели рядом, наблюдая за её ровным дыханием. На этот раз она выглядела значительно лучше и явно шла на поправку. Медленными круговыми движениями Кэтлин осторожно протирала лицо и шею Мии чистой влажно тряпкой, пока не дотронулась до еле заметного тонкого шрама, проходящего поперёк щеки. Тонкая более светлая полоска кожи давно зажила в отличие от последнего ранения. Женщине хотелось верить, что подобное в жизни индианки больше никогда не повторится. Впредь она обещала себе быть более предусмотрительной. Мысль о том, что их помощница могла погибнуть потому, что миссис Браун заранее не подумала об охране быков, до сих пор заставляла её испытывать невыносимое чувство вины. Она многое готова была отдать, чтобы того выстрела никогда не было.

Неожиданно Кэтлин почувствовала, как детская рука осторожно забрала у неё тряпку. Вероятно, на какое-то время она замерла, задумавшись. Габриэль с серьёзным видом сама продолжила осторожно вытирать лицо индианки, словно ожидая, что девушка вот-вот проснётся. Но сон её был глубоким. Еле заметное дыхание больше не клокотало в груди, хрипло пробиваясь наружу. Тело мирно покоилось под разноцветным одеялом её племени. Даже ресницы не дрожали в беспокойстве. Брауны с замиранием сердца следили за их редким трепыханием. Казалось, что самое страшное осталось позади.

Шорох за их спинами прервал образовавшуюся тишину. Старый шаман медленно проковылял в сторону Кэтлин и протянул маленький кожаный мешочек, указывая на спящую индианку. Судя по всему, он предназначался ей. Когда женщина попыталась заглянуть внутрь, старик не выразил беспокойства, поэтому она продолжила, осторожно вытряхнув на руку его содержимое. Внутри оказался маленький жёлтый камень, сушёная птичья лапка, перетянутый лозой клочок шерсти и какие-то душистые травы. Миссис Браун поняла, что держит в руках амулет. Их ношение было весьма распространено среди индейцев, судя по тому, что встречались они здесь очень часто. Похожие мешочки висели на груди или повязке каждого члена племени, от детей до стариков. Так же их можно было увидеть внутри бизоньих типи. Вероятно, индейцы придавали им какую-то магическую силу.

Кэтлин поклонилась шаману, понимая, что должна каким-то образом выразить ему благодарность. Старик, как всегда, ничего не произнёс в ответ, и на удивление быстро исчез за пределами своего жилища. Вместо него вошли несколько молодых индейцев в одинаковых набедренных повязках с кожаными мешочками на шеях. Они подняли тело девушки, ухватившись за края одеяла, и перенесли её в типи, где остановилась миссис Браун. Находящиеся там индианки заботливо приняли и уложили свою новую гостью, поблагодарив мужчин кивками. Они не проявляли свою радость улыбками, но было заметно, что женщины ждали этого события. Тут же они начали суетиться возле раненой девушки. Кто-то положил подушку поудобнее, кто-то потрогал лоб. Самая взрослая из женщин предложила белой гостье яркий лоскут, указывая на сосуд с водой. После этого она ловко скинула с Мии одеяло и сняла кожаные брюки. Куртка уже давно была порезана доктором. Кэтлин быстро поняла, что от неё требуется, и не стала заставлять себя ждать. Любому больному необходима чистота, чтобы избежать осложнений в виде пролежней или инфекций. Индейцы это тоже прекрасно понимали.

Протирая полотенцем свою помощницу в гостинице, миссис Браун всегда со страхом смывала с кожи сгустки крови и капли пота, практически не надеясь, что когда-нибудь девушка снова встанет. Теперь же она точно могла сказать, что индианке становилось лучше. Края раны под обновлённой повязкой заметно затянулись, температура спала. Если бы не пятна крови на одежде и глубокое отверстие в груди, можно было бы подумать, что она просто спит. Кэтлин расслабленно выдохнула, обтирая тело девушки по очереди мокрой и сухой тканью, тем самым очищая его от пыли и следов пота. На её удивление, кожа индианки оказалась довольно мягкой и приятной на ощупь. Палящее солнце прерий не сделало её грубой. Так оно влияло только на нежную кожу переселенцев, из-за чего они были вынуждены скрываться под шляпами и длинными одеждами. Местные индейцы жили в мире со всеми стихиями и по праву называли себя детьми Солнца.

Когда Мия приоткрыла глаза, почувствовав на себе прохладную речную влагу, миссис Браун задумчиво улыбалась, вспоминая их жизнь на ферме. Их глаза встретились – и улыбка женщины стала ещё шире.

– Привет, – прошептала она. – Как ты?

– Хорошо, – последовал короткий тихий ответ. Было заметно, что девушке трудно произносить слова. Кэтлин видела, как напрягались мышцы на её горле.

– Мия, не нужно больше ничего говорить, – спохватилась женщина. – Тебе надо хорошо отдохнуть. Сейчас я тебя снова одену и накрою одеялом.

Индианка слабо кивнула в ответ, стараясь не двигаться, пока нежные руки насухо вытирали и одевали её. Эти касания были гораздо приятнее пульсирующей боли в груди, которая отдавалась глухим эхом во всём теле.

– Спасибо тебе, – раздался в тишине слабый глухой голос.

– Мы все очень рады, что тебе стало лучше, – сказала миссис Браун, не переставая улыбаться. – Ты всех очень напугала. А теперь отдыхай, пожалуйста.

Не успела она произнести последние слова, как на пороге появился высокий и свирепый на вид молодой индеец, один из тех, кто сопровождал их в пути. Он произнёс что-то в знак приветствия и, не входя внутрь, оставил на листьях лопуха несколько крупных рыбин. Женщины тут же подхватили подарок и удалились на улицу, чтобы почистить его. Кэтлин снова поразилась тому, как эти люди хорошо понимают друг друга. Невольно наблюдая жизнь индейцев в течение нескольких дней, она заметила у них чёткое разделение труда: кто-то охотился, кто-то готовил, кто-то строил, кто-то занимался детьми или гостями. И никто не выказывал недовольства своей ролью. Напротив, они старались поддерживать друг друга во всём и выглядели всегда так, будто выполняют весьма важную и ответственную миссию. Улыбка почти не касалась их лиц, так же, как и любые другие эмоции. Только в обществе ближайших членов семьи они позволяли себе немного расслабиться.

Несмотря на гостеприимство, с которым апачи встретили их, миссис Браун чувствовала себя неуютно среди чужих людей и давно хотела уехать на ферму. Теперь, зная, что её помощница идёт на поправку, она предвкушала скорый отъезд. Всё-таки у себя дома ей было бы спокойнее.

* * *

С каждым днём Мие становилось всё лучше. Вскоре она уже смогла самостоятельно подниматься и принимать пищу. Брауны постоянно присматривали за девушкой, чем вызывали в ней явную, хоть и не высказанную неловкость. Не раз Кэтлин приходилось уговаривать индианку, чтобы она не вставала или не меняла повязку самостоятельно. Казалось, что тяжелее всего Мие давалось именно принятие чужой помощи. Только ласковый голос белой женщины и её просьбы заставляли больную согласиться.